Теперь о том, как его ловить. Он крайне недоверчив, поэтому о втирании в его компанию не может быть и речи. Брать с поличным тяжело, так как неизвестно, в каком месте он украдёт человека в следующий раз. Устроить засаду у дома?..
Он замолчал. Эндрю заёрзал на диване, изображая мыслительный процесс, и сказал:
— А если попытаться устроиться к нему прислугой?
— В последний раз он нанимал человека двенадцать лет назад.
— Социальные службы… — задумчиво сказал Стив. — Может, это?
— Похоже. Шестеро из восьми похищенных состояли у них на учете. Но доказательства? Он очень чисто работает, ни с одним из них даже не встречался.
— Хочешь совет? — заявил Джон. — Ищи девочку.
— Ищу. Не могу найти.
— А что, если я попробую? — предложил Генри. Все головы повернулись к нему.
— Попробуешь что? — подозрительно спросил Джон.
— Изобразить девочку. Я думаю, что смогу ему понравиться.
— Ты не блондин, — с недоверием проворчал Коул.
— Зато все остальное подходит! А волосы можно покрасить.
Наступило молчание. Спецназовацы переглядывались и явно что-то решали.
— Что ж, — наконец, сказал Эндрю, поднимаясь, — идём попробуем.
Он привёл Генри в небольшую комнатку, смежную с «гостиной». Здесь был большой платяной шкаф, туалетный столик с уймой косметики, зеркало, электрическая розетка и небольшой фотоальбом.
— В этом альбоме наша оценочная десятибальная шкала, посмотришь. Нам нужно баллов семь. Там дверь в ванную. Разбирайся.
Эндрю вышел, а Генри открыл альбом. В нём были десять фотографий Микки «при исполнении» — в облачении изумрудной девочки. Но, как известно, таковые бывают разные. На фотографии, оцененной в один балл, Микки ничем не отличался от заурядного мужчины, а в ярко разряженном юноше, получившем оценку «десять», нестандартная ориентация была видна за версту. Особенно внимательно Генри рассматривал фото, помеченное цифрой «семь». Потом
задумчиво взял в руки бутылочку с перекисью…
Минут через сорок юноша вышел в «гостиную». На нём была светло-розовая рубашка и обтягивающие красные шёлковые брюки, расширяющиеся книзу; светлые волосы мелкими кудряшками падали на плечи.
— Ну, как? — спросил он, удовлетворённо ловя на себе восторженные взгляды.
— Здорово, — выдохнули сразу несколько парней. К Генри подошёл Гаральд.
— Если ты собираешься участвовать в этом, ходи по улице в чёрных очках. Твоего лица никто не должен видеть.
Юноша кивнул. Он был рад, что, наконец, сделал что-то нужное для спецназа, и вместе с тем его била нервная дрожь. Как никогда он приблизился к своей цели-борьбе с похитителями людей. Вот-вот он мог лицом к лицу столкнуться с убийцей своего брата.
— Ты хоть раз видел изумрудную девочку? — поинтересовался Патрик.
— Обижаешь! Взялся бы я за эту работу, если бы не видел, как ты думаешь? Где находится ресторан «У Вики»?
— Постой, — сказал Джон, — ещё один штрих, — и он протянул ему золотой перстень с большим сапфиром. — На левый безымянный. И возьми машину в прокате.
Ресторан, как всегда, был полон народу. Господин Харлоу потягивал пиво у стойки и смотрел по сторонам. Вскоре он заметил юношу, направляющегося в его сторону. Подойдя к стойке, парень очаровательно улыбнулся бармену и приятным голосом попросил бренди. Когда он брал стакан, у него на пальце сверкнул голубым огнём сапфир.
Не прошло и двух минут, когда к нему подошёл первый поклонник.
— Я не видел тебя здесь раньше.
— Это неудивительно, я здесь в первый раз.
— Компания нужна?
Генри окинул парня оценивающим взглядом.
— Вообще-то ты не в моём вкусе.
— Это окончательное решение?
— Думаю, да.
Молодой человек отошёл с явной досадой. Ещё минут десять юноша пил бренди в одиночестве. Потом справа от него началось движение, и он замер: там сидел Харлоу. Скоро у него над ухом раздался бархатный баритон:
— Такой красавец — и один?
— Мы поссорились, — сказал, не отрываясь от стакана.
— Давно?
— Вчера.
— Как его звали?
Генри поднял глаза.
— Джон.
— А я — Барт. — Он сел рядом. — Будешь грустить или позволишь тебя развлечь?
— Вообще-то я пришёл выпить, но чертовски не люблю делать это в одиночку.
Харлоу сел рядом.
— Как ты улыбаешься?
Генри невольно продемонстрировал.
— Ты свободен сегодня?
Ого, парень, подумал Генри, ты не любишь тянуть.
— Это приглашение?
— В некотором роде да.
— Я теперь всегда свободен. Идти далеко?
— Что ты — идти? Ехать!
Генри внимательно посмотрел на собеседника.
— Знаешь, Барт, ты начинаешь мне нравиться.
— Приглашение принято?
— Ещё бы!
Они вышли на улицу.
— Мой автомобиль тебе пойдёт. Вот этот красный «Марш».
— Неплохая машина, — одобрительно сказал Генри.
— Неплохая? Обижаешь!
Барт Харлоу оказался заправским лихачом. Казалось, он получал истинное удовольствие, изящно пролетая между машинами, наслаждался ужасом, исходившим от остолбеневших водителей и пешеходов, обожествлял ветер, который хлестал ему в лицо. Генри был не робкого десятка, но на особо крутых поворотах у него холодок пробегал по спине.
— Что, страшновато? — улыбаясь, обернулся Барт.
— Не то чтобы, — ответил Генри, едва сдерживаясь, чтобы не крикнуть: «Смотри на дорогу!!!». — Вообще-то я люблю быструю езду, но ты, по-моему, перегибаешь палку.
— Отчего же. Я умею водить машину и поэтому могу себе такое позволить. Не умеешь водить — другое дело. Мы уже приехали.
Машина резко затормозила у шикарного особняка. Слуга проворно открыл дверцу, а когда они вышли, сел за руль и завёл автомобиль в гараж. Барт взял Генри за руку и повёл в дом. Тот включил динамик.
— Как тебя звать?
— Генри.
— Сколько тебе лет?
Юноша презрительно посмотрел на него.
— Больше шестнадцати, успокойся.
— На всякий случай, — осклабился тот.
— Тебе-то самому сколько?
— Тридцать пять, — несколько посерьёзнел Барт.
— Фи, — Генри передёрнул плечами, — а ещё корчишь из себя очень зрелого и крутого.
— Да уж постарше тебя буду.
— Да, домик неплохой, — Генри оглядывался, камера в запонке работала. Правда, после дома Джона он себя легче чувствовал здесь, но всё же этот дом был больше похож на королевский дворец.
— Шампанское?
— Не откажусь.
Барт пошёл куда-то, а Генри включил локатор. Тот почувствовал человеческие тела где-то в районе подвала, довольно много. Он передал ребятам данные. Генри действовал спокойно, потому что вся аппаратура была вделана в пуговицы и прочую фурнитуру. Со стороны казалось, что он просто поправил рубашку.
