– Ну что, Козьма, как я и говорил – Захарьины-Юрьевы верх взяли!.. Давай заклад.
Глянув по сторонам и подметив интерес со стороны окольничего, один из дядек дернул щекой в едва сдерживаемом раздражении и отвернулся, после чего незамедлительно что-то перебросил в подставленную руку своего товарища. Можно даже сказать – соратника по нелегкой воспитательской службе. Покосившись на отпрыска, которого просто распирало от обилия эмоций, а затем и по сторонам, Дмитрий Андреевич Бутурлин решил, что его парню впечатлений на сегодня хватит.
– Пойдем.
Пристроившись сразу за свитой царевича Ивана Ивановича, старомосковский служилый дворянин нечаянно стал свидетелем небольшой семейной сцены, когда самый младший из царственных отроков, спешивший полюбоваться на забаву старших братьев, узнал о своем опоздании. Ох и реву было!.. Собственно, под него отец с сыном и ушли, невольно улыбаясь, – первый радовался, что знакомство сынишки с первенцем великого государя прошло хорошо, да и сам он, того не ожидая, получил весьма ясное обещание. А второй в красках представлял, как будет всем хвастаться своим первым днем в свите. Одному с ноги – бац! Другому с руки да прямо в личину – на! Третий было налетел, да он его словно кутенка малого заломал!.. Нет, ну немножко и ему досталось, но в доспехах он, почитай, ничего и не почувствовал. Так, пару раз. Потому как доспехи-то те самого государя-наследника!!! И чего только батюшка переживал?..
– Господин мой.
Вскинув ладонь в предостерегающем жесте, Дмитрий аккуратными движениями вывел последние буквицы на заполненном с обеих сторон листе. Чем ближе становился день его отъезда из Кремля, тем больше дел хотелось сделать – вернее, устроить их так, чтобы они двигались и без него. Пробежавшись напоследок глазами по немного «гуляющим» строчкам, он поставил точку и только после этого взглянул на замершую в терпеливом ожидании Авдотью.
– Голова Печатного двора Ивашка сын Федоров просит принять от него дары малые.
– Провести в покои, дары на стол в комнате.
На малое мгновение замявшись, верная челядинка послушно кивнула и скрылась с глаз – с тем, чтобы через десяток минут вернуться в компании пяти дворцовых служек, нагруженных большими узлами, самого первопечатника (слегка шалого от столь высокой чести и быстрого досмотра) и троицы постельничих сторожей, бдительно приглядывающих за всей этой подозрительной оравой.
– Матушка боярыня, не влезает…
С тихим звуком затрещины сложная проблема разрешилась сама собой: резко поумневший служка просто-напросто взгромоздил свою ношу поверх остальных узлов. Суровый взгляд статной красавицы лучше всякой метлы вымел из покоев наследника всех посторонних, оставив в комнате для занятий только ее хозяина и его гостя.
– Чем порадуешь, Иван Федорович?
– Вот, государь-наследник!..
Чуть не разодрав в клочья крепкую ткань из конопли, голова Печатного двора извлек на свет божий четыре больших фолианта с тиснеными узорами на толстой светло-бежевой обложке.
– Э-э-э…
Оглядевшись по сторонам, мужчина шагнул к резной подставке для книг и бережно уложил на нее второй том «Сказок». Тихо щелкнули застежки, мягко и почти неслышно прошуршал пергамент страниц, и на следующие пять минут в светлице установилось полное молчание.
– «Сказ о Гадком утенке»… Я правильно понял, что одна книга для меня – и по одной братьям моим и сестре?
– Да, государь-наследник.
Как-то непонятно вздохнув, царевич спокойно напомнил:
– Я же дозволил тебе обращаться ко мне по-простому, когда мы наедине! Хвались дальше, Иван Федорович.
Еще одна стопка книг (на сей раз скромнее размерами) увидела свет:
– Прошу, государь-наслед… Гхм… Димитрий Иванович.
Приняв на руки пахнущее кожей и свежей краской издание, хозяин покоев заинтересованно хмыкнул:
– Сказание о Великом княжестве Литовском и королевстве Польском, со слов думного дьяка, печатника и головы Посольского приказу Ивана Михайловича Висковатого писанное.
Слегка улыбнувшись, юный властитель тихо пробормотал:
– Как же, верю. Вот прямо забросил все свои дела – и текст наговаривал.
Быстро пролистав полторы сотни страниц, наследник выдал первое за все время недовольное замечание:
– Почему так мало иллюстраций?
– Прости, Димитрий Иванович… Чего мало?
– Картинок мало, Иван Федорович. Почитай и нету их!
– Так некому у меня их малевать-то. Лик красивый или там богатыря из сказки – еще можно, а чтобы улицу какую или там литвина богатого – ну никак. Наш богомаз уж как только над этими картинками не бился! Говорит, если бы он все своими глазами видел, то, может, чего и получилось бы. По-всякому уже думали да пробовали…
– М-да. Это что?
Перевернув увесистый том другой стороной, десятилетний мальчик вновь хмыкнул:
– «Первое путешествие Ивана-морехода».
Вновь полистав страницы, автор первого на Руси приключенческого боевика остался доволен – на иллюстрации к его небывальщинам таланта неудавшегося иконописца все же хватило. Меч размером с весло, птица Рух, способная в один присест сожрать пару слонов, отвратные рожи османов… То что надо для не избалованной художественными изысками читательской массы.
– Хвалю. Что здесь?
– Книжицы малые, с листами из бумаги, четыре дюжины штук. А тут особливый заказ.
Из предпоследнего узла на свет явилась самая настоящая книга-исполин, шириной в полметра, длиной чуть более чем метр, да и толщина ее тоже. Внушала.
«Это же сколько они страниц в нее напихали? Из тончайшего, белейшего, самого лучшего пергамента?»
Упершись в нее остановившимся взором, Дмитрий только и смог, что слабым голосом поинтересоваться:
– Это мне?..
– Как есть тебе, государь-наследник… Кхм.
– Иван. Я просил книгу для записей. Такую, чтобы взять ее с собой и в ДОРОГЕ заполнять!.. А не это!..
Вздохнув, отрок разом успокоился. Он же хотел когда-нибудь написать справочник по травам? Вот как вернется из Гжели – так и начнет.
– Через два дня на третий я уезжаю. Успеете сделать то, что мне нужно?
– К завтрашнему вечеру все устроим, Димитрий Иванович! А с этой что? Разобрать?..
Осмотрев «записную книжечку», ее владелец (а куда деваться?) приблизился к столу, на котором она монументально возвышалась:
– Вот здесь… – Указательный палец юной руки небрежно черкнул по мягкой замше обложки. – …Добавить название: «Травы».
С некоторым подозрением посмотрев на Федорова, Дмитрий на всякий случай уточнил:
