Посидев еще около часа, от обилия информации можно сказать «распухла голова». Так, Володя, давай-ка спать! У тебя еще есть два дня, чтобы всю информацию «переварить». А потом хрен его знает, куда тебя закинут. Но твоя миссия будет не менее важной, чем у тех пацанов, что сейчас дерутся в развалинах Воронежа или «работают в зеленке» белорусских лесов. Всему свое время, Вован.
Валера уже спал в койке при включенном телевизоре. Я встал и нажал на кнопку отключения в консоле телека. Из кармана камуфляжа достал фотографию Оксанки. Она была со мной везде и всегда. Вот ведь блядская жизнь! Даже на могилу жены сейчас попасть не могу! Ничего, мы еще выгоним пендосов и их прихлебателей из нашей страны под жопу сраной метлой! Давай-ка все-таки спать, Вовчик, тебе нужны силы! Положив обратно фотку в карман, лег на бок и закрыл глаза.
Тук! Тук! Тук! Стучат кроссовки по асфальту стадиона Центра в так биения сердца, как мне казалось. Валерка на турниках отрывается, крутит «солнышко». Любит он это дело, хоть хлебом не корми. Обыкновенное утро на первый взгляд. Все как обычно: пробежка, брусья-турники и дальше по распорядку.
Шаг — глубокий вдох, резкий выдох — шаг. Дышать только носом, иначе быстро выбьешься из ритма и не добежишь задуманное расстояние. Сегодня постановка первой боевой задачи в качестве диверсанта. К девяти назначено у Магашова совещание. Хрен его знает, что будет дальше. Вскрытие, как говорится, покажет! Темп сегодня взял неспешный. А зачем особо напрягаться? Надо поберечь силы и запасы выносливости для «выхода». Несколько раз себя подлавливал, что люблю смотреть как мелькают в беге ступни в кроссовках. «Тук?» — спрашивает левая. «Тук!» — утвердительно и почти приказом откликается правая — опорно-толкательная. Да уж, было время, когда и надежды не было, что когда-то сможешь снова любоваться своим собственным бегом. А вот, нА тебе — смог встать на ноги, вернуться в строй. Белые «адидасовские» кроссы мелькали в глазах и помогали перемещать мое тело в пространстве. Внезапно всплыла картинка: мельтешение кирзовых солдатских сапог, морозное дыхание павлоградской зимы, крики ротных сержантов. Упал на плотно утоптаный снег плаца — «Упор лежа принять!» — звучит над нами. Обжигающий ладони холод. «Делай раз!» — все опустились вниз, разгоряченное дыхание топит снежную корку. «Делай полтора!» — держишься на полуразогнутых трясущихся от напряжения руках и ждешь следующей команды. «Делай два!» — прозвучало после минуты, показавшейся часом, и теперь можно полностью опереться на дрожащие прямые верхние конечности. По другому их не назовешь — ты их только чувствуешь. Кто-то не выдерживал и падал лицом в снег, а все остальные ждали в положении «полтора», если не повезет, пока сержанты пинками подымут упавших. «Встать! Бегом марш!» воспринимается как избавление.
Федюнинские высоты под Севастополем. Жара! Снова ноги бегут в раздолбанных по горам кроссовках неизвестной фирмы. В нагруднике последний «рожок» и РГО — на десять минут боя максимум, а потом снимай штаны, разворачивайся и «стреляй» задницей. Еще около полукилометра до спасительной «зеленки», где можно спрятаться и передохнуть. За высоткой позади нас послышался гул вертолета. Только бы доскакать эти пятьсот метров! Нас осталось всего шестеро. Краснов, пулеметчик, залег за валун, прикрывая с тыла отход. В десяти метрах от меня по камням «заплясали» рикошетами пули неприцельной очереди. Лупят, суки, с высотки 266,20! Все моментально залегли. На склоне небольшой горы в тылу направления нашего движения появились фигуры в камуфляжах. Отрывисто, короткими очередями, начал бить ПК Краснова. Преследователи залегли и начали вести шквальный неприцельный огонь. Вот ведь уроды! И головы не высунешь! Радиостанция была разбита еще три дня назад — так что о вызове огня или подмоги можно уже и не думать. Раздался противный визг и разрыв. Потом еще и еще. Ну теперь точно — «тапки»! Минометами бьют! Неожиданно появилась двойка наших «крокодилов», отбрасывающих «звездочки» противоракетной защиты. Надо обозначить себя, иначе свои же накроют. Взлетели две красные ракеты направленные в сторону пендосовских горных стрелков. «Вертушки» зашли на «карусель» отнурсили склон — минометный шквал прекратился также внезапно, как и начался. Все как один вскочили и под тяжестью поклажи, хрипя от напряжения побежали к «зеленке». Слава Богу никого не зацепило. И снова: Шаг! Еще шаг! Прыжок! Прыжок! Шаг! Ну, вот и все — добежали! А теперь, сволочи, вы хрен нас найдете!
Севастополь. Казачка. Бух! Близкий разрыв заставил пригнуться. Вжих! Пролетел осколок и впился в стену из ракушечника за спиной. Короткие перебежки между развалинами домов дачного поселка. Упал за остатки забора и осторожно выглянул. Турецкие десантники охватывали поселок по флангам. Вот суки! Окружают! Рядом тяжело упал радист рядовой Иванов. Постепенно ко мне подтягивались остатки роты. На юго-западе чернел сосновый бор — там можно было б временно укрыться. Но для этого надо было преодолеть пару сотен метров открытого пространства. Если прорываться нахрапом — можно всех людей реально положить. До наступления темноты осталось около часа. Надо продержаться! И снова мельтешащие ноги в кроссовках. «Хр-р!» — отзывалась грудь. Неглядя, дал пару коротких очередей, после того как раздались крики на турецком языке. Ушли!
Ну, вот, пробежался, поразмялся, теперь в душ, завтракать и на совещание к шефу. Вода благодатно смывала излишнюю разгоряченность тела, одновременно заполняя его неуловимой положительной энергетикой. Вообще, «аш два о» оказывает благотворное влияние. Вся жизнь оттуда вышла. От удовольствия аж глаза зажмурились. Прислушался к ощущениям тела и невольно высплыла картинка. Мыс Фиолент, июль 2005-го. Наши войска покинули Севастополь. Весь день прятались в небольшой пещерке изнывая от духоты и жажды. Есть как-то не хотелось, да и нечего было, а вот пить — до умопомрачения. Уже второй раненый за день скончался. Вылезать из своего убежища было подобно самоубийству. Только бы дождаться темноты! Тогда можно будет хоть к морю спуститься. Ветер с берега приносил тошнотворный запах мертвичины, который исходил от прибитых к берегу волнами трупов. Наступили спасительные сумерки. Краснов с пулеметом поднялся метров на двадцать выше, чтобы прикрыть сверху гребень обрыва и склон. Еще трое расположились по флангам, чтобы следить за появлением нежданных гостей снизу. Я одел нагрудник с оставшимися тремя спаренными магазинами и двумя Ф-1, взял автомат, пошел первым с двумя солдатами и Петраковым вниз, к морю. Пока спустились уже совсем стемнело, взошла луна и было относительно светло. Небольшие волны покачивали мертвые тела в нашей военной форме, которые во множестве плавали здесь. Бойцы груженые флягами, котелками, стараясь не шуметь молча сидели и поглядывали по сторонам.
