— Оставьте меня, — резко сказала Флора. Она жестом попросила бургундского дворянина отойти, глядя на него снизу вверх блестящими глазами. Он тут же склонил голову, отступил к краю толпы и замер в ожидании.
Следя глазами, как он отходит, Аш заметила где-то сзади знакомые ей цвета: синий и золотой. Знамя реяло над толпой.
Со сконфуженным лицом сержант Рочестера пробрался через толпу и встал рядом с Аш, держа ее личное знамя. Расталкивая толпу, в первый ряд пробрались Биллем Верхект и Адриан Кампин, на их лицах было такое же выражение облегчения, когда они увидели ее; а позади них половина людей была из копьеносцев Эвена Хью и Томаса Рочестера.
Несмотря на смущение, Аш обожгла радость. «Значит, не было нападения на лагерь визиготов. Они живы. Слава Христу».
— Том — где эти хреновые визиготы! Что делают?
— Назад полетели стрелой. За ними прибыл посланец. Офицеры их в панике, у них там что-то случилось…
И замолчал, по-прежнему не сводя глаз с хирурга. Флора опустилась на колени перед белым оленем. Дотронулась до разреза в его белой шкуре.
— Кровь. Мясо, — протянула красные руки к Аш. — Что делают все герцоги… И я буду делать… — в этом нет ничего плохого. Это… сохранение. Сохранять настоящее, истинное. Пусть это будет… — Флора в замешательстве заговорила медленно: — Пусть настоящее — золотой свет бургундского леса, или великолепие двора, или сильный ветер, от которого грубеют руки крестьян, когда они зимой кормят поросят. Настоящее — скала, на которой держится наш мир. Вот что истинное.
Аш сбросила рукавицы и опустилась на колени рядом с Флорой. Шкура оленя наощупь была еще теплой. Но сердце не бьется, и кровь из смертельной раны уже не течет. Возле тела нет цветов, одна грязная земля. А возле нее — никаких роз, только зимний терновник и рябина.
Чудесное становится обыденным.
Аш медленно проговорила:
— Ты сохранишь мир таким, какой он есть, — и заметила на лице Флоры страдание.
— У Бургундии есть тоже своя линия наследования по крови. Машины вырастили дитя Гундобада, — сказала Флора дель Гиз, — а наша линия — совсем наоборот. Машинам нужно чудо, чтобы уничтожить бесследно этот мир, а я должна сохранить мир неизменным, надежным и прочным. Я его сохраню таким, какой есть.
Аш обеими руками взяла холодную мокрую руку Флоры. И почувствовала тут же сопротивление, не физическое, только взгляд Флоры сказал: «Что такое? Между нами ничего общего».
«Герцогиня, Боже мой».
Медленно, не спуская глаз с лица Флоры, Аш сказала:
— Им пришлось вырастить Фарис. Чтобы суметь напасть на Бургундию на единственном доступном им уровне: физическим путем, направив армии. А когда Бургундии не станет… тогда они могут воспользоваться Фарис. Бургундия — только препятствие для них. Потому что «зима покроет не весь мир» — нас тут зима не коснется, пока линия крови герцога мешает Фарис совершить чудо.
Но теперь нет герцога, есть герцогиня.
Аш почувствовала, что рука Флоры дрожит в ее руках. Туманные облака разошлись, под белым осенним солнцем на грязи четко выделялись резкие тени кустов терновника. В пяти ярдах от плашмя лежавшего тела белого оленя терпеливо ждали толпы людей, стоявших ряд за рядом. Люди отряда Льва следили за своим командиром и своим хирургом.
Сощурившись от неожиданно ярко засиявшего солнца, Флора сказала:
— Я буду делать то, что делал герцог Карл — буду сохранять. Мы останемся, какими были. И пока я жива — не будет никаких «чудес» Диких Машин.
Разрозненные листки обнаружены вложенными между частями 12 и 13 книги «Аш: Утраченная история Бургундии» (Рэтклиф, 2001), Британская Библиотека.
Предыдущее сообщение утеряно?
Адресат: # 350 (Пирс Рэтклиф)
Тема: Аш.
Дата: 15.12.00 03:23
От: Нгрант@
Формат-адрес отсутствует, прочие детали зашифрованы нечитаемым личным шифром.
Анна,
я знаю. Невероятно, правда? Но оказывается, это именно правда. Ни на одной из предыдущих топографических съемок не было этой траншеи на морском дне. До тех пор, пока мы не обратили внимания на это место.
Я только что прибыл с совещания. Изобель пригласила специалиста и показала нам полученные снимки, сделанные со спутника. Их вообще-то немного, военные власти Туниса очень осторожничают — впрочем, так и в любой стране, но мы получили недвусмысленные результаты.
Здесь мелководье, и на глубине по 1000 метров нет глубоких траншей.
И все же наши приборы подводной съемки находятся сейчас именно в траншее, пока я вам это пишу.
Мне все это не нравится, Анна. На настоящий момент времени Средний Восток и регион Средиземного моря слишком подробно обследованы, так что сейчас просто уже нельзя объяснять все происходящее утерянными или неправильно интерпретированными фактами, плохо сделанным анализом или поддельными документами, фальшивкой.
Я, честно говоря, согласен с этим. Ведь из последних данных, полученных со спутников, и из карт Британского Адмиралтейства видно, что морское дно — в том месте, где мы нашли траншею, — всегда было плоским. Ни траншеи, ни наносов, одна скала. Бог свидетель, ведь шестьдесят лет назад подводные лодки воевали на Средиземном море, так что карты Адмиралтейства весьма подробны и обстоятельны! Там просто невозможно было не заметить какие-то геологические особенности.
На собрании, созванном Изобель, я высказался, что, мол, не обратиться ли нам к результатам сейсмологии: вдруг недавно было землетрясение. Изобель возразила, что именно этим она и занимается последние десять дней: просит о любезности всех своих самых разных коллег — проверить самые последние данные спутников и геологических съемок.
Землетрясения не было. Только подводные толчки.
Я снова напишу вам, когда подумаю обо всем этом — после собрания прошло всего несколько часов, и Изобель со своими коллегами-физиками сейчас, утром, все еще обсуждают этот вопрос.
Я вышел на палубу. Смотрю в ночную тьму, ощущаю вокруг себя влажный воздух. Стараюсь вникнуть в происходящее — у меня в голове крутится до сотни вариантов, — но никакого смысла не нахожу.
Мне трудно дается одна сюжетная пиния, касающаяся Флоры. Переводя со средневековой латыни, можно спятить: например, сокращение «гсп»— как переводить — «господин» или «госпожа»: мужской это род или женский? Или это вообще «Господи», то есть Господь Бог? Все зависит от контекста и от почерка, но и тогда переводов каждого предложения может быть два или три, совершенно правильных, но с совершенно разным смыслом, только автор-то имел в виду лишь «один» из них!
