Сергий неожиданно упал на колено и нанес укол Луцию в низ живота. Тот отпрянул в последнее мгновение, отделавшись глубокой царапиной. Ощутив теплую струйку крови, Эльвий изменился в лице, но натиск его не ослаб — гладиатор не признавал возможность чужой победы.
Мечи со скрежетом сцепились в верхнем блоке, и Сергий улыбнулся в злое и потное лицо противника:
— Ну, как тебе разминка? Можно уже убивать или еще поживешь маленько? Все б простил тебе, но Тзану…
Луций захрипел и отпрянул, ударив наискосок. Лобанов отбил меч и звезданул ауктората ногой по голени. Гладиатор отшатнулся, обрушивая меч вниз, но правая нога Сергия уже описала дугу и нацелилась Змею в висок. Удар не прошел — Эльвию удалось отвернуть голову, пропустив носок сапога вскользь.
— Твое счастье, что Тзану спасли, — раздельно сказал Сергий, — иначе ты бы умер не быстрой, а очень медленной и позорной смертью — на кресте!
Он бросился в контратаку. Луций пытался пересилить Лобанова, но все его выпады гасились в зачатке — акинак отбивал гладиус еще до удара. У Эльвия закровоточила грудь, потекла струйка по левой руке, стала набухать штанина. Ему бы отступить, но куда там… Открывшись, лишь бы достать ненавистного преторианца, Змей словно подписал пункт первый смертного приговора — акинак вошел ему в левый бок. Эльвий упал на колено, прикрываясь гладием.
— Нет! Нет! — шептал он. — О нет, не-е-ет!
— Ты сделал это с сорока девятью, Луций. Теперь ты знаешь, что они чувствовали!
— Нет… не меня… — Змей хныкал, как ребенок. — Не меня!
Сергий молча отрубил руку с гладием и обратным движением резанул по горлу. Луций зашатался, брызгая кровью и клекоча, и упал, стукнувшись головой о пыльные доски. Мертвой головой.
…Когда в сумерках засияла Венера-Веспер, пир кончился. А свадьба продолжалась. Традиция предписывала проводить невесту в дом жениха.
Процессия собралась изрядная. Шесть вольноотпущенников со свадебными факелами шествовали впереди под звуки флейт. За ними нетвердо шагали гости с носилками, тащившие статуи богини Югатинус, символа супружеского ярма, богов Домидукуса, приводящего новобрачную к дому мужа, и Домитиуса, помогающего ей решиться войти. Четвертой несли изваяние Мантурны — это божество заставляло молодую жену оставаться жить вместе с суженым.
— Талассию! — кричали женщины и хлопали в ладоши.
Невесту вели под руки двое мальчиков, третий пацан гордо шагал впереди Сассы и нес факел из боярышника.
Темнело, но улица Кардо Максимус была полна народу. Люди горланили фесценнины — насмешливые и непристойные песенки, ярко расписывая все прелести невесты и подавая советы жениху, как ему с этими прелестями поступать. Процессия галдела не хуже, швыряя в толпу орехи.
Вот и дошли до дома жениха, разукрашенного гирляндами из зелени и цветов.
— Теперь твоя очередь, — улыбнулся Лобанов Сассе, раскрасневшейся от волнения. — Помнишь?
Та гордо кивнула. Подойдя к дверям, убранным белой материей, она полила их оливковым маслом — пусть в дом придут обилие и благополучие. Помазала свиным и волчьим жиром, отпугивая злые чары. Обвила дверные столбы шерстяными повязками, посвящая и освящая. Тзана и еще одна девушка внесли Сассу через порог.
— «Обитатель Геликонского холма! — завели юноши и девушки из хора. — Сын Венеры-Урании, ты, который привлекает к супругу нежную деву, бог гимена! Гимен, Гимен, бог гименея!»
— Кто ты? — спросил Сассу ее нареченный, весь светясь от радости.
— Где ты, Гай, — прошелестело в ответ, — там и я, Гайя.
Гай Антоний обрызгал Сассу водой из домашнего колодца и подал факел, зажженный на очаге его дома. Пронуба — женщина в белом венке, состоящая в первом браке, отвела невесту в атрий, к постели, покрытой ковром тирского пурпура и вавилонским одеялом с вышивками. Вокруг ложа стояло шесть статуй богов и богинь, покровительствующих браку. Тяжелые шторы на входе в атрий задвинулись с шорохом, и свадебный кортеж удалился…
Утром второго дня Шестая кентурия претории получила приказ возвращаться в Рим.
2. Рим, Палатин, Кливус Викториа
Сергий отпер калитку в кованых воротах и пошагал через парк к дому Нигринов — четыре друга и одна подруга решили скинуться и улучшить жилищные условия. На сердце у Лобанова было тяжеловато, одолевали воспоминания, но и радость была — он пришел покупать весь этот огромный домус-особняк, чьи стены помнили Авидию Нигрину. Здесь она родилась, здесь взрослела и расцвела. А если спуститься тайным ходом через грот в парке, попадешь в катакомбы, где скрыта ее могила.
Сергий вздохнул — и перешагнул порог замусоренного вестибула. Навстречу ему вышел нынешний хозяин дома, дальний родственник Гая Авидия Нигрина, приехавший откуда-то из Галлии.
— Что тебе угодно? — нахмурился он при виде Лобанова, одетого в форму преторианца.
— Луциллий Валенс? — спросил Сергий.
— Он самый.
— Ты продашь этот дом?
— Кому?! — вылупился Луциллий.
— Мне, — спокойно сказал Роксолан.
— Я не знаю, откуда ты, — проговорил Луциллий, — но этот дом стоит дорого.
Сергий отсчитал четыре векселя и протянул Валенсу:
— Этого хватит?
Луциллий Валенс всмотрелся в цифры и вздрогнул.
— Д-да, конечно, — пролепетал он.
— Тогда оформим всё как полагается, — заключил Лобанов.
В тот же день Луциллий Валенс съехал, держа векселя у сердца, чтобы они грели душу, а четверо преторианцев переехали на новое место жительства. Тзану Лобанов провел в бывшую кубикулу Авидии.
— Вот здесь мы и будем жить, — сказал он ласково. — Нравится?
— Очень! — выдохнула впечатленная сарматка.
— Зоэ кай психэ…[79] — нежно проворковал Лобанов. Тзана счастливо зажмурилась. Гомоня, в кубикулу ввалились друзья.
— Выбирайте любые комнаты, — сказал Сергий, — и обставляйте их как хотите! Деньги еще есть.
— Чур, я на втором этаже! — закричал Эдик. — Оттуда вид на Капитолий!
— Валяй!
— А я на первом устроюсь, — решил Искандер. — Папирусов накуплю.
— А я кровать хочу, бронзовую! — зажмурился Гефестай. — Чтоб матрас был набит левконской шерстью, а подушки — пухом германских гусей!
— Двуспальную или односпальную? — заинтересовался Эдик.
Гефестай задумался и решил:
— Двух!
— Сексуальный маньяк! — с ходу определил Эдик.
— Сам ты маньяк!
— Акун! Уахенеб! — подозвал Сергий. — А вы чего прибедняетесь? Занимайте комнаты! Тут на всех хватит!
Из парка вернулся Киклоп.
