Лапы мои!
Отчетливо запахло паленой шерстью.
Выхватил когайто. С рычанием скорее боли, нежели гнева, вогнал его в центр кратера. Рванул, загружая одну из старейших своих, ранее ни разу не использовавшихся программ. Ту, что в юности напыщенно назвал «каноэ падает с водопадом». Потому что сколь бы ни был крут поток информации, всегда есть возможность проследовать за ним.
Теоретически.
Кратер распахнулся черной воронкой. Железный Неко попытался было вычислить, куда может вести этот провал. И его аналитическое «я» заскулило. А потом затихло, не отзываясь на запросы.
Дна бездне не было. Не было вообще ничего, из проема голодной тьмой смотрела буря, информационный хаос, готовый пожрать любой оказавшийся в пределах досягаемости структурированный код.
Программа-каноэ, смешная на фоне такой мощи, будто сдернула иллюзию. Прорвала маскирующую мембрану, показав гигантское заклинание таким, каким оно было на самом деле. Спицей, пронзающей самое сердце домена. Формой, сплетающей информацию в тугой поток. Провалом в глубину Паутины.
Тимур запрокинул морду к роняющему пламя небу. Он видел, как заходила для повторной атаки горгулья. Чувствовал, как густеет воздух, готовясь переформатировать заданный информационный участок. Знал, что наконец-то Хромого Кота загнали в капкан, прижали к стене, отрезали пути бегства.
Оттолкнулся от раскаленного склона кратера.
Сгруппировался.
Рухнул в нестабильность информационной бездны.
Бронежилет развернул крылья, обнял его, заслонил, точно вдыхающая с тобой в такт спасательная капсула. Сорвавшийся с края мира водопад швырял и бил, пока, после очередного удара, сознание не замкнуло вспышкой боли. Сломал хребет аватары? Но нет, новые прыжки на невидимых информационных порогах отозвались новыми ушибами, значит, чувствительность не потеряна. Сейчас это отнюдь не казалось благословением.
Тимур сжался, стянув к себе защиту, все ресурсы направил на слепую оборону. Он выставлял один щит за другим, пока не кончились заготовки. А потом плел блоки на живую, судорожно составляя код, выбрасывая перед собой на те короткие мгновения, что требовались для написания нового щита. И еще одного. И еще.
Он падал и падал в бесконечной тьме. Пока теплилось сознание, упорно дрался за каждый бит унесенных хаотичным потоком программ. Когда разум погас, все равно продолжал огрызаться.
А потом полыхнул свет.
Последняя вспышка боли. Слепота.
Больше не было ничего.
Пробуждение давалось трудно. Он прикрыл ладонью болезненно зажмуренные глаза. Перекатился на бок. Каким-то животным, нерассуждающим инстинктом нашел щель, где свет был не так ярок. Забился в нее. Вновь впал в беспамятство.
Тишина. И холод. Мелькнула мысль — я же был в боевом режиме, почему нет теплой шкуры? И внезапное осознание — он больше не в боевой аватаре — заставило резко проснуться.
Тимур потер глаза. Посмотрел на исцарапанную, сотрясаемую мелкой дрожью руку. Он был в базовом облике — как показала короткая проверка, единственном, оставшемся доступным. Программное обеспечение ощущалось так, слово стая бешеных псов зубами выдирала из него куски. Будто из самого Тимура вырвали и пережевали самые чувствительные части. А то, что не надкусили, изодрали когтями.
При попытке подняться едва не ударился головой и лишь чудом не обрушил на себя какие-то руины. В бок упирался металлический прут, в кладке блестели остатки проводки. Похоже было на декорации в стиле постапокалиптических развалин. Ядерная зима, судя по ощущениям, прилагалась.
Методично глухо ругаясь, господин советник выполз из норы. Только благодаря невероятному везению не вспорол себе бок, выбрался на воздух. Свет резанул по глазам, неестественно холодный, почти ледяной. Автоматическая настройка сенсорных фильтров, похоже, глючила, и Тимур занялся — ими вручную. Затем начал создавать себе теплую одежду. Наконец, опустив на нос темные очки и кутаясь в связанный из разномастных программных клубков свитер, принялся за методичное изучение ситуации.
Хорошая новость заключалась в том, что ни одного готического убийцы поблизости не наблюдалось.
На этом хорошие новости заканчивались.
Советник Канеко не без оснований считал, что отлично знает аканийскую Паутину. Даже попадая на незнакомый уровень, он способен был сориентироваться, найти какие-то знакомые ссылки, скрытые лазейки. Отыскать дороги на основные информационные централи, наконец. Но место, куда выбросило его после сумасшедшего падения…
Безмолвные, лишенные дыхания и движения руины.
Не стилизация к сюжету-катастрофе, как показалось ему вначале. Нет, эти развалины не имели ничего общего с хорошо продуманной эстетикой постапокалипсиса. Здесь разрушение брало начало не в дизайнерских и графических компонентах. В освещенном ледяным сиянием хаосе явно прослеживалась деградация информационная.
Вот почти целый кусок — городской пейзаж со старинными домами, чугунными заборами, узкими прединдустриальными улочками. Вот застывшие, точно пойманные в янтаре джунгли, а вот развалины чьей-то библиотеки. Вдалеке, до самого горизонта раскинулась футуристическая панорама, из которой убрали анимационные компоненты, оставив гнетущее ощущение мертвенной неподвижности. Тут и там глаз натыкается на пустоту, точно вырезаны рваные куски. Будто информацию не то изъяли, не то стерли. Таких пустых мест, если приглядеться, было много.
И одно из них леденело обрывом прямо за спиной. Тимур осторожно наклонился. Теряющаяся в холоде и свете пропасть.
Неко нахмурился.
Более всего окружающее напоминало свалку заброшенных и закрытых для доступа островов. С тех пор как повсеместно и в принудительном порядке начали оптимизировать ресурсы, перестраивать и наводить порядок в старых владениях, многие оказались шокированы количеством позабытых резервных копий и блуждающих миров-призраков. Официально они считались уничтоженными, но на самом деле до переформатирования руки доходили отнюдь не всегда. Зачастую хозяева просто стирали имя и закрывали доступ. Пока на месте этих файлов не было записано ничего нового, старые программы оставались дрейфовать, медленно накапливая ошибки и деградируя. Как дом, из которого ушли обитатели, покинутый остров мог еще жить долго, но существование это нельзя было назвать ни легким, ни красивым, ни исполненным смысла.
Если его выкинуло к одному из потерянных миров… Место, официально не существующее, не имеющее адреса, полностью изолированное, так и должно ощущаться — осколком безбрежной тишины. Без путей выхода. Без линий связи. Без контакта с Паутиной. Остров-призрак в дальних глубинах.
