Посиди, подожди, пока пройдет первая эйфория, отнюдь ей не поддавайся. Еще минут через пять организм выйдет на режим насыщения. Прочувствуй и это. А когда поймешь, что ты не герой, не супермен, что нет больше желания гнуть подковы и драться одному против десяти, что всего лишь тебе дается еще один (не абсолютный) шанс зацепиться на этом свете, вот тогда вставай и делай то, что требуется именно сейчас.
Для тебя лично. То есть – старайся грамотно выйти из боя, добраться туда, где тебе окажут настоящую медицинскую помощь. И лишь в самом безвыходном случае, когда нет иных вариантов, – исполняй, что напоследок требует воинский долг. Хорошо, что здесь обстановка позволила спокойно использовать отпущенное время бодрости и подъема сил.
Он изложил Леухину свою недавнюю историю и в самом общем виде – смысл своего задания. Вернее – часть смысла очень ограниченной задачи. Инженер, а в данный момент начальник, в оперативное подчинение которому Валерий попадал, поскольку оказался на подвластной ему территории, слушал со всем вниманием, иногда отдавая короткие распоряжения своим «уродам», которые вились вокруг него, как осы вокруг меда.
Больше всего Уварову сейчас хотелось связаться со своим командованием и получить конкретные инструкции по обстановке, но вот именно этого сделать было нельзя. Ни стационарной, ни переносной радиостанции в Арсенале странным образом не имелось, а городскими телефонными линиями пользоваться запрещалось. Мало что они наверняка прослушиваются мятежниками, так если бы и нет – дозвониться отсюда можно было только до подразделений округа, то есть структур государственного подчинения. А для них присутствие здесь офицеров-монархистов должно было оставаться тайной. Или хотя бы юридически не подтвержденным фактом.
Он и так уже почти расшифровал себя, представившись коменданту. Но это – действие в состоянии крайней необходимости. И не побежит же Леухин немедленно «докладать» прямо через вражеские позиции.
Поручик встал на ноги, почувствовал, что вполне пришел в порядок, и они с начальником гарнизона начали готовиться к обороне.
– Помощи нам ждать, считайте, и неоткуда, – оптимистически просвещал инженер поручика. – В городе, как мне известно, всего четыре, нет, пожалуй, пять батальонов немедленной боеготовности, так их сейчас придется раскидывать по куда более важным объектам, чем наше древлехранилище. Штаб округа, дворец генерал-губернатора, два гражданских и два военных аэродрома, а еще и Монетный двор, и дачные поселки высших чиновников, – Леухин безнадежно махнул рукой. – Да ведь и не только в Варшаве буча поднимется, как я мыслю… – Неожиданно для своего флегматичного облика инженер говорил быстро, моментами – не слишком разборчиво.
– Так что полагаться будем только на самих себя. Если бы, конечно, ваши сюда подтянулись, другое дело, но это уже из области благих пожеланий. Я эти московско-питерские заморочки знаю, успел зубы съесть, пока они бодаются. А вас тут вообще много? – как бы невзначай задал он вопрос, на который Уваров ответить не имел права при всем желании.
– Да откуда ж мне знать? – очень убедительно развел руками поручик. – У меня индивидуальное задание. Один шанс для связи был, да и то вот…
Он выгреб из кармана остатки рации и, подкинув на ладони, высыпал мусор в обрез керосиновой бочки, используемый здесь в качестве гарнизонной пепельницы.
– Тем более говорить не о чем. Но в смысле самообороны кое-что мы все равно можем. Пусть и на антикварном уровне…
Внешние стены Арсенала, в полном соответствии с обычаями фортификации XIX века, были оснащены аппарелями, барбетами и горжами[125], на которых сейчас солдаты тащили виденные Валерием только в справочниках пулеметы Гочкиса времен Мировой войны. С длинными ребристыми стволами и на грубо склепанных трехногих лафетах. Следом за ними вкатили две еще более древние десантные пушки Барановского, калибром 64 миллиметра.
– Видите, коллега, чем мы располагаем? Увы, с тех пор новых поступлений не имелось. Кто уж там вашим приятелям басни рассказывал про сокровища пещеры Лехтвейса… Вот если, правда, все наши запасы выставить на аукцион Сотбис, тогда конечно. На собственный остров в Южных морях нам с вами точно хватит.
Как понимал Уваров, основные силы обороны Леухин решил сосредоточить на переднем фасе крепости, поскольку на тыловые, выходящие прямо к берегу Вислы стены он отправил только шесть человек с магазинными винтовками и одним легким пулеметом.
– Зато что у нас хорошо, так это боеприпасов – немерено, – довольно сообщил Леухин, присаживаясь на снарядный ящик, – вагона три их в подвалах хранится. В войсках про такие сорта и калибры давно забыли, а на утилизацию средств не выделяется. Благо дымный порох самовозгоранию не подвержен. Так что можем тут устроить свой персональный Баязет.
Очевидно, инженер недавно посмотрел многосерийный фильм, посвященный геройской обороне этой крепости маленьким, лишенным поддержки извне русским гарнизоном.
– Только вот людей – маловато. Нечем будет естественную убыль в рядах пополнять…
Тон и смысл его слов показался Уварову слишком уж легким, да, а с другой стороны? Пока никакой непосредственной опасности нет, мятежники то ли подойдут сюда, то ли нет. Мало ли – придумают себе другую цель, осознав, что момент внезапности утерян, или просто одумаются, поймут, что штурмовать эти стены с одними пистолетами – чистое безумие.
– Ну, это как сказать, – с прежним оптимизмом ответил комендант. – Если им нужно много оружия, помимо пистолетов и охотничьих ружей, так иначе, как здесь, взять его негде. В расчетах они, безусловно, ошибутся, новья у меня, считай, нету, а вот винтовок бердановских и мосинских, пулеметов древних, еще в этом роде добра – предостаточно.
С «той стороны» то ли подкинут им технику, то ли нет, в любом случае – дело долгое и ненадежное… Под той стороной Леухин подразумевал Малопольскую республику и примыкающие к ней страны-лимитрофы.[126]
– Воинские части штурмовать почти бессмысленно, сразу получишь сдачи по полной программе, а мы для них самая подходящая цель. И силы наши они знают досконально, уверен, что даже и пофамильно каждого, да плюс к тому рассчитывают на эффект внезапности.
Уваров хотел было возразить насчет эффекта, да тут же и сообразил, что инженер, скорее всего, прав. Никто ведь не знает, что Кшиштоф выдал ему план мятежников. А уцелевшие бойцы его отряда сами могут быть не в курсе стратегической задачи. И даже того, где и к кому им следовало присоединиться.
Стах – тот, пожалуй, знал, а то сам и был этим представителем вышестоящего штаба. Но свое он уже получил намного раньше, чем рассчитывал, причем – совсем в другом смысле. Остальные же боевые группы так и продолжат выполнять заранее полученный приказ.
