козлина!
Еле сдерживаюсь, чтобы не превратить его лицо в фарш.
Спокойней, Джерлак, спокойнее! Будет ещё время повеселиться… Пока ты просто проверяешь свои силы…
Александр уже не боец. Он даже не сдаётся, а находится где-то между потерей сознания и полусном, не понимая, что происходит вокруг. Накачанный ассистент, до сего момента следивший за схваткой извне, входит внутрь, досчитывает до десяти, и легко закидывает парня себе на плечо. На выходе из восьмиугольника показывает мне большой палец.
— Красава, почти без магии справился.
Мне приятна его похвала. А ещё приятнее, что в зале слышатся хлопки — и парней, и девчонок. Но что самое удивительное — аплодируют не только простолюдины, но и некоторые дворяне! Видимо, Новиков не пользуется особой любовью одноклассников.
— Неожиданный исход, — качает головой учитель, разглядывая маты, — Но тебе сильно повезло, Орлов. Попади Сашка в тебя «воздушным лезвием», ты бы отправился в лазарет на пару недель, как минимум.
— Никакого везения, Вячеслав Наумович, — я усмехаюсь, вытирая со лба пот, — Чистые рефлексы.
Он тоже усмехается, и отходит к следующей паре.
Вскоре из восьми парней остаюсь я, Григорий Соколов, здоровенный детина, владеющий молниями, Макс Аверин с магией воды, и Радищев, которого неожиданно ставят в пару с Михайловым.
Их схватка получается очень скучной и скоротечной. Всем — и зрителям, и участникам становится ясно, что коротышка поддаётся своему «прилизанному» запевале, и даже не старается драться. Просто получает заморозку и падает, признав поражение. Сразу после этого со стороны зрителей и тех, кто вылетел, слышится улюлюканье и свист, и Михайлов, злясь и рыча, едва не набрасывается на двух парней. Его останавливают ассистенты и отправляют на скамейки в другой конец зала. Напоследок он бросает на меня полный ненависти взгляд, но нарывается только на насмешку.
Мне в полуфинале достаётся Аверин. И это к лучшему — ни он, ни я не владеем практиками Духа, только стихиями.
С ним удаётся разобраться быстро. Парнишка с длинной чёлкой решает, что легко собьёт моё пламя водой, но не учитывает, что появившемуся пару некуда деться из закрытого восьмиугольника.
Подобраться к нему не составляет никакого труда. После двух схваток я уже вошёл в раж, и даже хилое тельце не может мне помешать! Раскачиваясь из стороны в сторону, я выныриваю из клубов пара справа, приседаю, бью Макса под колено, выкручивая кулак.
Он вскрикивает, ударяет морозной волной — но меня уже нет на том месте. Оказываюсь позади и бью парня локтём в висок. Он валится на маты, как мешок. Ещё один без сознания — легко и непринуждённо.
Радищев разбирается со здоровяком куда дольше. За счёт своей комплекции, и мощного силового щита вокруг тела, он легко противостоит морозным иглам и раскалённому кипятку, которым его безостановочно поливает Дмитрий. Сам же Соколов из-за этого не решается на мощные удары электричеством — чтобы не задеть себя. Он пытается приблизиться к противнику, но тот постоянно перемещается, а когда всё же оказывается рядом со здоровяком — использует свой козырь.
Я впервые вижу атакующие умения Духа, и мотаю на ус.
Вокруг запястий Радищева появляются светящиеся кулаки. Они похожи на голографические, но первый же удар в грудь Соколова отбрасывает того к самой границе восьмиугольника, и я понимаю, какая в них заключена мощь.
— «Золотые перчатки Архонта»! — ахает Лия, выбывшая из своих поединков круг назад, — Никогда не видела, чтобы он ими пользовался!
— Это что? — спрашивает у неё одна из девчонок.
Вместо неё отвечает Оля, оказывается, стоящая за моей спиной.
— Ты что, не слышала? Духовная практика его предков. Первый из рода Радищевых, Александр Николаевич, служил при Императоре Александре Первом. Потом написал книгу, «Путешествие из Петербурга в Москву», и за неё его сослали за Уральские горы. Там он обучался у местных шаманов. От них и научился запрещённым духовным практикам.
При этих словах я чувствую исходящее от неё благоговение и… Раздражение. Хм, странно…
— Раз они запрещённые, почему Радищевы их используют, да ещё и детям передают?
— Ну это когда было? — подключается к разговору Василий Соломенный — невысокий, жилистый, черноволосый парнишка по прозвищу «Бешеный», родом как раз откуда-то с Урала, — С тех пор много воды утекло, правителей много поменялось, и понимание практик изменилось. То, что некогда было под запретом, теперь стало обыденным.
— Говорят, этими перчатками можно проломить даже титановую пластину толщиной в десять сантиметров! — снова встревает в разговор рыжая.
— Странно, что от ещё не размазал Соколова по силовому щиту.
— Может, не использует в полную силу?
— Может, — включаюсь в разговор я, — Но скорее всего — просто не умеет.
Со мной никто не спорит — все сосредоточены на схватке. И я в том числе. Замечание возникло не на пустом месте — я вижу, как вспотел Радищев, как сложно ему даётся каждый следующий удар. Но, тем не менее, сдавать он не намерен.
Соколов постоянно вызывает части своего духового доспеха, играющие роль дополнительно защиты, но по ним раз за разом прилетают удары светящихся рукавиц Дмитрия. Теперь дуэлянты вообще не пользуются стихиями, а избивают друг друга усиленными духом руками и ногами…
Р-раз! И здоровяк пропускает удар в грудь. Его серебристый нагрудник разлетается десятками осколков и растворяется прямо в воздухе. Радищев будто ускоряется, и неповоротливый Григорий едва успевает подставить под следующий удар плечо.
Хрясь! На этот раз с яркой вспышкой ломается наплечник, но Соколов успевает ударить Радищева короткой молнией в корпус. Та оказывается недостаточно мощной и застревает в силовом щите, а Дмитрий, воспользовавшись моментом, пробивает апперкот.
Если бы такой же силовой щит не защищал тело Григория — ему бы оторвало голову, я уверен. Но так только клацает его челюсть, глаза здоровяка закатываются, и он падает к ногам блондина без сознания.
Тот, тяжело дыша, в тот же момент падает на одно коленом рядом, и перчатки Архонта мгновенно исчезают с его рук. Дмитрия колотит крупная дрожь.
Схватка заканчивается в полном молчании. Не слышно ни одобрительных возгласов, ни криков поддержки, ни осуждающего свиста. Все смотрят, как целители колдуют над Соколовым, а Радищев тем временем на нетвёрдых ногах выходит из восьмиугольника. Найдя меня взглядом, криво улыбается.
— Ты следующий, зажигалка.
— Куда тебе, — бросаю в ответ, — У тебя ноги трясутся. Ещё упадёшь ненароком.
— Дай десять минут, — скалится он, — и я тебя размажу.
К нему подходит учитель.
— Ты уверен, что можешь продолжать, Радищев?
— Конечно.
— Тебя проверят целители. Если ты не исчерпал себя, схватка состоится. Но если нет — перенесём. Это не обсуждается! — добавляет Вячеслав Наумович, видя, что Дмитрий пытается спорить.
Он
