Одни говорили, что достигали они такой виртуозности через упорство и трудолюбие, посвящая выбранному озарению всю жизнь. Другие уверяли, что высокое Моральное Право открывало какие-то иные грани привычных озарений. Скорее всего правдой было и то и другое.
Теперь я убедился, что Рено Кохуру был одним из этих мифических героев.
— Мы можем обойтись и без убийства, — сказал Рангат Кохуру.
Олигарх наслал на меня такие ослабления Тела и Духа, что мои Линии мгновенно истончились до того размера, какими они были в те времена, когда я только вселился в тело Самирана.
— Мы можем, — добавил Олигарх, — сделать так, что ты будешь умолять нас о смерти.
— Мы не просто можем, — дополнил Рено, — а сделаем так, что ты будешь бороться за смерть с таким отчаянием, с каким раньше боролся за жизнь.
Трое негодяев ходили вокруг меня, словно собирались меня съесть и присматривали кусочек посочнее.
Хотя я и был напуган, но мне не впервой быть на грани смерти. Главное не дать Кохуру запугать меня окончательно. Всё-таки они понимали, что убийство мальца, приглашённого ларцом дружественного дара нанесёт удар по репутации рода. Главное, не дать себя запу…
— Мы тебя не убьём, — сказал Рангат, — но покалечим на всю жизнь.
Олигарх закивал:
— Например, мы отрежем тебе ступни и кисти рук и сожжём их. Целители будут бессильны восстановить твои ноги и руки. Ты до конца жизни будешь есть, наклоняясь к полу, как буйвол.
— Или вот ещё что мы сделаем, — поддержал его Рангат. — Мы отрежем тебе естество и скормим его свиньям. Целители приделают тебе деревянные ноги, ты сможешь кое-как ходить, а вот деревянным членом ты сможешь только в отчаянии стучать по стенам.
Олигарх и Рангат захохотали, а Рено как бы сочувственно сказал:
— Не понимаю твоего упорства, Самиран.
Я собрал всю свою смелость, которой уже и не было, и сказал:
— Подумать только, и все эти пытки ради того, чтобы я стал Кохуру?
Вместе со смелостью, я собрал и остатки Линий. Как бы ни сильно было давление ослаблений, но я смог наскрести на один тусклый «Удар Молнии». Синий росчерк ударил Рангата Кохуру по темечку. Его и без того редкие волосы вспыхнули и задымились.
Рангат тонко заголосил и отбежал от меня подальше. Раскидав ногами коробочки с едой и кувшины, повалился на матрас, звонко шлёпая себя по голове, словно наказывая за забывчивость.
Давление его озарений исчезло. Не поднимаясь на ноги, я попытался развернуть крылья, рассчитывая взлететь из лежачего положения. Обычно такое не рекомендовалось делать — «Крылья Ветра» хотя и состояли из непонятной полуматериальной субстанции, похожей на «Игру Света», но они вполне материально сталкивались с предметами и стенами. Я рисковал обломать крылья об пол.
Но перспектива обзавестись деревянным членом сделала меня проворнее обычного. Я не только сбросил давление вихрей, но и умудрился протащить своё тело по полу, как бульдозер, собрав перед собой коробочки и матрасы.
Не знаю, с чего я решил, что смогу улететь. Быть может, сказалась привычка бороться за жизнь даже в безвыходных ситуациях. Помня о том, что Рено Кохуру виртуозно использовал «Порыв Ветра», я не стал взлетать под потолок, где меня можно легко сбить, а сменил крылья на «Проворство Молнии». С колотящимся, полным надежд на спасение сердцем я устремился к выходу из зала.
— Неплохо, — услышал я Рено, но его голос донёсся не позади, а впереди меня.
Я со всего молниеносного разбега ткнулся в железобетонную грудь этого пожилого качка. Вероятно, он опередил меня по «Ускользающему Свету».
Кулак Рено Кохуру, унизанный кольцами и какими-то тонкими золотыми цепочками, закрыл мне белый свет. Я отлетел на несколько метров, упал и только после этого почувствовал боль.
Всё моё лицо, казалось было раздроблено. Я даже боялся встать, будто в вертикальном положении оно могло осыпаться мелкими осколками.
Кохуру окружили меня. Голова Рангата дымилась, сожжённые волосы превратились в комочки палёной шерсти. Лицо искажено злобой.
— Всё, малец, готовься примерять деревянный член.
Рангат ухватил меня за ногу и поволок по полу. Сквозь опухшие после удара веки я увидел, как он снял с пояса кинжал.
На меня больше не действовали подавляющие озарения или вихри. Но я так обессилел после короткой схватки, что не мог сопротивляться.
✦ ✦ ✦
После удара в голове всё ещё что-то гудело и свистело, зрение плыло, словно не успевая отображать окружающий мир. Только по тому, как мой затылок стукался по стыкам плит, понимал, что я всё ещё в зале.
— Я согласен, — сказал я. Но распухшие губы не позволили сказать это нормально. Я сам услышал, что издал неразборчивое мычание.
Рено всё понял.
— Нет, парнишка, поздно. Мы тебе предлагали идти вместе. По пройденному Пути уже не вернуться.
— Я передумал! — орал я. Но с ужасом слышал, что только мычал и мычал.
Рангат сверкнул кинжалом:
— Я же тебе говорил что будешь умолять нас? Ты ещё ответишь за мои сожжённые волосы. Знаешь сколько золота мне стоили целители, которые их нарастили? Сотни и сотни тысяч. Это были мои лучшие волосы, ублюдок!
Бессвязно я обещал, что найду ему новые волосы, что сделаю парик из своих собственных. Мол, у меня очень хорошие и густые волосы. Парик получится отменным.
— «Пак-крик», — услышал я насмешливый голос Рангата Кохуру. — Что это такое? И зачем он мне это обещает?
— Что-то на демоническом, — отозвался Рено. — Я же говорил, что он, вроде, с демоном внутри.
— И ты хотел ввести демона в род Кохуру? — вскричал Олигарх. — Нет, ты точно перебрал сегодня вина, братец.
— Да, теперь понимаю свою ошибку. И насчёт вина тоже. Но сон прорицателя…
— Ясно же, что прорицатель снова ошибся! Толку от него, как от грязи.
Я услышал протестующий возглас прорицателя.
— Умоляю вас… — промычал я. — Отпустите…
От былой уверенности не осталось и следа, я готов ползать на коленях и целовать ноги всему роду Кохуру, лишь бы меня отпустили.
Я предлагал стать их челядинцем, слугой, рабом! Чем угодно, но только не это… Я обещал, что если меня отпустят, то тут же покину Дивию и отправлюсь жить среди низких. Стану падшим, грязью, никем.
— Хм, а это здравое предложение, — сказал Рено Кохуру.
— Да-да-да, светлый господин, светлейший и величайший. Позвольте мне упасть в грязь и исчезнуть, только не
