Она без проблем вошла в «Ван Дейк» с группой людей, направляющихся в ресторан на верхнем этаже. Когда лифт остановился, Джулия вышла вместе со всеми, но направилась не в ресторан, а на служебную лестницу, ведущую на крышу. Оттуда открывался прекрасный вид на Манхэттен. Прямо перед ней темнели кроны Центрального парка, а внизу сновали машины. Порывистый ветер растрепал волосы, и ей пришлось придерживать вязаную шапочку.
— Я иду! — крикнула она.
Закрепив веревки, Джулия перепрыгнула на крышу отеля «Плаза». Там, привязав веревку к карнизу и глубоко вздохнув, снова прыгнула в пустоту, обхватив веревку ногой, чтобы не вертеться. Казалось, улица и небо находились одинаково далеко.
Окна были открыты, и ей не пришлось пользоваться алмазом.
Джулия отодвинула волнистые белые занавески и бесшумно приземлилась на ноги в темной комнате. Она прекрасно видела через инфракрасные очки, которые нацепила на нос, попав в помещение. В апартаментах никого не было. Джулия дернула за веревку, отцепила ее от карниза и намотала на запястье. Теперь никто не сможет догадаться, как она сюда проникла.
Девушка осмотрелась. Она была в большой гостиной, в которую выходила дверь спальни. Девушка проверила кухню. В холодильнике стояло прекрасное шампанское, а в кладовой она нашла большой запас банок с икрой. Да, Халил жил в свое удовольствие. Вопрос заключался в том, где он хранит драгоценности?
Как утверждал Гибберман, Ахмед Халил слыл ловеласом и любил делать «ночным бабочкам» дорогие подарки. Но где эти драгоценности? Она знала, что он не доверял гостиничным сейфам. Халил предпочитал иметь подарки под рукой.
Она быстро прошла по апартаментам: места много, все же это гостиничный номер. Драгоценности должны быть где-то здесь…
— Добрый вечер, дорогуша, — произнес низкий, звучный голос.
Джулия увидела высокого, очень худого темнокожего мужчину в тюрбане, небрежно прислонившегося к стене. На узком лице над короткой бородой и замечательными усами выделялся ястребиный нос с большой родинкой с левой стороны. Рядом стоял еще один мужчина, тоже араб, большой, можно даже сказать огромный, с черной шевелюрой, такой волосатый, что трудно было разглядеть его лицо. Джулия не удивилась, увидев в его руке нож.
— Что вы здесь делаете? — поинтересовалась она. — Предполагается, что вы слушаете оперу.
Халил улыбнулся:
— Твоя информация достоверна, но предоставлена моей службой безопасности. Мы всегда следим за Гибберманом, когда приезжаем в Нью-Йорк. Однажды ему удалось провести нас. Мы знаем, что ты посещала его. Не так ли, Стаф?
Гигант ухмыльнулся и дотронулся левой рукой до рукоятки кинжала, который сжимал в правой.
Халил продолжал:
— Гибберман с радостью поведал нам о том, что должно произойти сегодня вечером.
Джулия понимающе кивнула. А ведь этот подонок еще пожелал ей удачи!
— Но ты не должна обижаться на старика за то, что он проболтался. Когда Стаф хватается за нож, то даже мертвецы раскрывают свои секреты. Его можно назвать хирургом. Он кинжалом может играть на обнаженном нерве, как на скрипке. Это незабываемое удовольствие, дорогуша, и он не откажет тебе в этом.
Джулия усмехнулась, вспомнив, как заверяла Стена, что с ней ничего не случится. Ирония судьбы!
Да, здорово она влипла. Но как она могла догадаться о том, что Халил знает о Гиббермане? Она недооценила продуктивность работы службы безопасности богатого араба.
— Ладно, Халил, — произнесла Джулия, — кажется, я проиграла. Пускай твой человек отойдет от двери, и я тихо уйду.
Халил улыбнулся:
— Боюсь, тебе не так уж просто будет это сделать, дорогуша.
— Ты собираешься вызвать полицию?
— Возможно, я хочу преподать тебе урок. Стаф!
Великан медленно шагнул к ней.
Джулия произнесла:
— Я так и думала. Спасибо, Халил.
— За что?
— За то, что избавил меня от сомнений. Если они у меня и были, то теперь улетучились.
Она повернулась лицом к Стафу, а Халил тем временем скрестил руки на груди и улыбался в ожидании начала потехи.
Стаф поднял руки, сжав их в кулаки, согнул колени и расставил ноги. Джулия узнала стойку саудовских каратистов. Но у этой школы были свои недостатки. Стаф двинулся вперед с грацией, которую трудно было ожидать от человека такого роста. Его лицо приобрело свирепое выражение. Примерившись, он резко выкинул вперед левую руку, сложив пальцы в форме ястребиного клюва.
Но Джулия была к этому готова. Нырнув под летящую в ее сторону руку, она коротким, резким движением ударила Стафа по левой коленной чашечке. Он успел повернуться, и от этого сила удара смягчилась, тем не менее он был достаточно мощным, чтобы свалить Стафа. Он рухнул, и Джулия набросилась на него.
Но на этот раз ей не удалось застать его врасплох. Когда она подскочила к нему, он кошачьим ударом выбросил вперед руки и ноги, целясь ей в солнечное сплетение. Но девушка заметила опасность и, слегка отклонившись, врезала ему по губам. Ее острый локоть опустился на желудок противника, выпустив из легких воздух, а пока он приходил в себя, она откатилась от него и встала на ноги.
Ошеломленный Халил наблюдал за ними. С некоторым опозданием приступил к действию и он: сделал шаг вперед, приняв классическую позу метателя ножей. Оружие, которое он держал в опущенной правой руке, было традиционным йеменским ятаганом около восьми дюймов в длину, с загибающимся и сужающимся острым, как бритва, клинком. Он был сделан из пилы шведского производства и снабжен наборной рукояткой из рога носорога. На клинке выгравировали арабские буквы.
Глаза Джулии расширились, когда она увидела оружие.
— Ты абсолютно права, что боишься ятагана, — многозначительно произнес Халил. Свет поблескивал на клинке, напоминая подмигивание одноглазого василиска.
— О, я не испугалась, — заверила его Джулия, — а просто удивилась. Ведь запрещено добывать рог носорога. Он настоящий?
— Конечно, — сообщил Халил, делая молниеносный отвлекающий маневр. — Я предпочитаю убивать настоящим оружием.
— Очень рада это слышать. Значит, он очень дорогой?
Клинок нацелился ей в солнечное сплетение. Джулия прыгнула, и нож просвистел слева. Халил начал длинный и искусный арабский маневр, сопровождаемый гортанными выкриками, но не довел его до конца: левый локоть Джулии с силой обрушился на его лицо.
Кровь хлынула изо рта и носа Халила, он отшатнулся, и ятаган остался под левой рукой девушки.
— Я сберегла его для тебя, — произнесла Джулия, направляя клинок ему в живот. — Может, если его обагрить кровью, он будет стоить еще дороже?
Халил попытался провести обманный хук, но Джулия отбила удар, и ее кулак с треском влетел туда, где верхняя губа араба встречалась с носом, выбив четыре передних зуба и обнажив десну.
