покажу тебе...
Один...
Георгий Александрович
Директор школы «Новая Эра»
Георгий открывает глаза и сразу же закрывает. Яркий свет слепит. Пытается пошевелиться, но понимает, что руки связаны за спиной. Ноги тоже. При этом он сидит.
Секунда понадобилась, чтобы понять, что произошло. На школу напали. Азиатов было слишком много, а Стражей мало. Больше половины из них разъехались по домам в такое позднее время. Остальные на дежурстве. Обычно этого достаточно, чтобы решить любую проблему, но кто же мог подумать, что на школу нападает целая армия одаренных. Как минимум сотня профессиональных вояк.
Вроде бы Георгий справился с двумя... нет... тремя, прежде чем его вырубили. Ну хоть не убили. Хотя, если попался Джунам в плен, считай, что уже наполовину труп.
— Хидан, — приоткрывает глаза Георгий. Нужно привыкнуть к яркому свету. — Ты тут?
Георгий аккуратно высвобождает сумму из кончика пальца и... сразу же чувствует что-то острое в спине. Ясно. Знаменитый усиленный стул допросов Джунов, реагирующий на чужую суму. Чем ее больше, тем глубже насаживаешься на растущие шипы, а лямки на руках и ногах сжимаются, ломая кости. Но этот стул не убивает, нет. Он доставляет очень сильные страдания.
Никто не отвечает, но Георгий знает, что его слышат. Через минуту доносятся шаги:
— Очнулся, гайдзин?
Голос Хидана Мацуо не сулит ничего хорошего. Да и обращение «гайдзин», что значит «чужеземец, иностранец» тоже намекает... С Хиданом Георгий всегда был в неплохих отношениях. Несколько раз даже гостил в его доме, как почетный гость.
— Ты можешь объяснить, что это всё значит? — осторожно спрашивает Георгий. — Понимаю, что вы обычно не разглагольствуете с пленными, но всё же. Ради нашей старой дружбы... Зачем всё это?
— Дружбы, говоришь? — голос приближается. — Дружбы...
Георгий еще не привык к яркому свету прожектора, но это не мешает ушам услышать, как Хидан достает катану из ножен.
— Даже так? — ухмыляется Георгий. — Видимо я чем-то сильно тебе насолил.
— Думал, что я прощу тех, кто тронул мою единственную дочь, гайдзин? Думал, можно оскорбить Джунсиначи и остаться безнаказанным?
— Дочь? Ты про Акане? — делает удивленный голос Георгий. — Это все из-за нее? Ты спятил, Хидан? При чем тут я? При чем тут школа?
Удар навершием катаны по щеке ощутимый. Георгий чувствует острую боль. На секунду он, похоже, отрубился. Но вот фыркает, языком подцепляет выбитый зуб, выплевывает его. Кровь заполняет рот. Говорить тяжелее.
— Видимо, разговор незала... ладится, — болезненно улыбается Георгий.
— Твои слова должны быть уважительными, гайдзин.
Георгий с трудом пожимает плечами:
— Я понял, Хидан. Кроме одного. Если ты всё равно меня убьешь, с чего решил, что я что-то тебе расскажу?
— Ты все расскажешь, гайдзин. И ничего не сможешь сделать. Даже самоубиться, пока я не разрешу. В этом помещении нет ничего жидкого, чем ты мог бы воспользоваться. Кровь одаренного тебе неподвластна, а твою мы... разбавили. Попробуй.
Управление собственной кровью и кровью лишенных считается пределом мастерства для одаренных предметной суммой жидкого. И Георгий владеет этими умениями. Он пробует прощупать себя и понимает, что его жидкости ему неподвластны. Джуны вкололи ему какую-то инъекцию.
— Хорошо, — проглатывает сгусток крови Георгий. — Задавай вопросы, Хидан.
— Это ты похитил мою дочь?
— Нет. Зачем мне это делать?
Очередной удар тыльной стороной ладони по больному месту заставляет Георгий скрежетать зубами от боли.
— Уважительнее, гайдзин. Я тут задаю вопросы. Ты лишь отвечаешь. Ты знаешь, кто похитил и порезал мою дочь?
— Вальты же...
— Соврешь еще раз и я сниму с тебя скальп. Это были не Вельтешафт.
Георгий понимает, что если расскажет правду про Константина Кибу, то его все равно будут пытать, чтобы узнать еще что-нибудь. А потом убьют. Джуны никогда и никого не отпускают со своих... стульев. Пока те не расскажут ВСЁ.
Вот только из Георгия все равно вырвут все сведения. Джуны ломали людей и посильнее. Сначала они подавляют волю болью, а потом приглашают на допрос разумника, который вырывает все знания из ослабшей головы. Этого допустить нельзя. В его голове слишком много секретов.
Голос Хидана меняется на еще более опасный:
— Даю тебе последнюю возможность сказать что-то полезное, гайдзин. Как ты там сказал? В знак нашей... прошлой дружбы? Ты единственный из гайдзинов, чью вонь я мог терпеть. Но это изменилось, когда ты показал свою коварную натуру. Только Исталам было выгодно похищение моей дочери. Только вам...
— А еще тем, кто знал, что она пазл. Таких больше, чем ты думаешь.
— Не заговаривай мне зубы.
Странно. Очень не похоже на Хидана. Он всегда был сдержан, смотрел на мир широко открытыми глазами. Что же случилось?
— Могу я задать вопрос не переживая за свой скальп, Хидан? Возможно, мы поймем друг друга лучше...
Удара... не последовало. Уже прогресс.
— Спрашивай, гайдзин.
— Почему ты решил, что в трагедии с твоей дочерью замешаны мы? Кто-то... подсказал тебе?
— Кто-то подсказал мне, верно, гайдзин. И этот кто-то был очень убедителен. Или ты считаешь меня дураком, пляшущим под чью-то дудку?
Георгий так совсем не считает. По сути, Хидан попал в цель. Киба сговорился с Георгием, чтобы сблизить Исталов с Джунами. Но нашлись люди, которые во всем разобрались. Либо Киба наследил, либо чего-то не учел. Эх, а ведь затея казалась неплохой. Хотя если рассудить здраво, Исталы не виноваты в том, что парень похитил девочку. Разве что в том, что не мешали ему, скрыли информацию от Джунов и воспользовались ситуацией. Просто бизнес. Джуны никогда не понимали принципы бизнеса.
Хотя... А что если Киба все это спланировал? Или учел, что так может случиться? Недооценивать его давно уже опасно. Может Киба не хотел подружить Исталов с Джунами? Наоборот, стравить? Еще и зелья за это получил... Но какой смысл? Георгию достаточно про него рассказать и завтра парню не жить. Джуны не прощают такого. Или ему на это уже плевать?
Наконец-то глаза Георгия адаптируются под свет. Он различает контуры происходящего.. Черные стены, затхлость, только стул и лампы. Хидан стоит поодаль, разглядывает «гайдзина» с отвращением.
В помещении только одна дверь... Окон нет. Понятно. Значит они находятся где-то под землей. Слухи о «подвалах» Джунов стали реальностью.
В дверь стучатся и сразу же заходят. Двое. Один в черных одеждах, другой больше похож на служку. Они
