Он отдал мне кирку с пожеланием пути, подсказав ещё и направление. Я поспешил ретироваться. Уже когда выходил из палатки, услышал стук. Удовлетворённо кивнув, быстро ушёл в шахту.
Установленная ловушка успешно сработала. Получена профессия — Мастер Ловушек. Текущий уровень 1.
Бонус: Неприметность всех ваших действий +1; Шанс раскрыть чужую ловушку +0.1 %
На этом шутки не закончились. Выпросив всё у того же беса в обмен на руду верёвку под предлогом того, что нужно штаны подвязать (поверил, хотя у меня были нормально сидящие шорты), я установил растяжку около телеги с рудой. Это было непросто, пришлось поймать момент, когда почти все спали, а толстяк сам клевал носом.
Сказав ему, что с другой стороны телеги выпала руда (пришлось пожертвовать собственной!), я заставил его отойти и незаметно повязал растяжку от колеса телеги до стула толстячка. Грохот был такой, что я невольно испугался за беднягу. К сожалению, новая профессия не улучшилась, зато после третьей подобной подставы появилась надпись:
Навык установки простейших ловушек улучшен. Шанс на успех +1 %. Незаметность простейшей ловушки +1 %; Эффективность простейшей ловушки +10 %
Вот таким образом мой список параметров увеличивался так, что грозил вскоре превратиться в толстый томик. Подобные шутки хоть как-то скрасили моё пребывание в этом месте до тех пор, пока всё не изменилось.
* * *
Приходилось бить обнаруженные выходы руды, и при этом раздумывать, как сбежать. Но, хоть убей, ничего на ум не шло. Вот и на четвёртые сутки работы я никак не мог придумать ничего путного, поэтому просто долбил стену. Метрах в трёх от меня ритмично махал киркой так же не придумавший ничего путного Василий Филиппович.
— Это ещё что? — Вдруг раздался его голос, а удары прекратились.
— Что случилось? — Поинтересовался я, прекращая работу. Афганец не ответил. Сначала я услышал тихую возню и шуршание, а потом вдруг в темноте засиял тусклый свет, лившийся из маленькой дырки в стене.
Рядом с этой дыркой на коленях стоял Василий Филиппович, внимательно вглядываясь в неё. Взвалив кирку на плечо, я подошёл к нему и встал рядом, ожидая. Наконец, старик отстранился от дыры и, глядя на меня загоревшимися глазами, произнёс:
— Там проход. Широкий.
Новость была важной во всех отношениях. Если мы наткнулись на проход, ведущий наружу, то это счастье! Мы сможем сбежать! Но там может оказаться далеко не наше спасение. И что тогда делать?
— Как вы вообще наткнулись на него? — Спросил я, ткнув пальцем в дырку.
— Кирка соскользнула и ударилась в выступ небольшой, а он отвалился, — пояснил афганец, примериваясь своей киркой. — Нужно расширить проход. Если это наше спасение, то медлить нельзя. Демоны могут обнаружить его раньше нас.
А на кой чёрт демонам залезать в шахту? Хотя Василий Филиппович прав, медлить нельзя ни в коем случае. Поэтому я, пристроившись с другой стороны от дыры, начал бить в стену.
К нашему удивлению стена оказалось хлипкой и отваливалась кусками после каждого удара, а проход всё расширялся и расширялся. В какой-то момент я зацепил киркой крупный кусок стены и резким движением отломал его. Когда он упал, а непонятный голубоватый свет стал больше проникать сюда, я смог рассмотреть камень. Это оказался кусок каменной кладки!
— Похоже, это старый штрек. И его замуровали. — Медленно произнёс Василий Филиппович, заглядывая в расширившийся проход.
— И зачем, интересно? — Задал я свой вопрос вслух, так же рассматривая проход. Не слишком широкий и уходящий в глубину породы, он и притягивал своим спасительным светом и пугал одновременно.
— Не узнаем, если не проверим. — Сказал мой напарник, отдавая свою кирку мне. Потом он, безмерно рискуя, сунулся головой в расширенный проход. Повозившись несколько секунд, он проскользнул внутрь. Сунув ему обе кирки и копьё, бывшее всегда рядом, я сам пролез внутрь.
Это действительно оказался старый замурованный штрек, правда, узковатый. А из глубины прохода лился странный голубоватый свет, который вроде бы и обещал вывести нас на свободу, но мог и оказаться ещё опаснее, чем те проклятые демоны наверху. Василий Филиппович, перехватив поудобней свою кирку, молча мотнул головой вглубь прохода. Я так же молча кивнул, взяв в руки кирку и копьё.
Афганец шёл впереди, слегка согнув ноги, и при каждом шорохе замирал, прислушиваясь. Я сам внимательно вслушивался во все звуки, стараясь уловить хоть что-то подозрительное. Но ничего такого услышать не получалось. Зато увидели мы кое-что действительно интересное…
— Это что, мох светится? — Удивлённо спросил я, понизив голос до шёпота. Василий Филиппович держал на конце кирки небольшой клок голубого мха, отчётливо светящегося, пусть и медленно тускнеющим светом.
— Радует, что опасность мы сможем увидеть, — почти неслышно ответил афганец, сбрасывая странное растение с кирки и продолжая двигаться дальше.
Но не успели мы пройти и двадцати метров от пробитого прохода, как наткнулись на перегородку. Проход загораживала стенка и крепко сбитых, но уже старых досок и брусьев, часть из которых была поломана и торчала опасными зубцами. Не рискнув сразу ломать ограду, мы подошли поближе и внимательно её изучили.
— Смотрите, тут что-то нарисовано, — сказал я, заметив на одной из балок длинную цепочку из незнакомых узоров.
— И тут тоже, — указал Василий Филиппович на другую балку. Потом ещё на одну.
Как оказалось, все толстые брусья были перевиты этими узорами. Казалось даже, что они светятся мягким синеватым светом, но это, скорее всего, ото мха отсвечивает. Впрочем, как пыль может отсвечивать?
— Чёрт! — Выругался неожиданно сквозь зубы афганец, одёрнув руку.
— Что случилось? — Тут же спросил я, настороженно осмотревшись вокруг.
— Какая-то хрен за этой стеной, — махнул он в сторону дыры в ограде, — там воздух обжигающий какой-то.
Удивлённо посмотрев в дыру, я, потакая природному любопытству, осторожно просунул в пролом ладонь. И тут же мою руку как горячей водой обожгло! Не сильно больно, но неприятно. А перед глазами появилась надпись:
Пагубное воздействие инфернальной ауры. Здоровье -1 в минуту.
Очень неприятно, скажу я вам. Хотя моего здоровья хватит часов на шесть-семь, всё равно лезть в эту парилку не хочется. Но тогда придётся возвращаться назад, к рабству, так и не использовав возможно единственный шанс сбежать. Переглянувшись, мы с Василием Филипповичем кивнули друг другу и одновременно ударили своими кирками по доскам.
