Олег Говда - Loca deserta. А там еще другая даль

За окном прекрасное майское утро. Свежее, умытое от смога и пыли ночной росой. Сирень благоухает. А на душе мерзопакостно и тошно. Ужас до чего неприятное ощущение. Словно неделю душ не принимала и увлажняющие салфетки тоже закончились.

Но ведь никто не заставлял. Сама все решила. И если уж так противно, то еще не поздно передумать.

Угу… Себя то дурить зачем? Ну, откажусь, а что дальше? Чемодан, вокзал – и прощай город на Неве… Привет, родной Крыжополь! Укоризненный взгляд матери, мол, предупреждала ведь, говорила: не нужна тебе эта северная столица. Лучше б дома чем полезным занялась. А еще лучше за Василия Петровича замуж пошла. И что с того, что вдовец? Но ведь не старый еще и бездетный. К тому же, материально обеспеченный, при должности. Жила бы, как… В общем, хорошо бы жила. И им с отцом помогала. Если не деньгами, так связями мужа. Блат, он и в Африке блат. Это в Москве да Питере все деньгами меряются, а в глубинке – сто друзей в креслах, гораздо лучше миллиона в банке…

Девушка, занимающаяся утреней гимнастикой в отражении зеркальных створок встроенного гардероба, состроила мне рожицу и продолжила махи ногами.

Кстати, очень даже неплохие ножки. Семь лет бальных танцев и три спортивных – лучший скульптор женской фигуры. А от недавней травмы и следа не осталось. Все мышцы и сухожилья работают, как раньше. Даже самой не верится, что почти месяц на вытяжке провалялась, а потом еще два – в гипсе по квартире ковыляла.

Остальные параметры тоже не подкачали. Метр семьдесят от пола до макушки, а в окружностях почти стандарт: восемьдесят восемь на пятьдесят пять и восемьдесят четыре. Немного не дотянула до голливудского шаблона, ну так какие мои годы.

Волосы до плеч, собраны в хвост. Говорить о цвете, при нынешнем обилии всевозможных красок смешно, но в данный момент, благодаря «Preference. Лос-Анджелес», они светло-светло-русые с приятным золотистым блеском. Личиком меня родители тоже не обидели. Глаза, правда, могли бы быть чуток побольше и понаивнее. Чтобы соответствовать интеллекту трепетной лани!

Отражение сбилось с ритма и сердито топнуло.

Тихо там! Возникать она еще будет. Раньше надо было мозги включать. Когда влюблялась в того козла. Хорошо, хоть не залетела. Ехала бы сейчас домой, везя родителям не красный диплом, а киндер-сюрприз в подоле.

На чем я остановилась? На глазах? Ну, это поправимо. Молнии из взгляда вон, на губы дурацкую улыбку а ля «дядечка, не проведете в клуб, а то меня охрана не пускает». Вот, так получше… Еще пара легких движений кисточкой и вуаля – получите, распишитесь!

Главное, не перестараться. Мужчины любят считать нас круглыми дурами, но с законченными идиотками все же предпочитают не связываться. Уложить такую проще простого, но никогда неизвестно, что это чудо природы выкинет при расставании. Особенно, если «гуд бай форевер» не по ее инициативе.

В этом козлу повезло. Сперва было мелькнула мысль устроить бывшему френду расставание с прошлым по всем правилам, но в последний момент все же взяла себя в руки. Хороший скандал, возможно, вернул бы мне утраченное чувство собственного достоинства, но на дальнейшей учебе поставил бы жирный крест. Мамочка этой сволочи работала в университетской администрации. Каким-то маленьким винтиком, но с большими связями. И обширными возможностями радикально испортить жизнь студентке третьего курса. Тем более, не коренной жительнице колыбели фиг знает скольких революций, а из приезжих… Я же прощаться с вузом не хотела.

Девушка в зеркале закончила упражнения и требовательно уставилась. В смысле, хорош рефлексировать, потопали в ванную? Можно… Контрастный душ сейчас не помешает.

А ведь так хорошо все складывалось. Поступила неожиданно легко. Успехи в учебе. Новая программа в студенческой студии, обещавшей – в случае успеха, дополнительные бонусы при начислении стипендии.

Потом пришла любовь… Красивая… Романтическая. С прогулками по ночному городу, стихами, цветами… А потом – бац! Пролитый кем-то йогурт на полу, падение и перелом голени. К счастью, без усложнений. Но, гипс, постельный режим и полгода никаких танцев. А самое противное – он…

Сволочь! Душа у него, видите ли нежная. Стрессов не переносит. А девушка в гипсе – это такое зрелище, которое может нанести непоправимую травму его психике и… потенции. Сперва все соловьем разливался, мол не волнуйся, Женечка, маман все устроит. Проскочишь сессию без хвостов. А потом, как ветром сдуло. Сразу после того, как попытался ко мне в кровать залезть, но не обломилось.

Ух, хорошо! Жаль что нельзя вот так направить струю внутрь или душу вынуть наружу и хорошенько промыть от всех осадков. Приходиться довольствоваться только косметикой.

Бровки ниточкой, губки бантиком, немножко румян и совсем чуть-чуть контурным карандашом… Готово. Наивное и беззащитное существо срочно ищет мужественного защитника и покровителя. Интим не предлагать, но и не исключается.

Боже, на что только не пойдешь, чтобы окончательно не завалить сессию… Брр…

Да ну, не будем углубляться. Зачем портить себе и без того паскудное настроение? Решила, значит, решила. Надо отрешиться, войти в образ и действовать. Как при визите к зубному. Страшно, но раз перетерпела и порядок. Можно снова сверкать белоснежной улыбкой.

Спасибо преподавателю информатики. Не глупый мужик попался. Погладил меня отечески по коленке, долго и задумчиво глядел вглубь декольте, при этом многозначительно водя пальцем по раскрытой зачетке, где в первой графе значился жирный «неуд», а остальные четыре экзамена оставались незаполненными. Потом посмотрел в глаза.

– Брусникина, хочешь совет?

Дождался ответного кивка и продолжил.

– Сходи к Михал Иванычу. Пока он еще в отпуск не ушел. Если найдете общий язык, он поможет тебе закрыть сессию. Только он и больше никто. Шесть хвостов – это почти стопроцентное отчисление. Даже на платное не переведут… Ты же умная девочка и хорошо училась? Что произошло?

– В двух словах не объяснить. Спасибо. Я подумаю.

– Думай, Брусникина. Только не долго. Иваныч, вроде, до конца неделе еще на кафедре. Потом – аж через месяц появится. Ближе к наплыву абитуры. Так что не теряй зря время.

В полученном совете действительно был смысл. Во-первых, – с одним гораздо проще договариваться, чем со всеми шестью преподавателями. Три из которых женщины. А одна, так и вовсе – старая дева, ненавидящая всех, кто красивее. То есть – вообще всех. Именно она, без разговоров и с явным удовольствием, вписала мне «неуд». Остальные хоть не портили зачетку. Оставляя, так сказать, дверь открытой.

А во-вторых, – Михал Иваныч, был личностью почти что легендарной. Профессор, в свое время, отказавшийся от кафедры и от поста проректора университета, ради далеко не самой престижной должности зам декана по научной работе. И пребывал на ней бессменно вот уже лет двадцать.

Его труды печатались во многих зарубежных изданиях. На его идеях целая плеяда ученых сделала себе имя, и поговаривали, что Михал Иваныч давно мог получить даже Нобелевскую… если бы захотел. В общем, это действительно был шанс, и я решила им воспользоваться. На любых условиях. Тем более, что вряд ли шестидесятилетний мужчина может захотеть чего-то уж совсем невероятного. Поплачусь в жилетку, похлопаю глазками, авось и сжалится над «несчастной сироткой». В крайнем случае, имеется еще стратегический запас. В виде двух «Франклинов». Хотела к весной новые сапоги приобрести, но – они на гипс не налезали, так что покупку отложила на осень. Жаль, конечно, но деньги дело наживное. Придумаю что-нибудь. Худрук, еще зимой в свой фитнес-клуб инструктором звал. Но у меня ж тогда любовь случилась…

Скотина. Чтоб у него ни с одной девушкой ничего и никогда не получалось…

Михаил Иванович ждал меня в своем кабинете, как и было условленно заранее, ровно в десять. И точно в назначенное время я постучала в его двери.

– Да…

– Можно?

Михал Иваныч внимательно оглядел мою «жалобную» раскраску, соответствующее моменту, весьма продуманное отсутствие лишней одежды, и громко хмыкнул. То ли похвально, то ли наоборот – осуждающе. В ответ я невинно похлопала ресницами. А чего? Май месяц добегает конца. Почти лето. И никакой фривольности, просто молодому организму в зимней одежде жарко, а на смену коллекции весна-лето нет денег.

– Брусникина? Ну, заходи… – потом поглядел на часы. – Неожиданно, для барышни.

– Так не на свидание ж… – брякнула я бестактно. – Чего опаздывать?

Но профессор, вроде, не заметил. Указал рукою на стул перед большим письменным столом. Сам примостился по другую сторону. Полистал какую-то папку. Наверное, мое личное дело. И к чему, спрашивается, эта демонстрация? Можно подумать, что не изучил его заранее.