Время от времени косился я на варяжский стан. Но варяги вели себя вполне пристойно. Никаких выходок они себе не позволяли, на наш переезд, судя по всему, наплевали с высокой колокольни. Может, я вообще на воду дую?
Да даже если и так, в конце-то концов! И буду дуть, пока не придет из Ростова подкрепление, мне платят не за умиротворенность духа и недеяние, а за обучение уных, а сейчас – за охрану князя, тут не помедитируешь! Если что, я проведу все дни до прихода людей Ратьши с вздыбленной шерстью, лишая уных ежедневных занятий, и дай Бог, чтобы я ошибался. Но я не ошибался. Такого же рода тяжесть на моей душе лежала перед тем, как умер старый Тайра. Тоже не было видимых причин, а дышать было тяжело. И все тяжелее и тяжелее с каждым днем, а длилось это и в тот раз дня три, как не больше.
Я ушел в палатку принять своего снадобья и натереть грудь. Но даже болезненные ощущения, сопутствующие этой процедуре, не могли меня отвлечь. Что еще можно сделать для безопасности князя? Ничего. Ничего, и это было самым тяжелым бременем. Бездействие.
Прошел обед. С небес на нас равнодушно смотрело ясное, сильное солнце. Вот уж кому нет никакого дела до того, что удумали эти людишки под ним! Поневоле позавидуешь. Варяги же тем часом разбрелись по лагерю, ходили между палаток, околачивались у засек, где в карауле стояли их сородичи, бродили по обозу, как могли, коротая время. Время! Время до чего?! Порой мне, как бы ни избито было это выражение, чудилось, что время попросту остановилось. Навсегда. Так и буду я сидеть, как Трезорка, а варяги так и будут ходить, ничего не делая, мои люди будут преть в броне, а князь сидеть в шатре, сегодня он ни разу не вышел. Обозники же наши тем часом валили лес, обтесывали сучья на упавших деревьях и сволакивали деревья поближе к засекам. Будут ставить стену. Жаль, что не вокруг княжьего шатра. К ним, что ли, в помощь податься, все при деле? Нет, этого тоже нельзя. В общем, ничего нельзя. Сиди и жди у моря погоды.
Но день, как ни странно, все же начал клониться к закату. Я обошел своих людей, повторяя немудреную истину – спать сегодня никто не ложится. Ничего никому я объяснять не стал. Конечно, от этого люди нервничали, но с другой стороны, нервничая, они становились куда более внимательными. А что до их переживаний – мне до этого дела нет.
Потом наступило время ужина, правда, я ничего есть не стал, выпил кружку горячего сбитня, все так же тоскуя о чае, да тем и ограничился. Многие мои люди последовали моему примеру. Оно и верно, сытый сокол на добычу не летит. Я присмотрелся к стану варягов: тех, судя по всему, аппетит стороной не обошел. Оттуда слышались взрывы смеха, гул голосов, время от времени начинались их дикие, лающие песни, которые плетью били мне по ушам.
Ратьша успел упредить князя, и тот внял его просьбе. Ни одного из моих людей в караул не назначили, разве что двое дружинников стояли у входа в княжий шатер, время от времени сменяясь. Это не страшно, хоть кто-то при деле. А князь, видимо, хоть и был преисполнен фатализма, но не поглупел. Фатализм, оно, конечно, дело хорошее, а в моем ремесле так и просто нужное, но не княжье это дело – полностью отдаться ему во власть. Как, думаю, и любому другому чувству князьям полностью отдаваться не след. Незавидный, я бы сказал, удел.
Я прошелся по лагерю, осматриваясь. Хотя что я мог увидеть? Если варяги что и затевали, то увидеть этого все равно было нельзя, к таким делам приготовления незаметные. С мрачными мыслями этими я и присел в полном одиночестве у обозной телеги, откуда на лагерь открывался прекрасный вид. Обозники ужинали, и вокруг меня никого не было. Тяжесть на душе стала уже почти осязаемой. Что будет? Варяги просто кинутся на княжий шатер через наши палатки? Ну исполать им, в суматохе будет шанс уволочь князя в лес. Пойдут к нему небольшой группой якобы по делу? Вряд ли, ночь уже валится. Постараются тайно проникнуть в шатер? У входа двое моих людей, а внутри сам Ярослав и Тень. Как ни тыкай, ни ворочай… Предугадать не получится, короче говоря. Могу только ждать. А на лагерь уже упали тяжелые, мрачные сумерки…
– …Помнишь меня, Ферз? – Рыкающий голос прервал мою задумчивость, я поднял глаза и увидел высоченного варяга. Где-то я встречал его раньше, и никаких плохих воспоминаний с ним связано не было. Но где?
– Я твою правду держат, когда ты убил Фарлоф! – напомнил мне варяг. И я вспомнил его, это он на княжьем суде выступил, защищая меня.
– Помню, очень благодарен тебе, но имени не знаю, – честно сказал я, вставая.
– Не в имени суть, меня зови Рорик, – снедало его какое-то беспокойство, какая-то точила мысль, – я сказать пришел. Все думать, варяг – это только золото, но варяг еще и чест. Не нравится мне, кажется, наши варяг худо что-то затеват против княз. Не знаю, что, не стану врат. Ночь, они в лес идут, сторожит? Нет, не за тем. Опять вот пошли. Я к князю не пойду, не верно это, но сказать должен. Кому сказать? Ратьша? Ратьша большой человек. Дружинник, сотник? Мало. Ты – в самый раз.
– Спасибо. Но ты-то как в наемниках оказался? – спросил я с искренним интересом. С такими понятиями ему бы в дружине какой служить, а не наймитствовать!
– Я младший в род. Самый маленький. Наследовать нет чего. Все уйдет братья. Но твой князь меня привечат, кормит, платит – я не желаю ему зло!
– Я тоже. Так что я в лес. А тебе, – я поклонился Рорику, – еще раз земной поклон. Если переживем эту ночь, князь тебя не забудет и милостью не обойдет.
Варяг осклабился, я попробовал сделать то же самое, но не вышло. Посему кивнул головой и пошел к засекам, оставив самого маленького в семье варяга у обозной телеги и с чувством выполненного долга.
В самом деле, странная, невиданная, пожалуй, вещь – человек пошел, по сути, против своих же, и все во имя чести.
Я тихо, где бочком, а где и ползком, миновал наши засеки и углубился в ночной лес. И тут же практически наткнулся на обещанную полусотню Ратьши. Старый волк сделал то, что обещал.
– Стой, кто здесь? – В мою грудь ткнулось острие копья, я отвел его рукой, негромко сказав: «Ферзь».
– Ферзь, Ратьша прислал нас под твое начало. Что велишь делать? – спросил меня, судя по всему, главный. На душе стало чуточку полегче.
– Стойте здесь. К лагерю не подходить. Ждать. Если, я повторяю – если! – начнется бой, зайдете варягам в спину. Спереди их придержат мои уные и дружинники. Но как только начнется бой, тут же кидайтесь в лагерь, словно за вами черти гонятся. Надолго моим людям варягов не сдержать, – быстро просветил я долгожданных помощников.
– И что тут вообще за чертовщина творится? Варяги взбунтовались?
– Хуже. Измена. Они постараются убить князя. Теперь вся надежда на нас. Вывезти князя не выйдет, не поедет. Если вы сейчас войдете в лагерь, то они дождутся более удобного случая, где не будет уже ни вас, ни меня.
