– И что тут вообще за чертовщина творится? Варяги взбунтовались?
– Хуже. Измена. Они постараются убить князя. Теперь вся надежда на нас. Вывезти князя не выйдет, не поедет. Если вы сейчас войдете в лагерь, то они дождутся более удобного случая, где не будет уже ни вас, ни меня.
– Все поняли, будем ждать. А что с засеками?
– На засеках варяги нынче. Думаю, там никого не будет, когда начнется. Все. Ждите и молитесь, чтобы не опоздать.
Я снова нырнул в лес. Мне надо было, конечно, оставаться в лагере, у шатра князя. Но я надеялся, что если удастся оторвать змее голову, то с остальными будет проще разобраться.
И где их искать, даром что полнолуние? Аукать, что ли? А не был ли честный Рорик засланным казачком, удачно выполнившим задание по удалению из лагеря глуповатого Ферзя? Так. Все, хватит с меня. Я дернул вверх левый рукав и постучал по браслету Ягой требовательно и зло. В следующий миг передо мной предстала Сова.
– Решился-таки? – осведомилась птица, не балуя меня такой мелочью, как приветствие.
– И тебе поздорову. Нет, не решился. Стой, не исчезай! Дай сказать! – И я вкратце изложил Сове ситуацию.
– А от меня тебе что требуется? Прислать несметное войско? – Голос Совы был сух по-прежнему, но я чувствовал, что Сова меня не бросит.
– Если ты можешь, то было бы кстати, – я пошел ва-банк. Не помешал бы отряд нежитей!
– Нет, мы не можем вмешиваться в дела людей, – ответ меня, скажу сразу, не потряс.
– Да ну?! А я тут, надо думать, сам оказался, ага. Ладно, не можешь отряд, так хоть мне помоги!
– Чем?
– Помоги найти в лесу варягов. И помоги мне с ними. Драться не надо, просто, если они разбегутся, а они, наверное, разбегутся, помоги найти каждого в темноте. Это очень важно, они намереваются убить моего князя!
– Добро. Хоть и не положено так, но добро. Как-никак, варяги не то что не по правилам идут, вообще против всего устремились. А это скверно. Ну дуй – не стой, дорога лугом!
* * *
Ночь. Ночь упала быстро, внезапно, по-воровски. Сразу же завернула вечер в черный плащ, скрыла лица, дороги, луну просто стерла с неба, скрыла все живое и неживое на свете, а потом сама загрустила и прослезилась мелким, бесконечным дождем. Скрыла все, но не костерок в лесной чаще, возле которого стояло несколько человек. Люди о чем-то сердито спорили, однако голосов не повышали и были очень кстати этой черной, воровской ночью, плачущей мелким дождем. Речь стоявших у костра выдавала варягов.
– Не нравится мне это. Нехорошо это. Не по-людски, – голос в темноте принадлежал человеку молодому, чем-то сильно недовольному, но вынужденному подчиняться.
– А столько в кости проиграть – добро, да, Холег? Это нравится? – ответил голос человека постарше, жестко ответил, как отрезал. Слышалась в голосе сила и жесткая решимость.
– Да, Холег, ты не порти уже начатого. А то тебя рядом с Ярославом положим. Другим в науку, – этот голос не скрывал противной издевочки, даже не издевки.
– Деньги ты получил? И поди просадить успел? А теперь не нравится тебе? Ну, брат, ты даешь! – Это был голос человека простого, открытого и спокойного. Знающего, что говорит.
Негромко забубнили еще несколько голосов, а потом первый, кто отвечал Холегу, решительно сказал:
– Все, хватит рядиться, не на торгу. Холег, будешь упрямиться, как пить дать, рядом положим. Ждем. Когда наши кинутся на уных и на дружинников, зайдем к княжьему шатру сзади.
Но тут ночь прошелестела чем-то, и, рассекая мельчайшие капли дождя, стальная узкая полоска вошла под горло одному из спорщиков, только-только обретших мир. Варяги одновременно, собранно, без удивления и глупых вопросов, как люди, жившие войной, бросились прочь от костра.
Взвыла разрываемая тьма, и еще один варяг упал на хвою, хватая пальцами мелкие иглы и судорожно дергая ногами. Голова его была разбита.
– Дурью не майтесь, варяги. Я все равно живым никого не выпущу, в темноте найду. А вы меня – нет. Холег, тебя могу оставить в живых, если ко мне в видоки станешь князю, о задумках варяжских поведаешь. Ну?! – Резкий, бесцветный голос прорезал темноту, и у костра, покинутого варягами, встал темный силуэт с мечом необычной формы в левой руке.
– По здорову ли, Ферзь? – И предводитель варягов вернулся к костру, на ходу спокойно, не суетясь, доставая толстый, тяжелый нурманский меч с закругленным острием.
– По здорову, спасибо, Иннар, только тебе от того не прибудет, – тот, кого назвали Ферзем, внезапно перемахнул костер, и огонь разделил его и варяга.
– Думаешь, против нурманского меча твоя деревяшка сгодится? – Иннар зло ощерился.
– Думаю, что и против варяжского черепа сойдет, – вежливо ответит Ферзь.
Варяг зло зарычал, потом каркнул что-то, и из темноты к костру стали выходить его убежавшие чуть раньше соплеменники.
– Не серчай, Ферзь. Кончилось твое время. И Ярослава тоже, – вдруг неожиданно мягко сказал Иннар. И улыбнулся. И, не стирая с лица мягкой улыбки, вдруг в один миг прыгнул к Ферзю, метя ударить мечом снизу. Странный клинок Ферзя взмыл навстречу варягу.
…Если бы не Сова, никогда бы не нашел я эту теплинку, которую варяги сдуру развели! Зачем? А черт его знает. То ли не боялись никого, то ли ни во что не ставили. Да и то, от лагеря ее видно не было, а без костерка комары сожрут. Неженки, что сказать…
Иннара я встречал ударом в лицо, снизу вверх, но мне пришлось отшатнуться, пропуская копье, брошенное кем-то из варягов почти в упор. Я прыгнул в сторону, теперь на месте стоять нельзя. Мне противостояло пятеро варягов. Со стороны лагеря послышался дикий вой, там началась резня. Время пошло уже даже не на секунды, а на доли их.
– Бросай свое топорище, Ферзь, уходи в лес. Из леса пришел, в лес и убирайся! – прохрипел тот, кого назвали Холегом. Что ж, свою дорогу он себе выбрал.
– Кончайте его и бегом в лагерь! – по-русски почему-то сказал Иннар, обращаясь к своим, и кинулся бежать в сторону лагеря. Я чуть не взвыл от ярости – именно его надо было убивать первым, а он ушел. Преследовать его прямо сейчас не получится, с четырьмя варягами на загривке. С четырьмя?! Да и черт с ними!
Я прыгнул на середину поляны – налетай, подешевело! Дыхание привычно выровнялось, а движения мои стали просто-таки каноничны. Старик Тайра, наверное, был бы мною доволен. Но я уже не думал ни о чем. Ни о Тайра, ни о варягах, ни о себе. Выжить в такой драке на голой технике просто невозможно, мне противостояли не вооруженные деревянными мечами уные.
Голова опустела, а глаза перестали видеть привычную картинку. На сером фоне просто сияли четыре красных сполоха, которые, я знал это каким-то подспудным знанием, стремились нарушить мое равновесие. Равновесие мира. Этого допустить было нельзя. Дальше я смотрел на весь наш бой как бы со стороны, отрешенно.
