S-T-I-K-S. Алтари - Валерий Сопов

Глава первая. Коты и Кофе.

Пошел третий месяц с того самого времени, когда Паломник, вернувшись в родной Нестабильный Кластер, в Башне Инвалида встретил Рыжую.

Сейчас, лениво наблюдая за тем, как его подруга в который раз демонстрирует свою неуемную активность в деле обустройства быта, инвалид тоскливо размышлял о том, что возможно он и ошибся, когда решил, что встреча с иммунной версией Рыжей была самой большой удачей в его жизни. Более того, иногда ему и вовсе в голову приходила крамольная мысль, что таким образом, с помощью этого стихийного бедствия в юбке, Улей восстанавливает кармический баланс, компенсируя серию невероятных удач, сопровождавших его в первое время после переноса в стикс.

Недаром же девушки из борделя мадам Зи Зи, выслушав его повествования, касательно столкновения с элитником и смерти Бурого, вынесли коллективный вердикт, объявив Паломника самый настоящим Счастливчиком Улья. А подобный титул котируется в реалиях стикса гораздо круче, нежели олигарх в родном мире инвалида. Вот только все легенды, посвященные этим легендарным персонажам, утверждают, что число невероятных удач, выпадающих на долю Счастливчика Улья имеет строго ограниченное количество. По одной из версий — четыре, по другой — семь. Но уж никак не двенадцать. А именно столько ситуаций, в которых Паломник должен был неизбежно погибнуть, и тем не менее чудом выжил, инвалид без особого труда смог вспомнить.

О чем говорить, если самый наглядный пример буквально мельтешит у него перед глазами в безуспешной попытке развернуть трейлер, доставленный троицей Муров с промытыми мозгами, захваченными Лейлой в плен в ходе предыдущего посещения Великого Устюга, таким образом, чтобы тот, в смысле трейлер, а не Муры, одновременно пребывал и в тени и на свету.

Задача, казалось бы состоящая из взаимоисключающих требований и соответственно физически неразрешимая.

Исключения известны разве что в сказочном фольклоре, когда охреневший от перманентного пьянства Царь, Ван или Падишах (в зависимости от географической локализации правителя), встретив на своем пути девицу не лишенную зачатков ума и сообразительности, к тому же красавицу отменную, ставил перед ней якобы невыполнимую задачу: «Приходи ко мне не одетая и не голая, не верхом и не в повозке, не путем, а всё же дорогою, если ты сможешь это выполнить, то я на тебе женюсь».

Паломник на секунду подумал, что не лишне было бы, хотя бы ради любопытства, расширить список условий чем-нибудь вроде: «не девственницей, но мужчин не познавшей», но тут же себя оборвал, сообразив что подобное легко реализуется методами зоофилии.

После чего настоятельно порекомендовал своему третьему потоку сознания заткнуться и молчать в тряпочку.

Так вот, то что для других представляется логически неразрешимой задачей, когда дело касается Рыжей тут же теряет и смысл, и внутреннее содержание. А пресловутая логика полностью пасует. И если бы только логика.

Впервые Паломник заподозрил, что с его подругой что-то не так через неделю их совместного проживания на берегу прекрасного озера в Великом Лесу.

Тогда он вот точно так же полуодетым сидел в своем кресле, пребывая в состоянии неги и расслабленности после изнурительного многочасового секса, чему способствовали значительно возросшие физические кондиции, связанные с продолжительным употреблением живчика и пребыванием в Улье, и наблюдал за Рыжей. Подруга как будто бы почувствовала взгляд Паломника, повернулась в его стороны и одарила инвалида совершенно нечитаемым, но однозначно оценивающим взглядом, от которого у Паломника стадо мурашек пробежало по телу. Сначала сверху вниз, потом снизу вверх и так несколько раз подряд, постепенно ускоряясь и наращивая свою численность.

Одновременно Паломник резко захотел подползти к своей богине на коленях и целовать ей ноги, восторгаясь самой возможностью прикосновения к идеалу. Во всяком случая к чему-то подобному взывал третий поток сознания. Первый же сначала категорически отмел эту идею на том основании, что ноги у Рыжей грязные, одновременно активно анализируя ситуацию, пытаясь оценить степень угрозы исходящий от недавней сексуальной партнерши. Ну а второй и вовсе, не мудрствуя лукаво, выхватил Песчаного Орла, свисающего в кобуре на поручне коляски, и вознамерился послать пулю в голову Рыжей. К счастью для последней, Паломник пришел к внутреннему компромиссу, после чего воспользовавшись телекинезом, одним прыыжком оказался рядом с подругой. Перегнул ее через колено и начал охаживать ладонью по заднице, приговаривая при этом: «Еще раз попытаешься на мне применить свое умения, одной поркой не ограничусь».

Оказалось, что Рыжая, по ходу дела, обрела не слишком-то почитаемый в среде иммунных Дар Улья. Стала самой настоящей нимфой. Причем слова «не слишком-то почитаемый» являются не более чем эфимизмом. Посколку Нимф, наравне с Мурами и сектантами из числа «Детей Стикса» всякий нормальный житель Улья старался убить при первой же возможности. И их, этих самых нормальных, вполне можно было бы понять. Кому могла понравиться барышня, способная взять под полный ментальный контроль любого мужика. И при необходимости заставить того делать все, что нимфе в голову взбредет. Причем со временем, по ходу развития Дара Улья, хотелки нимф приобретали все более извращенный характер. И участь стать бессловесной игрушкой этакого чудовища ожидала каждого иммунного мужского пола. Каждого, за исключением, как оказалось, Паломника.

Проведя воспитательную работу на должном уровне, Паломник решил, что необходимо срочно ускорить процесс отстрела элиты с целью приобретения жемчуга. При этом помимо собственного усиления на повестку дня стала задача получения Рыжей нового Дара Улья, способного скрыть ее сущность нимфы.

Вот над этим он сейчас и размышлял, лениво подводя итоги предыдущего периода.

За те три месяца, пока Паломник с Рыжей жили в Великом лесу, Великий Устюг обновлялся уже одиннадцать раз. У парочки даже успели выработаться определенные привычки, связанные с этим событием. Паломник на своей Инвалидной коляске, в сопровождении Рыжей, изображающей из себя то ли дальнюю родственницу, вынужденную присматривать за недееспособным кузеном, то ли и вовсе мед сестру, человека подневольного и относящегося к своим обязанностям с чувством глубоко выраженного омерзения, уж больно Рыжая не любила идя сзади толкать перед собой коляску, первым делом посещали кафешку с очаровательным названием «Лейла», расположенную невдалеке от центра. Милое уютное заведение, с террасы второго этажа которого открывался прекрасный вид на трагедию, разворачивающуюся на улицах города в связи с переносом кластера в Улей. К тому же увлекательное зрелище дополнялось свежей ароматной выпечкой и офигенным кофе из турки на песке. Бариста, по