возражает, тогда сворачиваем на железку, — сказал Пётр и первый встал на рельс, — холодненький! После тёплого стекла будет не так комфортно, — добавил он.
Все последовали его примеру. Как это ни парадоксально, но уходить с уже ставшей привычной чёрной стеклянной дороги было немного грустно. А железная дорога была пока что чужой и незнакомой, а значит и более опасной. Да и идти по ней было куда менее комфортно. Но они всё равно пошли.
Эрик шагнул на неё последним. В последнюю секунду ему почудилось, что он опять слышит это костяное постукивание, как ночью. Он остановился и прислушался, но услышал только шелестение листвы от ветра. Пожав плечами, он быстро пошёл догонять остальных, которые уже скрылись за высокой травой.
Тимур не очень долго смог идти по зоне без происшествий. Ему что-то начало мешать в ботинке. То ли камушек попал, то ли ещё что… Он подошёл к дереву на обочине и облокотился на него одной рукой.
Тут же он забыл про камень в ботинке. Что-то было не так. Ощущения какие-то странные. Он попробовал оторвать руку, но не смог. Он упёрся в дерево второй рукой, чтобы оторвать первую и оказалось что это самое глупое, что можно было сделать. Теперь прилипли обе руки. Он упёрся в дерево коленом, почувствовал что прилипло и оно, но он всё равно всем телом откинулся назад и тянул руки на себя изо всех сил. Ладони горели огнём, казалось, что он живьём сдирает с себя кожу. Правая рука с лёгким чмоком оторвалась.
Ладонь, как будто сплошной очаг боли, просто полыхала. Он посмотрел на неё. Всё было цело. Кожа на месте, а казалось, что он её просто оторвал. Проделать то же самое со второй он поостерёгся. Да и с точной опоры теперь было сложнее. Он держался одной рукой за ствол и упирался в него коленом.
— Я же слышал про магнитные деревья! Как меня угораздило? — в сердцах крикнул Тимур.
Под ногой у него что-то хрустнуло. Он посмотрел вниз. В траве валялись птичьи скелеты.
— Точно! Нужно смотреть на подножье дерева, прежде чем к нему прикоснуться, — сказал Тимур, — как только органика умирает, она отлипает от него. Что же мне теперь делать? Это конец.
Помимо всего прочего, поза была очень неудобной. Долго ли он сможет простоять на одной ноге? Скоро ли такое положение стане невыносимым, и он плюнет на всё и прижмётся к дереву? Ответа на этот вопрос у него не было. Он стал озираться, вглядываясь в дорогу, в надежде, что там появится кто-нибудь. Ну ведь ходят же здесь люди? Рано или поздно кто-нибудь да пройдёт. Главное, чтобы не поздно.
Лавр, по своему обыкновению, стоял на Акселе. Юна сидела сзади, крепко вцепившись в шерсть волкаря. Они уже давно ехали молча.
— Ты не сердишься, что я тебя забрал? — спросил, наконец, Лавр.
— Нет, что ты! — сказала уверенно Юна, — если позвал, значит, я тебе нужна. Ты же мой брат, я помогу тебе, чем смогу.
— Ты же знаешь, что я не настоящий брат, — сказал Лавр.
— А в чём меряется настоящесть? — спросила Юна, — в том, что у нас разные родители? Но ты один из самых близких мне людей. Я тебя люблю. Как ты можешь быть не настоящим? — она сделала паузу, — хотя и ведёшь себя в последнее время странно.
— Тебя это пугает? — спросил Лавр.
— Да, — сказала Юна, — мне страшно за тебя. Кажется, ты запутался. Так не только я думаю. Но взрослым ты не веришь, поверь хоть мне. Я вижу, что ты стал другой.
— Ты права, — сказал Лавр, немного помолчав, — скажу тебе по секрету, только ты никому не говори, ладно?
— Ладно, — пожала плечами Юна.
— Я и правда запутался. Я чувствую в себе много сил. Но когда начинаю их использовать, всё получается не так, как я хотел. Мне не с кем поговорить, — сказал Лавр.
— Тебе много с кем есть поговорить. Это моей маме в пещере было не с кем. А с тобой все хотят разговаривать, но ты никого не подпускаешь к себе. Это разные вещи, — сказала Юна.
— Возможно, — вздохнул Лавр, — но я не хочу, чтобы мне объясняли, как нужно поступить. Я хочу просто разговаривать. Как мы с тобой всё время разговаривали.
— Я готова! — сказала Юна и улыбнулась, — я всегда с удовольствием это делала.
— Мы скоро будем на месте. Там что-то вроде сада. Несколько деревьев и кустарников, которые можно есть. И ручей поблизости протекает, можно будет пить. Будем там какое-то время жить и разговаривать, — сказал Лавр.
— А откуда ты знаешь про это место? Ты там уже бывал? — спросила Юна.
— Нет, я поискал что-нибудь подходящее в голове, и нашёл, — Лавр постучал себя пальцем по лбу.
— Удобно, наверное! — с уважением сказала Юна, — я бы тоже хотела уметь так искать.
— Я бы тебя научил, мне не жалко, только не знаю, как это сделать, — грустно сказал Лавр.
— Этому, наверное, нельзя научить. Это твоя способность. Вряд ли её можно передать… — сказала Юна.
— Думаю, что можно, — упрямо сказал Лавр, — просто я пока не умею этого делать. Но я научусь. Я уже очень многому научился. Научусь и этому. И ты тоже будешь искать нужные тебе места в голове.
— Скорее бы! — сказала Юна и рассмеялась.
Лиана очень хотела пить, а олень, несмотря на то, что обычно проявлял чуткость в этих вопросах, никак не находил источник. Она уже готова была зубами впиться в ствол ближайшего дерева, чтобы напиться древесного сока. Лиана похлопала оленя рукой по боку и сказала:
— Дружок, давай найдём воду, а? Ты же тоже хочешь пить? Я права?
Олень никак не отреагировал. Зато медведь повернулся к ней и как-то недобро огрызнулся.
— Ладно, ребята, я понимаю, что у вас какие-то свои планы… или инструкции… но ведь если я умру от жажды, лучше-то никому не станет, верно? И задание вы своё не выполните, не сможете меня довезти до места назначения, — сказала Лиана.
Медведь опять как-то нервно огрызнулся.
Орёл, который всё это время кружил высоко в небе, стал
