Ирина Ивановна. – Где противник, мы не знаем. Начнём обстреливать мирное селение? Обычных пахарей? Да они после этого к белым побегут, только пятки засверкают.
– Что же предлагает мой начальник штаба?
– Начальник штаба предлагает дождаться разведки. Если белые в Лозовой – постараемся их обойти. Если они настолько глупы, что сидят в городке, – могут оказаться в ловушке.
Разведка вернулась – двое бойцов из питерского батальона; перебивая друг друга, зачастили – мол, белые в Лозовой есть, видимо-невидимо, сидят по хатам, к отпору не шибко готовы. Особо не прячутся. Охранение выставлено, но для проформы, атаки явно не ждут.
Ирина Ивановна, бледная, но спокойная, сидя в седле, следила, как цепи рабочих полков приближаются к окраинам. Готовилась открыть огонь вся артиллерия дивизии; питерский батальон во главе с самим Жадовым заходил неприятелю в тыл.
Однако стоило вспыхнуть стрельбе, как добровольцы начали отход. Масса конницы, рассеиваясь, потекла через поля, старательно обходя не успевший развернуться батальон (теперь, правда, именуемый для пущей важности «полком»). Белые вовсе не собирались драться насмерть за Лозовую.
С наступлением сумерек городок оказался полностью в руках красных. Конница белых ушла, не приняв боя.
– И это мне очень не нравится, – закончила Ирина Ивановна.
Они с Жадовым и начальниками полков сидели в жарко натопленном доме местного священника. Семейство батюшки спервоначала попытались просто выкинуть на мороз, но Жадов решительно воспротивился:
– Ещё чего вздумали, революцию позорить!..
– Так он же поп!
– Он, может, и поп, а дети его чем виноваты? Они родителей не выбирали, Сергеев! Оставь их в покое. Победим, тогда и станем с попами разбираться.
Сергеев, мрачный жилистый комполка, коренной харьковский рабочий, только скривился.
– Ты, начдив, поповье отродье тут не жалей. Контры они все, от мала до велика, я их семя поганое ненавижу, последние соки из народа тянули…
– Ты, Илья Ильич, грамоте где учился? – негромко спросила Ирина Ивановна.
– Где надо, – огрызнулся Сергеев.
– Не «где надо», а в церковно-приходской школе. Двухклассной. У попа. Четыре года отучился, получил похвальный лист. Из рук попа. С листом этим поступил в начальное училище при Императорском техническом обществе. Окончил, стал учеником на паровозном заводе, потом станочником, а потом и мастером. Верно я говорю, товарищ Сергеев?
– Верно, – пробурчал тот. – Вижу, начдив, баба твоя в моём деле рылась?
Миг – и в лицо Сергееву уставилось чёрное дуло «браунинга».
– Баба, значит? – спокойно спросила Ирина Ивановна. – Врёшь, Сергеев. Сам знаешь, что врёшь, а всё равно. Ну, скажи ещё что-нибудь, чтобы я тебя могла без зазрения совести продырявить и в госпиталь отправить – отдохнуть и подумать над своим поведением.
– Зря ты так, Илья Ильич, – поддержал неожиданно товарища Шульц другой командир харьковского полка, немолодой, дородный и усатый Степан Петренко. – Ирина Ивановна товарищ правильный. Всё у неё в порядке, за всем доглядывает. Если б не она, выехали б мы из Харькова голозадыми, потому что интенданты ничего выдавать не хотели.
Насупленный Сергеев сидел злой, как чёрт.
– Вот что, товарищ комполка, – вдруг ровным голосом сказал Жадов, – за нарушение дисциплины я тебя от командования отстраняю. Пойдёшь в ротные. Себя проявишь, поймёшь, что к чему, – поглядим тогда.
Сергеев дёрнулся, как от удара, рука его метнулась было к «нагану»… и замерла.
– Не дури, Илья Ильич, – заметила Ирина Ивановна. – И, надеюсь, все поймут, что никаких «баб» – чьих бы то ни было! – тут нет. А есть начштаба-15, в звании комполка [33], четыре кубаря, как и у тебя. – Ирину Ивановну и впрямь повысили – совсем недавно, едва они с Жадовым оказались на фронте, ибо начштаба целой дивизии быть на должности командира батальона никак не могла. – Так что давай-ка прекратим дуться, сердиться, а будем думать, как действовать дальше.
– Держать Лозовую надо. – Жадов вглядывался в карту.
– Именно. Мне не нравится это поспешное бегство белых. Слишком уж похоже на заманивание в огневой мешок, что они один раз уже успешно тут проделали.
– Осторожничаете, товарищ начальник штаба, – буркнул обиженный Сергеев. – А я так скажу – драпанули золотопогонники, поняли, что на шару нас не взять, а мы им вот-вот за спины зайдём. Наступать надо. Лозовую они оставили, да недалеко ушли. Гнать их надо, покуда можем! Наших, что драпанули, тоже в чувство привести – и вперёд!
– Дерзок ты, Илья Ильич, прямо-таки античный герой Македонский, – усмехнулся Жадов.
– А вот ругаться тут буржуйскими словами нечего, товарищ комдив, – пуще прежнего разошёлся Сергеев.
– Дурья башка, Александр Македонский – великий полководец был, от Греции до Индии с небольшим войском прошёл, всех победил, всё покорил. Вот и ты у нас такой же. Куда ты полезешь дуром? С пехотой на конницу? Ну и обойдут тебя, и изрубят со спины.
– Вот и правильно, – крякнул Петренко. – Мы своё дело сделали, дыру заткнули…
– Дыру в нужнике своём затыкай, – окрысился Сергеев. – А нам наступать надо! По-ленински, по-большевистски! Кончать эту контру!
– Если будешь лезть в воду, не зная броду, контра эта сама тебя кончит, – хладнокровно заметила Ирина Ивановна. – Советую, товарищ комдив, занять прочную оборону тут, в Лозовой. Вперёд отправить разведку. Определить, где противник. И тогда уже действовать.
Петренко кивнул, молчавший весь совет командир 1-го Краснопартизанского Павлюк тоже согласился, Сергеев – бывший уже начальник 1-го рабочего полка ХПЗ – ничего не ответил.
– На том и порешим. – Жадов встал. – Слушай боевой приказ – занимай оборону, готовь разведку. Я с ними сам поговорю.
– Так у нас, выходит, дивизией начальник штаба таки командует, – не сдержался Сергеев. – Что она говорит, то ты, начдив, и делаешь.
– Я тебя в ротные уже разжаловал, в рядовые захотел?
– А ты меня не пугай! Меня жандармы царские запугать не смогли, а уж ты – тем более!
И Сергеев, хлопнув дверью, почти что вылетел из избы.
– Ты, товарищ начдив, не серчай на Ильича нашего, – примирительно заговорил Петренко. – Из паровозников харьковских он у нас самый боевой, хлебом не корми, дай с контрой подраться!..
– Драться с умом надо, а не как после пьянки.
– Верно, товарищ начдив, да только уж больно круто ты с Ильёй Ильичом, – Павлюк наконец заговорил. – Вас к нам из Питера прислали, да только полки-то все харьковские, не надо б в нас плевать-то.
– А знаешь, Павлюк, почему «беляки» нам тут бока намяли, а? Потому что порядок у них и дисциплина. Расстрельная, конечно, но дисциплина! Приказ отдан – приказ исполняется! Без митингов и обсуждения! Всё, хорош базарить! Тоже мне, сорочинская ярмарка!
Командиры полков выходили, что Петренко, что Павлюк, – покачивая головами.
Ирина Ивановна встала рядом с Жадовым:
– Вызови охрану. Наших, питерских.
