добычу? — спросила Марго.
— Может, добычу… а может и нет. Слишком уж он регулярно там кружит. Как будто работу выполняет какую-то. Хотя, если подумать, можно найти с десяток объяснений тому, почему он так себя ведёт, — сказал Пётр.
— И они все могут оказаться не верными, — рассмеялась Марго, — кто их птиц поймёт!
Пётр вдруг остановился и прислушался, потом закричал:
— Все с дороги! Вставайте за стволы деревьев! — и первый бросился в лес.
Остальные бросились в разные стороны, не задавая вопросов. Теперь и они это слышали. Громкий топот множества ног, который стремительно приближался и накатывал волной. Как будто по дороге бежало большое стадо. Копыта молотили по стеклянной поверхности множественной дробью.
Дорога была шириной метра три и практически не шла прямо, а всё время вилась как лента. Для стада ширина была маленькая, тем более, если это стадо несётся сломя голову.
Вскоре животные выскочили из-за поворота. Они бежали с той же стороны, откуда они все пришли. Копыта имели плохое сцепление со стеклянной поверхностью, поэтому на поворотах многие животные улетали с дороги в лес, но тут же вскакивали и пытались вернуться обратно. С каким-то маниакальным упорством они старались бежать именно по дороге.
Это были относительно невысокие, коренастые животные с рогами, вроде бычков. Они были не похожи на тварей, скорее просто разновидность копытных. Учитывая концентрацию тварей в зоне реактора, особенно до массового исхода, было удивительно, как эти бедолаги сохранились здесь в таком количестве. По идее, их должны были бы истребить более агрессивные виды. Но нет, они как-то сумели выжить.
Стадо было большим.
Все стояли и прятались за деревьями, в надежде, что они защитят их от стремительно несущихся туш.
Через несколько минут топот стих вдалеке. Все стали не спеша выходить обратно на дорогу. Было чувство, что сейчас нахлынет новая волна, или пронесётся отставшая особь… но всё было тихо.
— Надо же! Они даже не поцарапали покрытие, — удивился Пётр, присев на корточки, — как было, так и осталось. Какая качественная поверхность, — он усмехнулся.
— Все целы? — крикнула Марго.
— Да, вроде целы, — нестройно начали отвечать наемники, оглядываясь и проверяя, все ли на месте.
— Не все! — вдруг истерично вскрикнула Фила, — Гирта придавило!
Все бросились на крик.
Гирт шёл одним из последних, он встал за дерево как раз на повороте. Именно туда-то и улетало большинство бычков, из тех, кто не смог удержаться на дороге. Дерево, за которым он прятался, оказалось не очень толстым и его вывернуло с корнем, от удара врезавшейся в него туши. Оно упало на Гирта, а бычок, по всей видимости, ещё и придавил его сверху. После этого туда приземлялись ещё не раз улетевшие с дороги особи. Гирта просто раздавили. У него не было шансов.
— Да, неудачное место он выбрал для того, чтобы спрятаться, — сказал задумчиво Пётр.
— Дальше не идём, пока не похороним нашего товарища! — жёстко сказала Марго.
И если она держала себя в руках, то девчонки наёмницы разрыдались в голос. Ребята подошли, и стали пытаться аккуратно снять ствол дерева с раздавленного тела. Это оказалось сделать непросто.
— Ещё и без еды остались, — сказал Пётр, — разглядывая растоптанные в труху остатки носилок, которые пришлось бросить прямо на дороге.
— Разве сейчас до еды? Человек погиб! — укоризненно сказала Мина.
— Погиб, — согласился Пётр, — но остальные живы. И смерть от голода, вполне себе возможный вариант. Наша задача сохранить жизни оставшихся, а для этого не стоит придаваться рефлексии. Жалко парня, но его есть кому оплакать. Нам же нужно думать, что делать дальше.
— Может быть ты и прав, — вздохнув, сказала Мина.
— Как думаешь, нам стоит опасаться повторения такого нападения? — спросила, подходя Марго.
— Во-первых, это было не нападение, — сказал Пётр, — а во-вторых, я думаю, что нам стоит опасаться того, кто их напугал, а не их самих.
— Разумно, — Марго задумалась, — мы потеряли человека, чего не случалось уже довольно давно. Причём очень глупо, даже не в бою. Самое обидное, что мои ребята не понимают, за что он погиб.
— Это несчастный случай, — сказал Пётр, — люди не всегда погибают за что-то. Бывает, и просто так умирают.
— Я тоже начинаю склоняться к мысли, что не нужно было сюда идти. Хотя мне по прежнему интересно, что это за место такое, — сказала Марго.
— Боюсь, что это интересно тебе одной, — сказал Пётр, — у всех остальных совершенно другие мотивы.
— Может ты и прав, — сказала Марго, — заночуем тут. Уже вечер, нам ещё Гирта нужно похоронить, а мы его никак из-под бревна не вытащим. Придётся подкапывать, чтобы достать. Что меня волнует, так это безопасно ли спать на дороге, или лучше уйти в лес.
— Думаю, что слово «безопасно» тут не уместно, — сказал Пётр, — однако в лесу будет не лучше. Я буду спать здесь! — он похлопал по стеклянной поверхности, — это будет наша первая ночь без одежды и снаряжения. Спать на сырой земле голыми плохая идея. Да, можно натаскать мха, веток, листьев… но не думаю что там будет безопаснее, чем тут. Не думаю, что стадо вернётся, а в лесу могут быть другие опасности. Так ведь, Эрик? — повернулся он к нему.
— Возможно, — быстро кивнул тот, он не ожидал, что Пётр обратится к нему.
— Что вообще думаешь? — спросил Пётр, — как наиболее опытный из нас.
— Уже нет! — сказал Эрик, — в какой-то момент моя опытность закончилась и теперь я всё узнаю вместе с вами. Всё происходящее находится за гранью моего опыта. Единственное, что я могу сказать, рокировки давно не было, но она обычно несла с собой не просто перестановку аномальных зон, а вообще, большое изменение правил нахождения в зоне реактора. Иногда очень сильно. Правда, последние рокировки, про которые я слышал, уже были слабенькие, а потом и вовсе прекратились. Но вот раньше, всё было гораздо сложнее. Это и замедлило нашу работу в зоне. В последние десятилетия было сделано больше, чем за предыдущие столетия. И тут на тебе! Было бы хорошо рассказать нашим, что я тут видел. Они сейчас наверняка пытаются достать наши группы, которые остались в зоне. Может погибнуть много
