– Может, есть более безопасный маршрут? – спросил Дед.
Не настолько он был стар, однако все познается в сравнении, и седые нестриженые волосы мужчины, торчащие из-под старой кепки, невольно наводили на мысль о долгой веренице прожитых лет.
– Нет здесь безопасных маршрутов, – отозвался Шляпник. – Одно слово – укрепрайон. Между прочим, один из крупнейших в старой Империи. Одного гарнизона было… Только гарнизона больше нет, а оборонительное предполье осталось. И автоматика вся еще жива.
– Но как же мы… – До Фермера явно только сейчас стала доходить вся трудность намеченного дела.
– До Голубой Змеи селиться негде. Но перед самой рекой всей этой ерунды почти нет. Я же вам сто раз говорил, когда вы меня нанимали.
Возразить было нечего. Шляпник честно предупреждал каждого по отдельности и всех вместе о грядущих трудностях. Но, как водится, ему не вняли. Хоть локти кусай, обвинять некого.
– Ладно. Дальше вон той тропинкой. Никуда не сворачивать. Справа на пригорке будет автоматическая пулеметная точка. Предупреждаю – кто высунется, пусть пеняет на себя: оптика там отличная, бьет что днем, что ночью. Всё. Пошли.
– Простите, господин, может, немного отдохнем? – Книжник даже потянул лямки рюкзака, словно уже собрался избавиться от ненавистной поклажи. Ему, уроженцу города, большей частью проводившему время в библиотеках да в разных кабинетах, поход давался хуже всех.
– Рано. Ты сюда что, на пикник выбрался? – отрезал Шляпник.
Худой с готовностью усмехнулся, и было в его улыбке что-то недоброе. Он и не скрывал своей нелюбви к вечному теоретику, вдруг взалкавшему вкусить реального дела. Засмеялись Фермер с Фермершей, которым специальный выезд на природу вообще казался городской блажью. Оскалился Меченый. Даже Дед чуть улыбнулся.
Шляпник вытащил сигарету, чиркнул спичкой, однако тоненькая палочка переломилась, и вспыхнувшая головка прочертила след к густому мху, где и погасла.
– Пожалуйста, – Книжник с готовностью извлек зажигалку.
Он и сам потянулся к карману, но проводник предостерегающе поднял руку:
– Будет привал – дымите сколько влезет.
Ему-то все было можно. Сколько шляется по здешним бескрайним лесам! По собственным словам – едва не с момента всеобщей Катастрофы. И ведь живой, несмотря на здешние сюрпризы!
– Чего встали? Ночевать здесь собрались?
Путешественники покорно вытянулись вдоль тропинки. Узенькой, местами почти терявшейся то в траве, то во мху, но все же – ориентире посреди дикой природы. Кто ее только проложил? Попробуй разберись!
– Теперь осторожно. Скоро будет пригорок. Кто высунется, получит пулю, и не одну, – предупредил проводник. Даже зачем-то шляпу свою натянул поглубже, хотя, кажется, куда там!
Предупреждению вняли. Шли едва дыша, стараясь не шуметь, хотя на звуки запретов не было.
Участок показался едва не бесконечным. Тропинка спустилась в небольшой овражек, затем, к немалому ужасу путников, устремилась на какой-то склон, но в стороне густо разрослись кусты, да и деревья образовывали солидную и почти непроницаемую стену.
Опять спуск, и – небольшой ключ посреди очередной поляны. Сразу вспомнилось о минах. Шедший головным Меченый застыл, оглянулся назад.
– Порядок, – успокоил Шляпник. – Тут чисто. Всем привал. Только воду из родника не пейте, иначе по ночам светиться будете.
И неожиданно заржал над собственной грубоватой шуткой.
Двор был обычным, каких много на старой окраине. Полузаброшенный сад, пара сараев, двухэтажный обшарпанный дом. Стекла покрыты вечной пылью, входная дверь едва не гнилая, полуоткрытая в незапамятные времена и с тех пор явно не закрывавшаяся. За ней виднелся подъезд. Тут обитало несколько семей, минимум две внизу и столько же наверху. Или даже по три, разницы для студентов не было. Все равно не станешь стучаться в поисках укрытия. Хонтийцы могут заложить, своим рисковать ни к чему. А идти обратно – так на ту улицу тоже должен сейчас выйти какой-то отряд. Положеньице… Вот где влипли!
Совсем близко, едва не со стороны покинутого двора, раздались крики, и сразу грянуло несколько выстрелов.
– Бежим! Быстро! – Турс бросился к забору, ведущему в другой, далекий от обеих улиц двор, с размаху перемахнул через него. Чачу ринулся следом. Краем глаза заметил: кто-то из товарищей бежит к подъезду, кто-то пытается укрыться в сарае.
Земля на той стороне ударила по пяткам, но Бат почти не обратил на то внимания и сразу бросился бежать дальше. Пробежка, опять забор, двор, арка, высокая поленница дров, очередной прыжок…
Впереди мелькала спина Турса, сзади кто-то топотал. За спиной крики чередовались с выстрелами. Затем кровь зашумела в ушах, приглушая все посторонние звуки. Больно бил по спине рюкзак. Перед глазами мелькали дворы, какие-то узенькие улицы, которые удавалось проскочить с разгона.
Наконец бежать не осталось сил. Взор застилала пелена, ноги отказывали, воздуху не хватало. Напрасно Чачу лихорадочно, до боли в горле, глотал его широко раскрытым ртом. Неподалеку смутно виднелся Турс. Руки уперты в колени, тоже никак не может прийти в себя.
Вроде преследователей нет. Хотя подойди сейчас кто, Чачу бы не услышал – все заглушал шум крови и выдыхаемый воздух.
Давненько не приходилось бегать так…
– Вот влипли! Массаракш!
Турс оглядел двор. Лицо красное, влажное от пота.
– Так это… Надо было послушаться и уезжать вчера, – выдал Морану.
Больше с ними никого не было. Кто-то пытался спрятаться, кто-то, возможно, отстал или свернул не туда в бесконечном беге…
– Тогда лучше – позавчера, – выдохнул Бат.
– А еще лучше – вообще сюда не приезжать, массаракш! – вновь ругнулся Турс.
Конечно, искали не их. Кому сейчас дело до девяти ушедших студентов? Даже если коллеги с национального отделения составляли какие-то черные списки обидчиков, в сумятице переворота проверять наличие или отсутствие в общежитии всех чужих, а уж тем более прослеживать их путь, когда судьба мятежа еще под вопросом, никто заведомо не станет.
Минимум четверть жителей города происходили из Метрополии. У многих сюда переселились еще далекие предки, другие оказались в числе беженцев во времена войны, да так и осели. Империя была одной землей. Есть ли разница, в которой из ее частей жить? Кто же мог предполагать, как все обернется? Если подумать, что им всем могло угрожать? Пограбят, конечно, не без того, кого-то побьют под горячую руку, но вряд ли больше. А там подойдут войска, задавят мятежников, и все потихоньку войдет в норму.
И все же хотелось переждать неблагодарное время где-нибудь в ином месте. Да и потом не возвращаться сюда. Разве что Бат немного вспоминал Гилу, но вскользь, мимоходом. Не до любви…
