- Значит, дядя, у наших врагов появился лидер? Но тронуть мы его пока не можем. И что же делать?
- Ждать... Ждать и собирать силы, равно как и гнать вперед наши договоренности с Византией.
- Но и он тоже не будет стоять на месте! - буквально взвыл от негодования великий князь. - И разве можно быть уверенным, что он не нарушит договор, заключенный с тобой на словах? Ведь ты то его сразу же и нарушил, послав убийц...
Вид расплывшегося в широкой улыбке дядюшки неслабо удивил Владимира, но последовавшее пояснение расставило все по своим местам.
- Нет, Хальфдан перемирие соблюдать будет. Нкоторое время точно. И мстить сразу не кинется, он для этого слишком осторожен. А жаль... Кинулся б, пытая отмщением - поубавили бы ему вернух людей. Жаль... Лишь письмо прислал, где благодарность выражает за 'выявление слабого звена в кольчуге, которое он уже заменил'. Благодарит он!
- За что?
- А ты не понял? Мы выбили из его рядов единственного уязвимого к давлению человека, чудом найденного. Еще и дополнительное знамя подарили, будь оно все неладно. А уж приглашение нас обоих на вскорости грядущую свадебку вообще глумлением чистой воды выглядит.
- Глупости... Если бы у нас хватило неразумия туда сунуться, обратно бы не вернулись.
Тяжко вздохнул Добрыня в ответ на такие слова своего племянника. Слишком прямолинейно он порой мыслил, много на этом теряя. Впрочем, был бы он более тонкой и изворотливой натурой. Так нужен был бы великому князю такой советник, как Добрыня? Так что существующий вариант был как бы ни лучшим из возможных: в меру сообразительный, но не поднимающийся выше определенного уровня правитель, вечно нуждающийся в стоящем за престолом советнике-родиче.
- Мы туда действительно не сунемся, но по иной причине. Там нам обеспечена полнейшая безопасность, но Хальфдан не упустил бы шанс утонченно поиздеваться на такими ненавистными и в то же время желанными гостями. Он умеет играть словами. Так, чтобы не сказав ни единой грубости, не произнеся ни одного дурного слова, все же выставить того или иного человека в нужном ему свете. Так что нам остается только продолжать начатое и надеяться, что успеем раньше, чем наш враг.
Добрыня озвучивал племяннику лишь часть своих мыслей. Ту часть, которую тот мог понять. А вот оставшаяся, более серьезная, так и оставалась внутри его разума.
Свадьба Хальфдана Мрачного, несмотря на кажущуюся обыденность подобного события, была гораздо более значительным явлением. По дошедщим сведениям, Хальфдан собирался пригласить в переяславь очень многих. Тех, на кого у него были планы. Вольные ярлы-князья это само собой, равно как и часть жречества во главе с новгородским Богумилом Соловьем. Мало того, он пытался наводить мосты с вроде как вернями великому князю, но недовольными чем-либо персонами. Так что свадьба превращалась в прекрасно замаскированное собрание недовольных нынешним правителем. И сделать с этим ничего не получалось.
Впрочем... Если нельзя продвинуться в одном направлении, то усилие перемещают на другое. А задумка у Добрыни была. Неожиданная для всех, а потому имеющая хорошие шансы на успех.
- Мы еще посмотрим, кто окажется в дураках, Хальфдан, - обманчиво мягко прошептал Добрыня. Все еще только начинается.
Переяславль.
Год. Не так много времени прошло с момента моего попадания в это время. Зато сделать удалось немало. Серьезно поднялся авторитет среди сообщества вольных ярлов, что само по себе полезно, а уж в расчете на лелеемые планы и тем более.
Сила хирда? Опять же увеличена, да до таких пределов, начиная с которых ты автоматически выдвигаешься в первые ряды. Сюда же стоит добавить и постепенное приведение в вассальное состояние одного из дружественно настроенных ярлов. А где один, там и других подтянуть реально. Тут главное стронуться с места, потом уже сила инерции будет делать часть работы за тебя.
Ну и главное - политический вес. Частично сорванная затея великого князя по ослаблению вольных ярлов, захваченное тайное посольство ромеев и практически полностью зависимый наместник Переяславля... С такими картами на руках можно начинать более серьезную игру. Ту самую, ставка в которой - разворот истории на окончательно иной курс. Ну и про себя забывать тоже грешно будет.
Я невольно улыбнулся. От души, ничуть не лукавя ни перед побратимами, ни перед самим собой. Прав был старина Оскар Уайльд. В чем? В том, что наш единственный долг перед историей - переписать ее заново.
