переговариваются о чем-то с Хиданом на японском, и Георгий искренне жалеет, что так и нашел времени подучить их язык. Но кое-что он понимает. Слова «Шмидт», «сон» и «операция». Служка очень эмоционально что-то доказывает своему хозяину.
— Вы говорите об Элеоноре Шмидт? — спрашивает Георгий, сильно рискуя своим здоровьем. — Вы и ее сюда притащили? Зачем?
Хидан поднимает руку, затыкая болтливого служку. Подходит ближе:
— Ты никогда ничего не боялся, старый друг, — неожиданно спокойно произносит Хидан. — Это я в тебе и уважал. Предан своему делу и клану, умён, хитер и готов лечь замертво за своих людей и учеников. Даже подозревая, что они шпионы, — достает из ножен катану. — Клянусь честью, я подарю тебе быструю смерть, если расскажешь все что знаешь про похищение моей дочери. И я не буду выпытывать из тебя остальные тайны — они нам больше не нужны. Умрешь вместе с ними. Ты же только этого боишься? Но если откажешься, то я заставлю рассказать всё. О школе, о своем главе, о ваших планах, стратегиях и политических возможностях. Я знаю, что ты хорошо осведомлен о делах своего клана. Ты испытаешь такую боль и страх, о существовании которых даже не догадывался, — Хидан хмурится. — Скажу честно, даже я не догадывался. Но последние дни мы сильно преуспели в мастерстве пыток. Благодаря одному гайдзину... Хоть какой-то от вас, обезьян, толк.
Георгий искренне задумывается. Всё верно. Всё... верно... Директор «Новой Эры» будет тянуть время и терпеть боль до последнего, но не скажет ничего о тайнах Исталов. Но вряд ли у него получится — азиаты вырвут из него всё. Сейчас у него появился редкий шанс не стать предателем ценой всего лишь одного ненужного элемента. Георгий не сомневается, что Хидан исполнит свое обещание. Потому что он истинный Джунсиначи.
В помещение забегает еще один взволнованный азиат. Похоже что-то произошло, раз в процесс допроса вмешиваются слуги. Хидан жестом велит ему замолчать, смотрит только на Георгия:
— Так что ты решил, гайдзин? Поверь, это очень щедрый дар. Он сохранит твою честь перед кланом и ты умрешь с достоинством. «Да» или «нет»?
— Да, — сквозь зубы соглашается Георгий. — Это приемлемо.
— Говори.
— Константин Киба.
— Что? — сводит брови Хидан.
— Твой специальный консультант по пыткам обвел тебя вокруг пальца, Хидан, — с грустью улыбается Георгий. — Это он похитил твою дочь и он же извлек из нее пазл, наняв филзели. Уверен, он обыграл все так, что вы теперь еще ему и обязаны. Моя вина лишь в том, что я не спешил об этом рассказывать, зная вашу... вспыльчивую натуру. Да и ваши разногласия с Вальтами Исталам выгодны. Не стоит судить нас за это, Хидан.
— Что за бред ты несешь? — рычит консул Джунов. — Этот наглый мальчишка лишь выскочка, начитавшийся интернетов. Гениален, думает только о власти, но такие встречаются. Я знаю его отца, поэтому не удивлен... Он сам рассказал где моя дочь и... — Хидан замолкает, явно о чем-то догадываясь. — Ксо! — ругается по-японски, ходит туда-сюда. — Ксо! Ксо! Так вот оно что... Теперь все становится на свои места...
Георгий вспоминает записи с жучка Кибы, который на тот момент находился в своем доме, в Зеленограде.
— Твоя дочь согласилась на это похищение, чтобы избежать брака с семьей Ито, так что не спеши рвать и метать. А еще я думаю, она испытывает к Кибе какие-то чувства.
Хидан резко останавливается, напрягает мускулатуру:
— Что ты сказал?
Георгий с самого начала терпел боль по всему телу из-за штырей, проткнувших ему кожу. Он нащупал какое количеству суммы может высвободить, чтобы критично не навредить себе. Это позволило ему искать... искать... искать... Грунтовые воды, лишенных... Хоть какой-то источник жидкости в радиусе, где может ее контролировать. Но азиаты всё предусмотрели. Ведь допрашивать одаренных непросто. Нужно соблюсти определенные условия и иметь подход на каждого.
Но... они знают не всё о возможностях Георгия. Он переводит взгляд на азиатского слугу, вошедшего последним. Он одаренный, поэтому его кровью не воспользоваться — это уже давно часть его организма. А нужно что-то чистое... не успевшее пропитаться чужой суммой.
Вода? Нет, они ее не пили. Догадались, значит.
Что ж. В организме живых существо достаточно... временной жидкости. Не удивлен, что такие как Джунсиначи об этом не позаботились. Да и то, что Георгий в состоянии управлять ЭТИМ не знает никто. Ему даже не хочется вспоминать те отвратительные тренировки... Жаль, что с Кибой тогда не удалось провернуть этот трюк на крыше. Не были соблюдены все... хм... условия.
Георгий улыбается окровавленными зубами:
— Похоже, твой раб очень любит энергетики с саке и сегодня долго терпел... Бедняга. Хидан, ты даже в туалет их не отпускаешь?
За долю секунды происходят сразу несколько событий. Хидан резко оборачивается, смотрит на слугу округлившимися глазами.
Шипы из стула начинают удлиняться, реагирую на выплеск большого количества суммы, пронзая мясо и причиняя неописуемые страдания.
Слуга хватается за пах. Большое количество жидкости в мочевом пузыре начинает разрывать его изнутри.
***
Один...
Ну давай, инквизитор, покажи из чего ты сделан.
До заседания меня обшмонали. Каким-то сканером, определяющим сумму, поэтому пронести с собой что-то опасное я не смог. Но это не значит, что на протяжении всего разбирательства я ничего не предпринял.
После того, как я побывал у Патрика, я не только создавал костюмы человека-паука. Я превратился в настоящую швею, перелопатив весь свой гардероб.
У меня было целых два часа, пока муравьи осуждали меня. Я медитировал, используя техники дыхания альва, чтобы медленно, почти незаметно, запитать рубаху под пиджаком, расшитую шелковыми нитями. Обычно на это уходит больше времени, но я не зря уделял столько времени адаптации этого тела к техникам альвва и улучшению контроля над единственной материей — шелком.
Под крики людей и впавших в прострацию полицейских, мой пиджак разрывает в клочья, оголяя торс. Пользуясь суматохой, я запрыгиваю в машину скорой помощи, блокирую дверь, набрасываю нити вокруг шеи водителя, как удавку.
— Газуй.
Водила в ступоре, смотрит на меня очумевшими глазами, а я...
Моргаю...
Один раз... Второй...
Что за...
... хрень я вытворяю...
Машину окружают. Водила в шоке, разумеется он не газует, пытаясь сорвать с шеи нити. Он слишком туп, чтобы быстро осознать настолько неожиданную реальность.
— Поднять руки! Выйти из машины! — орут полицейские снаружи. Некоторые из них одаренные.
Если машина тронется
