– Вот и все… – протянул Любимов. – Олег Дмитриевич! – обратился он к старпому. – Ты помнишь мой код?
Задорожный хмыкнул.
– Откуда?
– Вот и я…
Ну, это я уже слышал раз двести. Такой у них ритуал был. Любимов застучал пальцами по клавиатуре. Я же смотрел, прищурившись, на звезды. Интересно, к которой из них меня забросит очередной поворот судьбы. Возле некоторых я был много раз… но в системах абсолютного большинства из них не побываю ни я, ни кто-либо из людей – без разницы, с какой планеты они будут родом.
Любимов прочистил горло.
– Боевая готовность № 1! Штурман! Курс на Поллукс. Мы должны выйти из «искажения» над центральной частью астероидного пояса Корнуолла. Координаты точки выхода переслал.
– Координаты получил. Рассчитываю.
– Реакторная! Мощность – девяносто два.
– Есть!
– Гравитронщики! Слесарев! Подготовить процедуру перехода!
– Есть!
Вот и пошло-поехало. Я проверил ремни безопасности, положил руку на штурвал. Коснулся большим пальцем кнопки с полустертой надписью «ИМПУЛЬС».
– Внимание, экипаж! – обратился по общему каналу Любимов. – Наша задача – обеспечить прикрытие десанта «островитян» на Объект-114, это – четвертый по крупности астероид пояса Корнуолла. На Объекте-114, согласно данным разведки, расположены иридиевые рудники «мумий», на которых трудятся наши военнопленные. Сопротивление ожидается серьезное: Объект охраняют «гарпии» и «виверны». Кроме того, на поверхности астероида расположены ракетные комплексы и скорострельные турели противокосмической обороны. Когда десант высадится, нам нужно будет встать в «заграждение» и ожидать возможное прибытие подкрепления неприятеля.
Внутри астероидного пояса – тесно. Расстояния между глыбами может быть меньше десяти километров – ни развернуться, ни повернуться с нашими-то скоростями.
– И еще! – снова заговорил командир. – Мы вторгаемся в чужое пространство. Пусть с благородной целью, но тем не менее. На этот раз сражаться предстоит не с условным противником. «Мумии» – на своей территории и будут драться до последнего корабля. До последнего солдата! Ребята, не забывайте, что мы – из русской эскадры. Не опозорим ни себя, ни наших товарищей. Наше дело – правое, и пусть снаряды летят точно в цель. Ну, с богом! – Любимов перевел дыхание. – Начинаем набирать массу для перемещения!
Я вывел на свой монитор карту пояса Корнуолла. Программа сама рассчитывала траектории самых крупных астероидов и выдавала их координаты в режиме реального времени.
– Гравитация растет, – сообщил старпом.
Для межзвездного прыжка нужно набрать больше боевых ноль-шесть «же». Сейчас все на корабле работало на нашу гравитронику. Напряжение нарастало, я чувствовал, как усиливается вибрация. И, конечно же, сила тяжести. Нас постепенно вдавливало в кресла; кровь отхлынула от головы, тошнота, от которой каждый по-своему страдал в невесомости, сходила на нет.
– Регистрирую «искажение» по курсу восемнадцать, – сказал Задорожный. – Отклонение – минус два.
– Прекрасно! Курс восемнадцать! Тангаж – минус два, – сейчас же отреагировал Любимов.
– Есть! – отозвались в один голос мы с Кучером.
Двигатели коррекции курса беззвучно выстрелили в космос бело-голубой плазмой. Крейсер начал разворот.
И всякий раз я опасаюсь промахнуться мимо пространственной червоточины, диаметр которой, как утверждают яйцеголовые, не больше двух метров. «Искажение» возникает по курсу корабля, когда его гравитроника работает на полную мощность. Столь малый объект, как космический крейсер, в какую-то секунду приобретает массу, сопоставимую с массой планеты…
И проваливается в физический Тартар.
Чтобы в следующую же секунду вынырнуть в нормальный космос за много-много световых лет от прежнего местоположения.
Что происходит в тот момент, когда корабль проходит через червоточину в пространстве, человеческий мозг интерпретировать не может и поэтому просто вычеркивает его из памяти.
Яркий свет ударил из носового иллюминатора. Всполохи янтарного цвета заструились по внутренней обшивке рубки. Если бы не поляризованное стекло в щитке моего шлема, я бы стал слепой курицей.
Старпом сдавленно чертыхнулся.
Иллюминатор потемнел, подстроившись под местное солнце.
Раздувшаяся сфера Поллукса господствовала в пространстве. Это была оранжевая, с красноватым оттенком, звезда-гигант. Старая, но отчаянно молодящаяся. Погубившая внутренние планеты, но еще не окрасившаяся в красный цвет скорой гибели.
Поллукс совсем не походил на карликовые и тусклые звезды, которых пруд пруди в окрестностях Солнца. Не часто нам приходилось действовать под боком у таких гигантов.
– Постам доложить о готовности! – приказал Любимов.
Я отвлекся от иллюминатора, просмотрел, что там у меня на приборах. Вроде прошли через «искажения» без глюков, только на тактическом дисплее время от времени выбивались какие-то «левые» пиксели. Пришлось перезагрузить подсистему. А вообще, я сориентировался быстро: мы находились над эклиптикой, цель была где-то под нами. Заходить на нее будем под острым углом. Жаль, что Поллукс не передвинуть: на протяжении всей миссии он будет слепить нам оптику.
– Мы регистрируем корабли эскадры, – доложили с радиолокационного поста. – Арьергард все еще прибывает.
Вот и славно! Теперь нам осталось лишь перестроиться и расползтись по своим траекториям. А Полозов тем временем вывел на мой монитор данные по курсу.
– Врага видите? – спросил Задорожный.
– Слабое радарное излучение из глубины астероидного пояса. Количество и типы кораблей пока установить невозможно, – прозвучало у меня в наушниках.
Пока мы подберемся к цели, враг успеет подготовиться, чтобы встретить нас во всеоружии.
– Доложить, что «пятидесятый» переместился благополучно! – распорядился Любимов, выслушав доклады всех служб.
И тут же последовало сообщение от Величко:
– Крейсерскому дивизиону построиться для атаки.
– Ильин! Кучер! Выводите нас на курс, – распорядился Любимов. – Расстояние до цели?
– Четырнадцать с половиной мегаметров, – ответил старпом.
На счету ЛК-50 – две «гарпии». Их мы превратили в пар во время патрульных миссий в приграничном пространстве. Теперь мы сами – нарушители. И не просто нарушители – целая эскадра вторглась в чужой космос. Это, мать вашу, война без всяких экивоков.
Впереди вспыхивали дюзы ЛК-17, которым командовал Витя Козак – лихой и удачливый командир. По левому траверзу от нас шел «ворон», экипаж которого тоже в чем-то там отличился… Позади, километрах в ста пятидесяти, разворачивался ЛК-55, который облюбовал контр-адмирал Величко. Пять крейсеров землян и шесть – Крылатых. Плюс три тяжелых боевых корабля – «кондор» и наши ракетчики, – которые должны были выйти из «искажения» «под» астероидным поясом. Вот это силища.
