Сергей не понял, и тогда Матвей сам крутнул внука кругом.
— Добрый казак растет. Не пропала втуне наша кровь.
Одобрительно высказался еще один из предков.
— Характерник! — добавил другой.
— Для рода!
— Для державы!
— Учи его краще Матвей. Ему на роду много испытаний пройти написано. А именем тебя нарекаем — Неждан. Так, панове?
— Любо! Хай будет так. Уж и не ждали, что хтось из роду к костровищу выйдет. Спасибо тебе Мавей. А теперь прощавайте!
На мгновение все померкло в глазах, потом вдруг засветилось. После такого проблеска, краски настоящего были ярки и приятны. Раздался голос Матвея Кондратьевича.
— Теперь можешь встать, сынку. На сей день, закончен наш урок пребывания в Нави.
— Дед, — поднимаясь на ноги, спросил Сергей. — А эти, наши пращуры, зачем мне новое имя дали?
— Тихо! Запомни, это имя можешь знать только ты, ну и я, как твой учитель. Больше никто. Под этим именем, ты к Богу можешь напрямую обращаться. Понял?
— Да.
— Ну и добре. Теперь вон на том месте разводи костер, потребен он нам будет.
Только через двое суток внук с дедом вернулись домой, где по двору, оглашая округу радостным лаем, по случаю явления хозяев, бегала проголодавшаяся Блохастая.
За эти двое суток, чего только не приключилось с Сергеем. Был переход через огненную реку, довольно широкую и раскаленную до состояния кузнечного горна. Было хождение по лесу с завязанными глазами, выполнялись и другие сложные задачи старого ведуна. Было многое, не было только усталости в теле юного характерника.
За накрытым празднично столом, в просторных хоромах куреня, Матвей впервые налил стопку водки Сергею. Сам поднялся со стула, глыбой нависнув над столом, произнес:
— Спасибо тебе Господи за то, что род наш живет и не прерывается! Спасибо за страву на этом столе! И царство небесное всем павшим в боях казакам!
Размашисто перекрестившись, дед неторопливо выцедил стограммовую стопку казенки. Парень, на какое-то время задержавшись, и сам сделал большой глоток, ощутил гнусный запах и вкус прозрачной жидкости. Не пошло. Закашлявшись, отставил стопарь в сторону.
Как-то на рассвете дед поднял внука с постели.
— Одевайся, выходим.
Вышли со двора, дед достал из-за пояса вороненый маузер, Сергей впервые видел этот пистолет в его руках.
— Чему-то же я тебя научил? Иди, отходи метров на сто, стрелять в тебя буду. Боишься?
— Нет. Разучился бояться, да и наука твоя не подведет. Верю я в Бога, деда.
— Это добре, сынку. Иди, ставай.
Встав напротив, Сергей отрешился от действительности, слова, впитанные за годы учебы слетали с губ, а энергия Здравы забурлила по его жилам вместе с ними.
«Облачусь пеленой Христа, кожа моя — панцирь железный, кровь — руда крепкая, кость — меч булатный. Быстрее стрелы, зорче сокола. Броня на меня. Господь во мне. Аминь!»
Юноша почувствовал, что тело обволоклось невидимой броней, только затылок захолодел, подтверждая и предупреждая об опасности. Через пелену послышались двойки выстрелов, и в грудь, будто заколотили брошенной кем-то галькой. От ударов невидимых камней воздух из легких принудительно выбивался наружу, заставляя парня сглатывать обильно выступившую слюну.
— Ну, все! Добре!
Услышал Сергей голос деда.
— Казак передо мной, бачу. Да не простой казак, настоящий характерник. Теперь перейдем на новый виток жизни, тем более, что дитячие комплексы, как то, «Кулак Перуна», «Бузу» и «Скобарь» ты уже усвоил. Будешь теперь учиться создавать иллюзии, да пользоваться колдовским огнем.
Школьный выпускной совпал с беспределом в державе, страну рвали на части. Из-под крыла империи в свободное плавание республики уходили пачками. Простой народ не мог понять такой политики. В России к власти пришел Ельцин. Беспредел творился и в самих губерниях, неизвестно откуда появились «жучки» точившие экономику Российской глубинки, площади в городах превратились в развалы торговых рядов, продавалось все от презервативов, до станкового пулемета. Заработную плату на предприятиях не платили месяцами. Дикая инфляция захлестнула страну. На этой волне набирали силу криминальные группировки, в населенных пунктах и днем и ночью звучали выстрелы и взрывы. Рейтинг профессий банкиров, бандитов и проституток в сотни раз поднялся выше инженеров, врачей, и даже космонавтов. Данью были обложены все мало-мальски остававшиеся на плаву предприятия.
В один из ясных дней, к хутору деда Матвея подъехала кавалькада из трех легковых машин, серебристой «БМВ», явно вывезенной из восточной Германии, и двух вишневых «девяток», естественно отечественного производства. Из их чрев вылезли накаченные молодые парни, в спортивных костюмах и кожаных куртках самопального пошива. В народе столь одиозных молодых людей величали «братками», а если их собиралось до десятка особей, то «бригадой». Размявшись после дороги, встали у ворот. Самый нетерпеливый, несмотря на лай собаки за забором, принялся молотить по калитке ногой, обутой в кроссовку. Сергей не дожидаясь деда подошел к воротам, откинул запор и во двор без приглашения вперлись парни с наглыми выражениями лиц, привычные к тому, что всюду дорога для них открыта.
— Слышь, мелкий, собаку-то приструни, а то ведь мы и застрелим. Нам для этого дела патрона не жалко, — пригрозил один из братков.
Появившийся из куреня дед, молчаливым жестом дал понять Сергею, чтоб тот убрал Блохастую. Увидав хозяина, откормленный детина, не поздоровавшись сразу взял быка за рога, «наехал» на старого казака:
— Это ты что ли колдун местный?
— Да какой же я колдун, сынок? Так, пользую людей болящих помаленьку. Вот заболеешь, и ты ко мне придешь, ежели смогешь.
— Ты мне старый зубы не заговаривай. Ты, что доктор, людей лечить? А, коли не доктор, а лечишь, значит, колдун или знахарь. Деньги с народа трудового берешь? Доход имеешь? Делиться треба. Нам будешь платить, а мы твоей «крышей» озаботимся, чтоб ты тут жил спокойно. Понял, баранья голова?
В последнем вопросе главаря, высмеивалась папаха старого казака. На подворье раздался дикий смех подельников.
От таких слов в адрес деда Сергея затрясло. Губы сами, на чистом автомате принялись нашептывать один из наговоров, который, как посчитала голова, приходился к месту инцидента на подворье. Из боевого транса юношу вывело отчетливое карканье ворона сидевшего на жерди у собачьей конуры. Сергей скосил взгляд на дедову птицу, затем на самого деда. Тот с неизменной смешинкой в глазах, слегка качнул головой.
