Мария Галина - Время побежденных

Хозяин наш с треском проламывался сквозь кусты, точно обезумевший медведь, — тоже мне, абориген, Кожаный Чулок хренов! Он наделал столько шуму, что, будь на месте того странного создания, за которым мы охотились, любое мало-мальски нормальное животное, оно бы давно уже благополучно удалилось в сторону, противоположную источнику звука. Но это и впрямь было нечто иное — я услышал, как оно передвигается гигантскими прыжками нам навстречу. Фонарик в руке у Сандры дрогнул, и луч на миг выхватил из мрака оскаленную морду, покрытую ороговевшими пластинами, и пару глаз, блеснувших рубиново-красным отраженным светом.

Нервы у психолога не выдержали, она жалко охнула и, отбросив фонарик, метнулась в сторону. Чудовищная тварь — за ней. Особенно разбежаться тут было, собственно, негде, поскольку нижние ветки елей, увешанные спутанными бородами лишайников, переплелись так плотно, что продраться сквозь них человеку, пусть даже доктору психологии, было практически невозможно. Зато ночного гостя это не останавливало — периодически исторгая из горла все тот же скрежещущий вой, он не разбирая дороги несся напролом, нам навстречу.

Я понял, что дело дрянь. Пистолет мой хорош против любого сукина сына, разгуливающего на двух ногах, но против этой живой брони… Я обернулся. Хозяин застыл рядом со мной, точно его божественный тезка поразил его молнией. Просто удивительно, до чего быстро едут с катушек такие вот крикливые и вспыльчивые увальни. Я выхватил у него двустволку — он и не сопротивлялся, просто потянул ее на себя, но тут же и выпустил. Я вскинул ружье, пытаясь получше прицелиться в мелькавшую между черных стволов черную массу, и тут за моей спиной темноту прорезал тонкий луч фонарика — он уперся в оскаленную морду твари и больше не упускал ее, точно приклеился.

— Давай, Олаф, — раздался у меня за спиной спокойный голос Карса, — пока я его держу.

Я чуть передвинул стволы и повел ими в ожидании удобного момента. Когда пылающие глаза скользнули в просвете меж двумя деревьями, я нажал на курки, ударив одновременно из двух стволов. Торопливо восстановив равновесие после чудовищной отдачи, я перезарядил ружье. Но новых выстрелов не потребовалось. Жуткий, раздирающий душу визг потряс прибрежные скалы, голова монстра вздернулась, тело начало крениться набок и наконец рухнуло, с треском проламывая спутанные ветви.

По-прежнему держа ружье наготове, я побрел по путеводному лучу фонарика, чтобы как следует осмотреть нашу добычу, но первое, на что я наткнулся, была Сандра, которая сидела на земле и тихо всхлипывала. Она упала, зацепившись о выступающий из земли узловатый корень, и, если бы не выстрел, зверь сумел бы ее достать в два прыжка, задайся он такой целью. Я нагнулся и помог ей подняться. В первый раз мы оказались так близко друг от друга; на какой-то миг она прильнула ко мне, но потом, спохватившись, отстранилась.

— С тобой все в порядке? — спросил я.

— Да, — холодно сказала она, — и не нужно меня поддерживать. Я еще, слава Богу, в состоянии идти без посторонней помощи.

Но тут взгляд ее упал на задранную в темное небо чешуйчатую морду, на оскаленные зубы… Она вновь охнула и прижалась ко мне.

Я обернулся к Карсу.

— Спасибо, напарник.

— Да что же это такое творится, — пробормотал Тор. Он тоже медленно приходил в себя и сейчас явно испытывал некоторую неловкость.

— Ну, — сказал я, — поглядим на вашего тролля.

Существо лежало у серого валуна, почти сливаясь с ним. Луч фонарика выхватил из тьмы белесые чешуйчатые пластины… разверстую пасть с раздвоенным языком… выпученные глаза с вертикально поставленными зрачками. Пятипалая суставчатая лапа все еще скребла когтями по земле.

Сандра передернулась.

— Боже мой, какая дрянь, — прошептала она и крепче ухватилась за мою руку.

Я подобрал обломок ветки и поддел чудовищную голову. Она вяло перевалилась набок, открыв плотно забранное пластинами ушное отверстие.

— Вы когда-нибудь видели нечто подобное, доктор?

Она покачала головой.

— Этого просто не может быть… просто не может быть…

Я оглянулся на Карса.

Он молчал.

Хозяин наш так и застыл — приоткрыв рот, он таращился на нашу добычу.

Я похлопал его по плечу.

— Ну что, парень, придется тебе еще раз побеспокоить нашу доблестную полицию. Пусть вертолет пришлют, что ли, — иначе его не загрузить.

Карс неожиданно встрепенулся:

— Я пойду с ним. Свяжусь с Таумом — пусть займется этой штукой.

— А вы уверены, что эта работа как раз для ваших доблестных экспертов? Они только и умеют, что трупы кромсать! — неожиданно уперлась Сандра. — И вообще, какое к этому имеет отношение полиция? Тут ученые нужны, а не ваши дуболомы!

— Господь с тобой, — примирительно сказал я, — какие ученые? Где ты их возьмешь? Из Питера своего выпишешь?

— Его можно будет потом передать ученым, — сказал Карс, — а пока пусть старина Таум с ним поработает. И, кстати, если нам пришлют грузовой вертолет, то мы вполне сможем и машину на нем переправить.

Я подмигнул Сандре.

— Видите, доктор, как удачно все получилось!

— Пошли, ребята, в дом! — Хозяин наконец оправился от потрясения. — Это надо обмыть.

Базе от агента 18–15

Срочно

Слухи подтвердились. У них уже появились зооморфы. Наши предположения, к сожалению, оправдались — все идет по той же схеме, что и всегда. Советую усилить наблюдение — возможно, на этот раз нам удастся что-нибудь засечь. Мы ведь попали к самому началу. Я в свою очередь постараюсь провести более глубокую рекогносцировку и в случае удачи извещу вас немедленно. Связь по обычному каналу.

— А, привет, — сказал старина Таум.

Я помахал ему рукой, но без особого энтузиазма. Уж больно тут было паршиво. С потолка лился холодный ослепительный свет, воняло карболкой и формалином. Трупы на каталках были прикрыты белыми простынями, но привлекательней от этого не становились. Но сейчас Таум в своем царстве колдовал не над обычным жмуриком — на столе распласталось убитое нами прошлой ночью странное создание, оно было разделано точь-в-точь как гигантская лягушка, а сам Таум в белом халате, забрызганном пятнами странного желтого цвета — судя по всему, кровью этого монстра, — сосредоточенно копался в его внутренностях. Зрелище было омерзительное, но больше всего меня поразило то, что доктор Перелли, затянутая в накрахмаленный белый халатик, который соблазнительно подчеркивал ее высокую грудь, с тем же упоением погрузила свои ручки, обтянутые резиновыми перчатками, во вспоротое нутро чудовища.

— Уж прости, старина, — отозвался я, — не стану пожимать тебе руку. Обойдемся и так.

— Присядь, Олаф. — Вид у старика Таума был озабоченный. Он то и дело откладывал скальпель, чтобы сделать пометку в своем блокноте теми причудливыми иероглифами, которыми обычно пользуются кадары, если их записи не предназначаются для посторонних глаз.

Я придвинул к себе стул, стоявший рядом с одной из каталок, и уселся на него. При этом простыня, покрывающая каталку, чуть съехала, и из-под нее показалась желтая ступня.

— Вы надолго углубились в изыскания? А я как раз хотел пригласить доктора Перелли пообедать. Тут в порту есть отличный китайский ресторанчик. Морская кухня, омары, цветы лотоса — все такое. Креветки в тесте у них получаются замечательные — пальчики оближешь.

— Да мы тут только что перехватили, Олаф, — она кивнула на пустой пакет из-под сандвичей. — Наскоро, правда. Не хотелось отрываться.

Странный народ эти медики. Я сам как-то видел, как ассистентка нашего хирурга — прелестное нежное создание, — откусывая от яблока, которое держала в одной руке, другой рукой ловко манипулировала скальпелем, вскрывая брюшную полость утопленника недельной давности.

— Где Карс? — нетерпеливо произнес Таум. — Он мне нужен.

— Он работает с картотекой. Наш туг-то скорее всего коммивояжер, вот он и пытается выяснить, нет ли у полиции на примете какого-нибудь комми… Если у тебя есть новости, ты с тем же успехом можешь рассказать их и мне.

Он, казалось, колебался.

— Не знаю, говорит ли тебе это что-то… Анатомия у этой твари более чем странная. Ни на что не похожа. А вот биохимия…

— Ну, что биохимия? И говори попроще. Я-то не доктор наук.

— Очень напоминает биохимию туга в момент помрачения. Адреналин просто зашкаливает. И зет- соединение…

Я уставился на него:

— Что ты хочешь сказать?

— Да ничего я не хочу сказать, — с досадой отозвался Таум. — У этой твари биохимия туга, вот и все. Понимай как хочешь.