надо…
— Нет, нет, — заявил Олигарх. — Теперь уже поздно. Раз решили его искалечить, то нельзя отступать. Кохуру держат своё слово.
— Ла-а-дно, — с неохотой согласился Рено. — Давайте калечить.
Я разразился рыданиями. Слёзы с трудом пробивались сквозь мои опухшие от побоев веки.
Краем сознания я понимал, что меня околдовали «Смятением Духа». Отсюда и такой животный страх и готовность на всё, лишь бы выжить, лишь бы не ходить остаток жизни с деревянным членом.
Ну и пусть!
Пусть это «Смятение Духа»! Разве без его воздействия я вёл бы себя иначе? Я абсолютно беспомощен против троих старших славного рода. Я беспомощен даже против одного. Эти люди десятки лет практиковали свои озарения. В сравнении с ними я низкий, встретивший в лесу отряд высших.
Я вспомнил выражения лиц тех низких людей, которых довелось убить. Все они погибали со смесью ужаса и какой-то надежды. Надежды на то, что всё-таки не умрут, что выживут, что их кто-то спасёт. Или хотя бы верили, что возродятся на Дивии.
В моём окутанном ужасом сознании всплыло усатое лицо лесной женщины, которою я когда-то убил всего лишь за то, что она сопротивлялась моему превосходству высшего. Теперь я понимал, как она себя ощущала… Мерзко, как мерзко быть высшим!
«Смятение Духа» окончательно меня проняло, я начал бессвязно молить:
— Да, я достоин смерти. Лучше убейте меня. Просто убейте.
— Слышишь самого себя, парень? — крикнул Рангат. — Я же говорил, что ты будешь умолять убить тебя? Как видишь, не нужно и «Пророческого Сна», чтобы убедиться в моём предсказании.
— Да, светлейшие господа. Убейте меня… Умоляю вас.
— А как же святые традиции? Нет, мы не можем тебя убить в нашем доме, так не принято. А вот деревянный член — подарим.
— Лучше стеклянный, — хмыкнул Олигарх. — Из небесного стекла, закалявшегося два поколения. Кохуру не бедняки же.
— Точно! То-то будут удивляться женщины. Правда, Самиран, это единственное, чем ты сможешь удивлять женщин.
— Главное, ха-ха, не разбей его и не порежь руки.
Некоторое время троица обменивалась шутками насчёт моего будущего стеклянного органа.
Я покорно лежал, оглядывался, отыскивая путь к спасению. Разок попытался куда-то отползти, но мне на шею наступили ноги мучителей.
Ослабленный Телом и Духом, уничтоженный физически и лишённый озарений, я потерял волю сопротивляться. Даже думать об этом перестал, так как в моём сознании безраздельно хозяйничало «Смятение Духа», вызывая бесконечные вереницы образов пыточных страданий, жизни со стеклянным членом, порезанных рук и общей никчёмности и безнадёжности моего будущего. Смерть и впрямь стала для меня единственным спасением.
Меня снова поволокли. Я видел только плитки пола, так как меня волокли лицом вниз. Я услышал, как Рено Кохуру приказал кому-то подготовить «комнату для истязания».
— Продержим Самирана там день-другой, чтобы даже самые лучшие целители не смогли исправить его уродства.
Сквозь волны страха и «Смятения Духа» я почувствовал какую-то заминку.
До моего слуха донёсся чей-то взволнованный голос. Его перебил Рено:
— Повтори?
— Патунга у ворот. Целый отряд собрался. Правда, все мальцы из Дома Опыта. А возглавляет их Маджа Патунга.
— Что им надо?
— Требуют повидать Самирана.
— Скажи им — он наш гость. Выйдет через два дня.
— Я говорил, светлый господин, но Маджа требует Самирана сейчас. Иначе…
— Иначе что? — взревел Рено Кохуру.
Вестник испуганно продолжил:
— Иначе, говорит, она нападёт и вызволит Самирана силой.
✦ ✦ ✦
Минуту все молчали. Первым сказал Олигарх:
— Патунга решились на войну с нами? Такого нашему прорицателю и не снилось. Что же, давайте покажем им, как мы…
— Нет, брат, — прервал его Рангат Кохуру. — Это ещё не война. Маджа просто попросила своего воина обратно. Её старшие пока что не ведают о её требовании.
— Ну и что? Нам-то проще. Уничтожим весь отряд.
— Они всего лишь дети!
— Будет уроком для старших Патунга — пусть следят за своими отпрысками.
Сквозь накатывающиеся приступы «Смятения Духа» я следил за беседой. Неужели… Что если… Маджа… Товарищи… Но любой росток надежды тут же смывала лавина страха, отчаяния и желания умереть. Почти не владея собой, снова подал голос:
— Убейте же меня поскорее.
После недолгого молчания Рено решился:
— Мы не можем атаковать отряд Маджи.
— Почему? — злобно спросил Рангат.
— Инно и другие братья не согласятся.
— Они обязаны исполнять твои приказы.
— Инно признает требование Маджи справедливым. А если узнает, что мы хотели покалечить Самирана, то вообще попрётся к Патунга просить прощения.
— Экий же он болван.
— Он славный воин и герой.
— Я и говорю.
— Вот поэтому я пока что против начала войны с Патунга.
Но Рангат настоял:
— Всё равно, брат Рено, ты должен приказать Инно атаковать Маджу. Ты же самый старший нашего рода? Ты же грозил, что можешь даже меня сделать челядинцем своего челядинца? Или это были пустые слова?
— Успокойся, брат, — вмешался Олигарх. — Рено прав. Надо как можно скорее избавиться от этих подручных. Надо вернуть Самирана.
— Я хочу отомстить ему ещё с того случая, когда он ограбил меня, погрузив в сон.
— Нет.
Рангат взбесился и затопал ногами. Даже до меня, валявшегося на полу, долетели брызги его слюны:
— Вот из-за этого Патунга и нагоняют нас на Всеобщем Пути! Они не верят ни в какие дурацкие сны! Они уже сравнялись с нами, а вы всё осторожничаете. Наглые требования Маджи — хороший повод убить её и весь отряд. А потом заняться остальными Патунга. Пора оттеснить этих наглецов на обочину Всеобщего Пути. И если Инно почему-то не согласится выполнять своё предназначение, то он недостоин быть старшим славного рода Кохуру.
— Тише братья, — властно сказал Рено. — Малец хоть и обмочился от страха, но всё слышит.
— Тогда я отрежу ему уши, — заявил Рангат. — И естество тоже. Всё это искромсаю на мелкие кусочки, вложу ему в ладони и, так уж и быть, отпущу на волю. Пусть целитель его отряда попытается разобраться что где и склеить всё как было.
— Убейте меня, умоляю, — всхлипнул я против своей воли.
— Ты очень грозен, брат, — насмешливо согласился Рено. — Жаль, что ты забросил воинское предназначение и отрастил брюхо, валяясь на ложе в Совете Правителей.
— Когда мы ударим по дворцу Патунга — я буду в
