вероятности. Жизнь — штука непредсказуемая. И часто ей плевать на наш метаанализ.
Ива улыбнулась. В лунном свете ее лицо словно светилось собственным, а не дважды отраженным светом.
— Мда, это точно.
— Россы и люди до основания нашей Республики, — продолжила Ива, — пытались построить вычислительную машину, которая спрогнозировала бы будущее со стопроцентной точностью. Но для этого машина должна знать буквально все. Иными словами, люди должны были создать всезнающее существо — Бога. И было много попыток. Как со стороны прагматичных людей, так и мечтателей, грезивших о плановой экономике.
Я постоял, опираясь рукой о вездеход, хмыкнул.
— Плановая экономика? Это которая у коммунистов? Выходит, коммунисты хотели построить Бога? Прикол.
— Такова жизнь, — сказала Ива. — Она непредсказуема и непостоянна. А еще у нее есть чувство юмора. Атеисты зачастую ищут Бога активнее, чем верующие. И те, и другие надеются на появление существа, которое разрешило бы все социальные проблемы, потому что не верят в собственные силы.
— Это точно… — пробормотал я и с хрустом зевнул. — Ладно, пойду досыпать. Спасибо за очередной ликбез. Пятьдесят процентов на успех в противостоянии с самой продвинутой страной — это до хренища…
Я уже почти развернулся, когда Ива спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
Я остановился.
“В каком смысле?” — хотел было я спросить, но не спросил. Потому что сразу понял, что она имеет в виду.
— Неважно, — признался я. — Ощущение, что из-под меня выбили все опоры. Ни в чем не уверен, ничего не знаю. Будто слепой щенок, ползу куда-то, сам не знаю, куда. Цели-то вроде есть, но как их достичь, вообще неизвестно… Еще и Витька обижается.
— Думаю, ответы придут в нужное время…
— Слабое утешение.
— А Витька… Почему он тебе так дорог?
— В смысле? — все-таки задал я этот вопрос. — Он мой друг.
— Не просто друг. Кажется, он и есть та опора в изменчивом мире, за которую ты держишься. Он — твоя семья, твой дом и вообще все на свете. Поэтому ты так страдал, когда потерял его, и так радовался, когда вернул практически с того света.
Я не стал отвечать. Ива увлеклась психологией, а это всегда действует на нервы — особенно если доморощенный психолог начинает тренироваться на тебе. Махнув рукой, я полез в палатку. Витька вовсю сопел в своем мешке. Я лег в свой, и спустя какое-то время меня одолел сон.
***
Наутро мы погрузились в вездеход, но проехали совсем немного. Из-за кошмарной дороги — вернее, полного бездорожья — батарея полностью села через пару десятков километров, посреди поля с куцыми рощицами, невысокими холмами и древними руинами Посадов. Пришлось остановиться и выставить солнечную панель, хотя до обеда оставалось не меньше часа. Я сумрачно подумал, что лучше заряжать батарею весь остаток дня, а завтра совершить мощный рывок.
Если, естественно, снова не хлынет. Тучи плыли с запада на восток бесконечными свинцово-серыми флотилиями. В прорехах редко-редко мелькало голубое небо. На западе угрожающе погромыхивало. Не было никаких гарантий, что вскорости опять не разразится гроза.
Целый день безделья подействовал на нас с Витькой не самым лучшим образом. Пацан по-прежнему мало разговаривал, ходил хмурый и недовольный, крутил на пальце просмоленную веревку шаманского оберега. Я прямо-таки кожей воспринимал его желание выбросить подарок и одновременно — оставить при себе. В конце концов Витька оставил дар Виталины, но на шею надевать не спешил.
Я не чуял никакой волшбы, исходящей от оберега. Просто занятная рукотворная штучка, и ничего больше…
После обеда я от нечего делать уснул в палатке.
Приснился муторный сон о том, как мы едем и едем по туманной равнине, по которой несутся следом за нами бледные полчища Погани… Где-то впереди на коне несется Борис Огнепоклонник и орет сорванным голосом, увлекая за собой всю нечисть Поганого поля.
“Вперед, к Оку Ведьмы!” — вопит он.
Я напрягаю все свои магические силы и вижу светленькую Катерину и темненькую Азалию, своих наложниц в становище Отщепенцев. Они полностью раздеты и с умильным видом танцуют, обнимая друг дружку и целуя.
Меня пронзает озарение: вот оно! Вот танец двух сестер! Все сходится!
Я проснулся мокрый от пота и со страшенным болезненным стояком.
Продрав глаза и чувствуя ломоту в висках, я увидел Иву, стоявшую возле распахнутого клапана палатки. Она спокойно наблюдала за мной. Спохватившись, я попытался чем-нибудь прикрыть выпирающий через штаны гомункул, но укрыться было нечем. Я дрых поверх спального мешка, а одеял не использовал вовсе. Подозреваю, что такую чудовищную эрекцию не скрыть даже толстым ватным одеялом…
— Ива, — хрипло пробурчал я и откашлялся. — Чего тебе надо?
Прозвучало грубо, но я едва проснулся и плохо соображал.
Впрочем, Ива не обиделась.
— Ты внезапно перестал храпеть и начал что-то мычать, — поведала она. — Я подумала, что тебе плохо.
— Сон плохой приснился, — сказал я. — Где Витька?
— Гуляет среди руин.
— Ты его отпустила? — Я резко сел на спальнике. Сон слетел.
— Он в зоне видимости. И не уходит далеко. Олесь, он не глуп.
— Знаю.
Я встал, стараясь не поворачиваться к Иве передом, чтобы не сверкать “гомункулом”. По мере того, как я просыпался, рождались резонные мысли. Во-первых, чего я смущаюсь умбота? Пусть даже на ее месте была бы живая девушка — плевать, мы в Поганом поле. И вообще, что естественно, то не безобразно; кому видно — тому стыдно. А во-вторых, мой сон — полная ахинея. Азалия и Катерина приснились мне из-за недотраха, и никакие они не сестры. Проклятие!
Выбравшись из палатки, я нашел Витьку взглядом, хотя успел уловить его присутствие В-зрением. Он бродил среди мшистых кладок разрушенных фундаментов метрах в пятидесяти от нас.
Я уселся на раскладном стуле у вездехода. Гомункул к тому времени успокоился.
Ива встала напротив и, когда Витька повернул к нам голову, поманила его рукой. Пацан, чуть поколебавшись, потопал к нам.
— Я хотела бы составить четкую стратегию нашего дальнейшего поведения, — сказала Ива, когда Витька подошел и, вертя оберег в руке, уселся на второй стул.
— Спасаем Киру, потом ищем Око Ведьмы, разбираемся с Единым, возвращаемся в Вечную Сиберию и правим долго и счастливо, — оттарабанил я и сам удивился, до чего все просто и легко. — Это если в порядке приоритета.
— Насчет приоритета никто и не спорит, — сказал Витька, скривив губы. Эта его привычка, приобретенная в Скучном мире, никак не желала его покидать. — Вопрос в том, как все это провернуть?
Ива не спешила что-либо говорить, и я спохватился:
— Или проблема в другом? Ива, у тебя другие планы? Ты не хочешь быть с нами?
— У
