Александр Бауров - Белая звезда

Рейхавен, Центральная Авлия,

7-й путь Лун, 987 год н. э.

Стражи в зеленых плащах Гвардии Совета Правды открывали ворота. Тонкая золотистая бронза решетки распахнулась, пропуская всадника на серебристом в яблоках жеребце, проскакав по саду, он остановился у портика двухэтажной усадьбы на берегу Меропонта в аристократическом квартале Рейхавена — вечно утопавшей в зелени столицы Авлии. Служанка из числа эрафийских переселенцев вскрикнула и выронила посуду. Всадник спешился и стремительно вошел внутрь, его истертые сапоги, простой камзол и плащ несли на себе отпечаток дальнего пути. Минуя лестницу и залы второго этажа, молодой эльф вошел в покои, где замерли у стола две женщины: одна, помоложе, в платье, сшитом на людской манер, другая — в кожаном доспехе, каковыми снабжались пришедшие на службу в Авлийские войска. Огонь магических светильников заиграл на одеждах гостя, и их изогнутые крепления, будто ветви дерева, тянувшиеся со стен, с шелестом подобрались к потолку зала, открывая проход страннику. Обе дамы обернулись. Молодая эльфийка побледнела, вскрикнула и, бессильно шелестя губами, упала на руки опытной воительницы.

— Форсал?

— Я вернулся, тетя Илайя. Вернулся из самого сердца преисподней, чтобы искоренить предательство!

Северная Таталия, 7-й путь Лун, 987 год н. э.

Караван из полутора десятка всадников и дюжины навьюченных ослов взбирался вверх по узкой горной дороге. Если бы люди не были так утомлены, они помедлили бы в трепете перед открывающимся их глазам беспредельным простором. К западу горы постепенно сменялись поросшими густым лесом холмами. На востоке крутые гребни простирались до самого горизонта, однако среди них не было ни единого пика с искрящейся снегом шапкой — лишь цепь острых скальных выступов, словно зубья ржавой пилы. Только вершина каменной громады, которую штурмовал этот небольшой отряд, была скована льдом.

Но путешественники не замечали ничего, кроме камней под ногами. Недавно они миновали последнюю деревню, и теперь предстоял особенно трудный участок пути. Ослы артачились, один чуть не сорвался в пропасть. Передового всадника в скромной монашеской хламиде нагнал рыцарь. Он был так разодет, будто ехал не в горную глушь, а на парад или королевскую охоту.

Рыцарь что-то ожесточенно доказывал монаху. С большим трудом ему удавалось перекричать ветер. Здесь, на высоте трех с половиной тысяч ярдов, любой порыв набирал силу урагана. Слова относило, и этот спор слышали почти все.

— Надо остановиться! Люди устали, мы в пути больше двенадцати часов без остановок! Даже местные говорят, что не знают, куда ведёт эта дорога. Болтают о каких-то древних проклятиях. Говорят, что оттуда не возвращаются люди! — Всадник махнул рукой, указывая на вершину горы.

— Давай вернемся в деревню и потом поднимемся вверх пешком, найдем местных проводников!

Монах выслушал рыцаря, осмотрелся. Серый сумрак клубился на дне пропасти, гроздья снега накрывали уходящую вверх горную тропу.

— У нас будет время отдохнуть. Но лишь тогда, когда найдем то, что ищем! И проводники нам не нужны, я прекрасно знаю дорогу. А что до того, что медленно идем, то ты, наверное, прав. Отпустите всех ослов в деревню, они тормозят нас!

— Но ты же сам говорил, как важны эти грузы! Мы тащим эти тюки от самой столицы! А сейчас, всего за несколько лиг до конца, бросаешь?!

— Кто тебе сказал, что бросаю. Перевьючите грузы на лошадей, а ослов отпустите вниз!

— Но лошади не выдержат нас и груз!

— Знаю, пойдем пешком, — ответил монах и первым соскочил с коня.

— Я протестую, я не хочу… — начал было знатный дворянин, но монах пристально посмотрел на него так, что всаднику оставалось лишь извиниться. Затем он приказал воинам в точности исполнить приказ их темного проводника. Им был Михаэль Торнтон.

Когда приказ был выполнен, караван вновь двинулся вверх по крутому склону. На одном из поворотов Михаэль остановился и присмотрелся. Это была гора Ферис — самая высокая точка Таталии. Караван, который вели Торнтон и Мади Локхед, был в пути уже вторую неделю. Локхед познакомился со своим спутником на перевале Пепельного хребта. И уже тогда посланник нойонов показался ему подозрительным. Даже впервые увидевшие его люди выполняли его приказы беспрекословно. При краткой остановке в многолюдной Асанне ни один придворный чародей не обнаружил в услужливом Михаэле следов магии. Его способности были редким, диковинным даром. Мади бы дорого заплатил, чтобы узнать, что с парнем сделали в глубинах нойонских катакомб. Дипломат хорошо помнил слова Дракиса о том, что это не простой спутник. Сам Торнтон был немногословен и ничего о себе не рассказывал.

И так они поднимались все выше и выше, вскоре горная дорога сузилась до размеров тропы. Здесь местами выходили на поверхность складки магматической породы с красными подтеками истлевшего металла. Неожиданно огромные глыбы почти полностью перегородили тропу. За ними виднелся кратер, опоясанный узкой, еле заметной тропой, словно тонкой ниткой оберега.

Пристально вглядевшись в обломки, Локхед обмер. Это были останки титана из армий Магов Севера. Покрытые рыжеватым лишайником раздробленные руки, каждая толщиной с лошадь и длиной больше десяти ярдов. Огромный обезглавленный торс привалился к телу горы, перекрывая проход. Отломившиеся в падении каменные пальцы были несуразно разбросаны по тропе, присыпаны вьющимся с вершины снегом и оплетены корнями карликовых деревьев. Мади прекрасно помнил легенды, о том, что в момент гибели колоссы Белых владык превращаются в скалы. Это было место, где белым нанесли серьезный урон. Мрачное место. Мади удержал рвавшегося коня и обеспокоенно глянул на Торнтона.

— Я знаю, Мади, но мы все равно идем! Сначала на холод, потом на восток, и так ты найдешь к древней силе проход, — пробормотал он.

— Обходим обломки слева, мимо вон той ямы, это след его или воронка от взрыва… И поживее, нечего здесь разглядывать!

Торнтон прикрикнул на остальных и, резко обернувшись, заметил страх и настороженность на лице лорда Локхеда. Не прошло и получаса, как они миновали опасное место. Несколько нагруженных лошадей чуть не сорвались вниз, Торнтон лично вытащил одного скакуна, проявив нечеловеческую волю и выдержку. Всадники не успели отойти от пережитого, как их взору открылись новые следы страшной битвы, что кипела здесь много веков назад. Холмики развороченных укреплений, затянутые мхом и лишайником. Истлевшее оружие, остатки доспехов. Каменная корка на месте прежней стали. Внутри шлемов росла трава, остатки от истлевших посохов, ржавые наконечники от стрел и копий, иногда встречались белые, вычищенные ветром и водой кости, странные отшлифованные камни.