за талию, слегка разворачиваю, прижавшись бёдрами, и сразу чувствую приятное возбуждение. Тетради и какие-то бумажки, которые она несла в руках, разлетаются по коридору, в котором кроме нас никого нет. Меня обдаёт запахом жасмина, ванили, и ещё чего-то приятного.
— Смотри, куда идёшь! — шипит девушка, поднимая на меня взгляд.
Она выглядит недовольной, но я чувствую исходящий от неё интерес.
— Извини. Трудно разглядеть дорогу, когда на пути попадается такая красотка.
Она фыркает, но отстраняться не спешит. А я не спешу убирать руки, которые ненароком скользнули чуть ниже, на поясницу.
— Я Демид Орлов.
— Знаю, — она чуть щурится, и всё же мягко отходит на шаг, — О тебе сегодня вся школа говорит.
— А ты?
— Оля. Оля Назарова, из твоей параллели.
Назарова, значит… «Сильный род, главная наследница. Открыты Стихия и Дух» — подсказывает память Демида, но я отмахиваюсь от этих мыслей.
— Да, точно. Не узнал сразу, так близко оказался…
Она снова фыркает, а я нагибаюсь за упавшими листками. Вижу несколько рисунков обнажённых мужских фигур. Статуи, кажется. Она быстро выхватывает их у меня из рук и начинает лихорадочно собирать оставшиеся. Я помогаю, стараясь не разглядывать оставшиеся эскизы.
— Классно рисуешь, — говорю девушке, протягивая пачку бумаги, — У тебя талант.
— Ага, спасибо.
Оля убирает выбившийся локон за ухо, и до меня докатывается волна слабой симпатии. Во мне просыпается желание. Проклятье! Она же низшая! Похоже, во мне говорят гормоны Демида…
— Пишешь пейзажи, или только эскизы людей? И статуй?
— Иногда. А почему спрашиваешь?
— Просто интересуюсь ради поддержания беседы. Не нравится — можешь идти дальше.
Она недовольно фыркает и, ничего не ответив, обходит меня. Молча провожаю её взглядом, акцентируя внимание, в основном, на той части тела, что ниже спины. У поворота Оля оборачивается и, взмахнув волосами, исчезает из поля зрения.
— Вот чертовка!
Учительница географии мягко журит меня за опоздание, но всё же разрешает сесть на место. Я окидываю взглядом аудиторию — тридцать человек, парней и девушек примерно поровну. Рыжие сучки Мирославские сидят вместе на одной из задних парт. Радищев и Михайлов сидят вместе, тоже на задней парте, через ряд от Лили и Лии. Новиков перед ними. Вся троица смотрит на меня волчьими взглядами, но я в ответ лишь незаметно от учительницы показываю им «фак». Пусть утрутся, наркуны гнилые!
Лицах парней мгновенно краснеют, а я чувствую исходящую от них ненависть. Ничего, низшие, мы с вами ещё поиграем…
Сажусь на последнюю парту среднего ряда, между этими… Змеиными отпрысками.
— Привет, Дёмыч, — здоровается парнишка рядом со мной — веснушчатый, вихрастый, с ярко-зелёными глазами. Федя Постовалов, простолюдин, местный гениальный математик.
— Привет Федь?
— Хотел насчёт вчерашнего…
— Давай на перемене, лады?
— Ага.
Мне и правда хочется немного выдохнуть. Тем более, что география кажется весьма полезным предметом — особенно в свете того, что убившие меня генералы и жёны — главы местных государств. Так что решаю использовать время с пользой и изучить геополитическое устройство Земли подробнее.
Разумеется, изучаю не заданную учительницей тему, а ищу интересующую меня информацию.
После быстрого экскурса, в котором помогает память Демида, становится понятно, как тут всё устроено.
Вместо одного правителя — несколько крупных Анклавов. Великорусский, Англо-Саксонский, Азиатский, Средиземноморский, Африканский, Австралийский, Американский, Индийский. В каждый Анклав входит разное количество кланов. Которые, в свою очередь, состоят из дворянских родов. Совет Анклавов называется «Большая восьмёрка», и её главная задача — не допустить распространения мерзости, прущей из разломов.
Это было интересно — в каждом Анклаве, кроме Австралийского и Африканского, имелся такой разлом, появившийся десять лет назад. Учитывая, что теми землями, на которых они появились, правили мои бывшие слуги — складывалась интересная картина…
Подозреваю, это как-то связано. Вероятно, генералы и жёны, чтобы прибыть сюда, пробили из нашего мира бреши. А закрыть, судя по всему, не смогли — вот теперь и стараются их сдерживать. Это была весьма стройная теория, но она порождала массу вопросов.
Как мои приспешники тут оказались? Почему со своей внешностью? Почему они не могут управлять тварями из Преисподней, если отобрали у меня власть?.. И почему эти твари так рвутся сюда?
Эти и другие мысли занимали меня до конца урока, но никаких ответов само собой, я на них не нашёл. Было очень мало информации…
Следующим занятием оказалась физкультура. Она проходила в большом спортзале сразу у всей параллели. Переодевшись в спортивную форму, мы с Федей болтали под баскетбольным кольцом. Он пытался выяснить, кто опубликовал то видео, намекая на моё участие, но я всячески отнекивался. А потом простолюдин начал наседать с вопросами о пробуждении и очень быстро меня утомил, так что я был даже рад, когда к нам подошёл Радищев со своей свитой.
— Что, зажигалка, разминаешься?
— Вижу, тебе новые зубы вставили. Быстро, — не остался я в долгу, — Смотри, аккуратнее, а то и их потеряешь.
Стоящие неподалёку девчонки, услышав это, фыркнули, а блондин слегка покраснел. Если бы его злость материализовалась, ей можно было бы наполнить целый бассейн…
— Ты напал исподтишка, нищеброд! — рычит он, — В честном поединке я бы тебя сделал!
— Трое на одного, с закрытыми чакрами — это, по твоему, честный поединок? Какие-то у Радищевых странные понятия о чести.
Сказал я это достаточно громко для того, чтобы нас услышали все, кто находился вокруг.
— Следи за языком! Я…
— Головка от часов «Заря», — я выплюнул фразу, которую когда-то слышал Демид, и спровоцировал ещё больше шёпотков. Несколько человек вокруг нас опять засмеялись.
Дмитрий побагровел.
— За оскорбление… Вызываю тебя на дуэль.
— Вообще-то ты оскорбил меня первый, когда назвал нищебродом. Так что… Право вызова имею я, а не ты. И пока его приберегу. Свали, любитель лака для волос.
— Боишься? — прищурился он, — И правильно! Думаешь, опубликовал тот видос, и оказался в безо…
— Я вчера выбил тебе передние зубы и отправил в нокаут. Голыми руками, — я снова перебил его, и кивнул на Михайлова, у которого левая половина лица была покрыта новой розовой кожицей. Совсем как у младенца, — Твоего дружка превратил в ходячий фритюр. Твой «воздушный» прихвостень, забыл, как там его зовут, редкостное ссыкло, которое может только врать. Скажи, сейчас по моей речи слышно, будто я тебя боюсь? Сделай милость — свали отсюда нахрен, пока не утомил меня.
Троица опешила. Они даже не знали, что ответить, и уверен, готовы были наброситься на меня — но в этот момент в спортзал вошёл учитель физкультуры. Сжимая и разжимая кулаки, Радищев со своими дружками отправился к начинающей формироваться шеренге.
— Сегодня сдаём зачёт в восьмиугольнике, — заявил Вячеслав Наумович,
