Красин не отозвался.
Моряк прильнул к перископу, повернул рукоятки. Иван мысленно выругался. Черная грязная жижа поднялась уже до колена, насосы, работающие напрямую от генератора, минуя высохшие аккумуляторы, выбрасывали за борт литры воды — но этого все равно было мало. Иван огляделся. Корпус лодки подтекал. Дифферент на нос стал такой, что скоро гребные винты окажутся в воздухе — и прощай, родная.
— Что происходит?! — прокричал Иван. Капитан оторвался от перископа и наклонился к Иванову уху.
— Мы тонем, — сказал он. Иван вздрогнул. Красин бледно усмехнулся. — Ну, или погружаемся, мы ж таки не фигня какая, а подводники.
Лодка шла на полной скорости. Корпус вибрировал, гремели стаканы и стекла выставочных шкафов. Качение с волны на волну стало жестким, как приземление с разгону на твердый пол.
— Что делать будем?
— Лево руля, — приказал Красин. — Курс держать двести девятнадцать.
— Есть! — Кузнецов плавно, словно опытный рулевой, повернул штурвал. Стрелка указателя перед ним дернулась и поплыла вверх по металлической шкале.
— Ставлю лодку поперек волны, — пояснил Красин. — Под восемьдесят градусов к берегу. Волнение сильное, а С-189 не самый мореходный корабль, прямо скажем. Завалит. Если пойдем вдоль волны, нас просто опрокинет.
— Можно?
Красин кивнул.
Иван взялся за рукояти перископа, прислонился к окуляру. Старая резина была жесткая, острая, как рубленый металл. Врезалась в лоб, в щеки, в нос.
Иван увидел сквозь мутное стекло длинную полоску берега, затопленную туманом. В ней редкими островками плыли вершины деревьев. Какие-то размытые здания виднелись справа. Призрачные. Может, и почудилось.
Многое увидел Иван, но где основное — основного пока не увидел.
— Но там же нет… причала, — Иван оторвался от перископа. — Как же мы?
— Верно, — Красин вдруг улыбнулся. — Конец всем причалам, концам и началам… Мы рвемся к причалам заместо торпед. Высоцкий. «Спасите наши души». Люблю эту песню. Причала там нет. Мы выбросимся на берег, как киты-самоубийцы. Другого выхода я не вижу. Мы слишком быстро набираем воду.
Иван помолчал. Кузнецов стоял за штурвалом управления бледный, как мертвец. Но держится молодцом. В зеленоватой воде, которая дошла ему почти до пояса, мягко отражались отсветы циферблатов. Вода все прибывает, ежу ясно. И она холодная, м-мать.
Кузнецов был бледен, но спокоен. Подрос мальчик, подумал Иван и отвернулся.
Даже сквозь мощное «румм-румм-румм» Иван слышал, как невнятно ругается в двигательном отсеке Уберфюрер.
— …ать! — долетело вдруг обрывком.
— А эти? — Иван не стал договаривать. С этими, усевшимися на подлодку, как на персональный насест, предстояло разбираться в любом случае. Крылатые твари, блин. Чайки, блин. Загадят всю лодку, блин.
Сволочи.
И еще этот «пассажир», будь он не ладен.
— Приготовьтесь к выходу наверх! Занять места у трапа на выход. Двигательный, — Красин взял микрофон. — Слышите меня? Самый полный вперед.
Он помолчал. Корпус лодки вибрировал. Шум ударов волны стал глуше.
— Всем приготовиться покинуть корабль, — сказал Красин наконец. — Ну же! Чего ждете? Иди, матрос!
Он выпихнул Кузнецова с места рулевого, сел сам.
— Ты сразу за нами! — крикнул Иван. Красин, не поворачивая головы, кивнул.
Все полезли наверх скопом — один за другим. Иван взобрался, подсветил фонариком… н-да. Он смотрел теперь прямо в зад Уберфюрера, закрытый резиновыми штанами «химзы». Белесые пятна грязи на сером фоне.
Проклятая жизнь, подумал Иван в сердцах. Вечно оказываешься подозрительно близок к полной заднице.
— Надеть противогазы, — велел Иван. — Мы снова выходим в большой мир.
— По моей команде! — крикнул Красин снизу. — Три! Два!
Иван выдохнул, проверил пистолет. Когда сомневаешься, лучше проверить. Пистолет был в порядке. Ниже по трапу зашевелился Кузнецов. Еще ниже Мандела. Седой должен идти замыкающим, сейчас он стоял внизу, по колено в вонючей жиже.
Пахло сыростью, дизельной гарью и тухлой водой.
— Один! Ноль! Пошел! — скомандовал Красин.
Скрежет. Грохот, словно опрокинули что-то большое. Свет ослепил Ивана в первый момент, в следующий он уже начал подъем. Глаза залило насквозь. Под перчатками чавкала ржавая грязь, осыпалась облупившаяся краска.
Иван уцепился за край люка, в следующее мгновение его схватили за запястье и выдернули вверх.
Луч фонаря высветил ржавые заклепки. Они были в рубке, теперь предстояло идти дальше. Что-то скрежетнуло металлом по рубке, удар. Еще удар. Словно ломом долбят.
— Спасите наши души, — хрипло запел Красин. — Мы бредим! От! Удушья!
Эхо в брюхе лодки множилось и дробилось — казалось, уже не один голос поет, а много. Все мертвые матросы лодки С-189 подпевают нынешнему капитану.
— Спасите наши души! Спе-ши-те к нам!
— У-у-услышьте нас! На суше! Наш SOS все глуше… глуше…
И ужас! Режет… души…
Выбросился на берег, как хренов кит.
— На-по-по-ЛАМ, — последнее, что услышал Иван.
Они выскочили из рубки с автоматами наготове.
Иван вздохнул и выпрямился. Ночной «пассажир» исчез, словно его и не было.
Потом Иван посмотрел в другую сторону… Та-ак.
Загадили весь нос лодки. Она шла на скорости, буруны вокруг носа бежали споро.
Иван перевел взгляд выше — черный в темноте берег приближался. Диггер видел только какие-то черные остатки деревьев, если посмотреть правее — там были корпуса атомной станции. Призрачные силуэты труб в тумане.
— Сейчас врежемся! — крикнул Уберфюрер. — Держись, кто за что может!
Иван вернулся к рубке, залез по ржавой лестнице наверх и приготовился к столкновению.
* * *
Удар сотряс лодку, Ивана тряхнуло, швырнуло вперед — он едва удержался за ржавый поручень. Тунк! — поручень не выдержал. Вот блин. В следующее мгновение под Иваном медленно проплыло серо-ржавое, обтекаемое тело подлодки С-189. Слой воды и песка нахлынул, обтек корпус лодки, швырнул грязью и плеском в рубку. БУМММ. Бдзанк, бдзанк. В металл рубки ударили камешки.
Иван летел. Он начал поворачивать голову, его несло вперед, в сторону берега. Лодка врезалась в дно на скорости, начала поднимать кормовой плавник, словно собираясь перекувырнуться через голову, помедлила так (Иван летел, продолжая снижаться — под ним была прозрачно-серая, с клочками черных водорослей, морская вода) и начала опускать хвост. Шлеп. Белые буруны вокруг.
В это же мгновение Иван по плавной дуге достиг поверхности моря.
Удар! Вода оказалась неожиданно плотной, как застывшая смола, потом вдруг перешла во второе агрегатное состояние, расступилась, поглотила Ивана. И он ушел под воду. Закрой глаза, велел Иван себе в ту долю секунды, что у него была. Закрыл.
