– Университет искусств…
– Не хило!.. Ну ладно, валяй к братану за компенсацией, и мой тебе совет: не тяни. А то веришь, нет: я хоть и не Шишкин, но под хохлому тебя расписать всегда смогу…
Прошло не более шести часов. Мефодий сидел на кухне и, несмотря на то, что спина его была прижата к теплой батарее, никак не мог согреться. Колотило же его не от холода, а от неизбежного посыпания головы пеплом и разрывания собственных одежд перед всемогущим Кириллом. Он давно закончил зубрить самоунижающий монолог и уже готовился вынести его на суд брата, когда сосед с верхнего этажа вновь напомнил о себе.
– Виктор Игнатьевич сказал: к понедельнику, – начал было оправдываться Мефодий перед едва не свернувшими ему кулаками дверь тутуничевскими телохранителями.
– Пошли. Игнатьич по-новому перетереть с тобой хочет, – лаконично проинформировал Мефодия один из них, а второй нежно подхватил художника под локоть.
Догадываясь, что сослаться на плохое самочувствие не удастся, Мефодий подчинился.
Трехквартирный блок Виктора Игнатьевича Тутуничева поражал прежде всего своими ковровыми просторами (все некапитальные перегородки в нем были переделаны либо вовсе устранены за ненадобностью), на которых можно было свободно играть в гольф. Интерьер и все остальное поражал уже во вторую очередь. Владелец апартаментов усадил гостя в мягкое кресло и без лишних слов разлил по рюмкам водку из небольшой, но более благородной, чем банальная чекушка, бутылки.
– Виктор Игнатьевич, я еще не звонил Кириллу насчет денег, – сразу выпалил Мефодий, – но вы же сами сказали, что через пять дней…
– Выпей! – велел Тутанхамон и махнул маячившему в дверях телохранителю: – Не в службу, а в дружбу, Колян, сообрази-ка нам что-нибудь закусить.
Рюмка в руке Мефодия слегка подрагивала. Тутанхамон нашел это забавным и, сверкнув золотыми зубами, аккуратно поднес к рюмке гостя свою, после чего произвел вежливый «чин-чин».
– Погоди пока звонить… – Выпив, Тутанхамон поморщился и, не дожидаясь, пока поднесенная Николаем тарелка с ветчиной опустится на стол, взял с нее ломтик, а затем метнул его в рот вдогонку водке. – Тут нарисовалось кое-что до общей картины. Проблемка маленькая…
На Мефодия вместе с приятной теплотой от своевременной как никогда порции успокоительного снова нахлынули нехорошие предчувствия: сейчас Тутанхамон скажет, что деньги нужны ему через полчаса, или того хуже – увеличит сумму компенсации!..
– Видишь ли, в чем суть: братан твой под присмотром Конопатого работает, – продолжал Тутуничев. – Я тут проверил кое-какую информацию – говорят, Ятаган и Конопатый закорешились сильно, дела там у них совместные или типа того. Я тоже с Конопатым недавно мировую пил, потому сам понимаешь, если до него вдруг дойдет, что я на тебя наехал… В общем, портить отношения мне с Конопатым сейчас не резон, тем паче из-за каких-то четырех штук. Так что о деньгах забудь. Но ты рано радуешься! – сразу же осадил он глупо заулыбавшегося Мефодия. – Долг есть долг, и отдавать его, как ни крути, надо.
– Но у меня нет ничего ценного, – проговорил Мефодий. У него перед глазами все плыло, но не столько от водки, сколько от того, что унизительное выпрашивание денег у брата отменяется. – Квартира это не моя, тоже Кирилла, а весь мой инвентарь не потянет и на пятьсот долларов…
– Ты будешь на меня работать! – заявил Тутанхамон.
– Я – на вас?! – изумился Мефодий и перевел взгляд на смотревшего телевизор телохранителя. – Да он на меня дунет, я и упаду!
– Ха! – Тутанхамон откинулся в кресле и, ткнув в Мефодия перстненосным пальцем, визгливо расхохотался. – Нет, Колян, ты слыхал? Шишкин думал, что я зову его к себе в бойцы! Во, загнул так загнул! Его – в бойцы!
Колян покосился на Мефодия и презрительно хмыкнул.
– Не-е, расслабься, – прекратив смеяться и, разливая по второй, проговорил Виктор Игнатьевич. – Уж как-нибудь без тебя обойдемся. А ты вроде бы говорил, что картинки всякие рисуешь?
– Да, сейчас я специализируюсь в основном на графике, – сказал Мефодий.
– Да мне без разницы! – Тутанхамон снова выпил. Глядя на него, выпил и Мефодий. – Короче, чтобы ты, упаси бог, никому не ляпнул, что, дескать, Виктор Игнатьевич на тебя наехал, давай вообразим такую ситуацию: будто бы я прихожу к тебе, даю эти самые четыре штуки и говорю: «Мефодий, сосед, выручай! Я человек солидный, ко мне в офис приходят солидные люди, а там на стенах одни голые обои. Несолидно, понимаешь, как-то…» А ты мне отвечаешь: «О чем базар, Виктор Игнатьич! Да разве сосед не поможет соседу? Да завсегда пожалуйста!..» Ну, продолжай!
Мефодий, кажется, понял, чего от него хотят, и робко поинтересовался:
– Вы хотите заказать мне картину?
– Ну вот, быстро соображаешь! – заулыбался Тутанхамон. – Конечно, картину, что бы я еще, интересно, тебе заказывал? Не конкурента же, в конце концов! Ну и в каких картинах ты самый большой мастак? Природа? Море? Или, может, бабы голые?
– В портретах, – ответил Мефодий.
– Тоже неплохо! – кивнул Тутанхамон. – Помнишь, Колян, у Никифора на даче его портрет над камином здорово смотрелся. Никифор божился, будто штуку за него отвалил! А я хочу такой же, но в офис и за четыре. Понимаешь?
– А какой желаете размер? – поинтересовался Мефодий. – Высота, ширина рамы?
– Это тебе должно быть виднее, – задумчиво почесал лысеющую макушку Виктор Игнатьевич. – Но за штуку баксов это было где-то…
И Тутанхамон изобразил руками раму, имевшую размеры что-то около восьмидесяти сантиметров на полметра.
– Вот и посчитай, – добавил он. – Это за штуку, а надо за четыре.
– Будет вам портрет за четыре штуки! – уже не дрожащим, а вполне уверенным голосом пообещал Мефодий. – Портрет ровно в четыре раза больше, чем за штуку!
– Вот это деловой подход! – согласился Тутанхамон и, предлагая отметить заключенный договор, наполнил рюмки по третьему разу. – Проблемы будут?
Мефодий прикинул в уме: берем указанные заказчиком размеры, увеличиваем их в два раза; грубо округляя, выходило где-то метр пятьдесят на метр… Нет, с технической стороны проблем не было. Десять квадратов превосходного холста еще советской мануфактуры было год назад куплено за бесценок у бывшего обкомовского агитплакатчика. Грунтовка, краски – все это, как у практикующего специалиста, тоже имелось в избытке. Загвоздка была в другом – лицо (если выражаться предельно мягко) Тутанхамона: одутловатое, с двойным подбородком и торчащими, как ручки кастрюли, ушами, редкие бледные волосы и короткая, практически отсутствующая шея… И в масштабе один к одному оно не вызывало у Мефодия вдохновения, а уж воссоздание его на площади в полтора квадратных метра!.. Впрочем, выбирать не приходилось, однако выход из этой ситуации все-таки имелся…
