От раздумий его оторвал голос, прозвучавший в сознании:
— Господин, мы наблюдаем деформацию сумеречной зоны!
Апатия исчезла, будто ее и не было.
— Где?
— Прямо напротив главных ворот! За лесом!
— Иду. — Шевцов встал, поворачиваясь в сторону своего замка.
В собственном мире, где все подчинено воле хозяина, расстояние вещь относительная, по крайней мере для него самого, и потому Антону оставалось лишь четко сформулировать мысленное желание, чтобы оказаться на наблюдательной площадке, рядом с вызвавшим его начальником стражи. Увидев Шевцова, инсект, закованный, помимо природного хитина, в легкую металлокевларовую броню, жестом указал направление, почтительно отступив на шаг.
Да, действительно, лазурные небеса над лесом потемнели: там клубилось нечто серое, похожее на кучевые облака. Вне сомнения, со стороны межмирья сюда, на просторы спокойной, светлой, умиротворенной Данасии, пыталась прорваться неведомая сила, обладавшая достаточным могуществом и опытом, чтобы вот так грубо переть напролом, презрев все мыслимые законы.
Нетрудно предположить, что гость… или, скорее, гости вряд ли проявят покладистость и дружелюбие, иначе они пришли бы по высохшему руслу реки, — единственной дороге, где не существовало барьеров между мирами, и, остановившись у отмеченной черты, попросили бы позволения пройти через территорию Данасии.
Откровенно говоря, Антон уже успел позабыть, когда в последний раз происходило нечто подобное.
Он закрыл глаза, мысленно сосредоточившись, но энергосканирование пока не давало точного результата, — сопротивление межмирья все еще скрадывало силы вторжения, не позволяя точно увидеть, кто и в каком количестве прорывается через сумеречную зону.
— Воинам — на стены!
Древний, уже почти позабытый клич звонко прозвучал в напряженном, казавшемся предгрозовым воздухе.
Мысли Шевцова приобрели кристальную ясность, ладони ощущали прохладный, чуть шероховатый камень стены, вопреки логике вдруг захотелось, чтобы поскорее лопнула серая хмарь и возникла определенность.
Он взглянул на крохотные фигурки воинов, выглядевшие с высоты темными, сливающимися с фоном стен точками. На нижних укреплениях сейчас шла лихорадочная подготовка к отражению внезапной атаки. Воины — в основном инсекты, среди которых мелькали редкие силуэты людей, отличавшихся более крепким телосложением и носивших иную экипировку, — занимали свои места подле механизмов защитного периметра. Нервно взвизгнули, выдвигаясь в боевое положение, орудийные установки. Небеса над Цитаделью подернулись легким дрожанием — это заработало защитное поле, призванное отражать энергетические удары.
Мысль, оттолкнувшись от этих картин, внезапно скользнула в прошлое.
Те далекие времена уже почти забылись, истерлись в памяти, исчезли под новыми впечатлениями, но сейчас, когда ситуация вдруг повторилась, оказалось, что воспоминания о давних событиях попросту ждали своего часа, притаившись где-то в глубинах подсознания…
…Издревле граничащими друг с другом мирами владели три расы: наиболее многочисленными были логриане — двухголовые ксеноморфы, по своей сущности пацифисты и мыслители, стремящиеся лишь к уединению. Они традиционно занимались торговлей информацией. За ними в количественном соотношении шли люди. И лишь небольшая часть миров принадлежала харамминам — голубокожим гуманоидам, грубым и воинственным, часто вступавшим в бессмысленные стычки с соседями.
Именно логриане во время одного из дальних путешествий поведали Шевцову о золотом веке, когда дружелюбие и согласие царили на просторах бесчисленных вселенных, у каждого мира был свой хозяин, а пересохшее русло несло бурные потоки радужной реки.
Затем случилось нечто необъяснимое. Никто не мог толком рассказать, откуда взялись миллионы бездомных существ, достоверно было известно лишь одно: они появлялись из радужных вод постепенно мелеющей реки и разбредались кто куда. Старый логрианин говорил, что они пришли из иной реальности, но Шевцов не верил такому утверждению, противоречащему его жизненному опыту. У каждого существа должен быть свой мир, и, если они вдруг появились в чужих пределах, это, по мнению Антона, могло означать лишь одно: их личные миры по каким-то причинам разрушились.
Трудно представить, какое бедствие могло уничтожить миллионы миров, но факт оставался фактом: сонмища пришлых существ заполонили окружающие Данасию сопредельные пространства.
Это были смутные, трудные времена. Покой и незыблемость вдруг стали понятиями условными, многие хозяева миров не смогли сопротивляться вторжению пришлых и были вынуждены либо бежать, став изгоями, либо погибнуть, отражая немыслимое нашествие.
Именно в ту пору Шевцов впервые увидел инсектов. Среди орд бездомных они составляли подавляющее большинство, и у Антона еще тогда возникло чувство, что он когда-то (в еще более далеком, нереальном прошлом) однажды сталкивался с ними… и эта встреча носила далеко не мирный характер.
Впрочем, тогда ему было не до глубинных воспоминаний. Он не хотел терять собственный мир, и потому, усвоив горький опыт соседей, чьи владения в одночасье превратились в пестрые стойбища, пошел на рискованный, но, как оказалось впоследствии, единственно верный шаг. Для начала он приютил у себя нескольких лишившихся дома соседей. Дав им возможность управлять небольшим количеством энергии собственного мира, Антон обрел надежных и благодарных союзников. Вместе, прилагая все силы и воображение, они сформировали неприступную Цитадель.
Когда по руслу иссякшей реки во владения Антона вторглись первые разрозненные группы бездомных существ, он не стал уничтожать их, а позволил приблизиться к стенам. Увидев неприступные, отлично защищенные укрепления, никто из пришлых даже не попытался штурмовать их — кому охота быть распыленным и стать частью всеобщей энергии, питающей бесчисленные миры? Нет, хоть они и были бездомными (а потому несли в себе семя отчаянья), здравый смысл не до конца покинул их разум… По крайней мере когда Шевцов обратился к скопившимся у стен Цитадели существам с предложением мира, те не только выслушали его, но и с радостью приняли условия: в обмен на разрешение остаться они поступали на службу к хозяину мира, клялись защищать свой новый дом от вторжений и быть верными данной присяге.
Так Антон получил свое первое войско, разномастное, плохо обученное, но способное под грамотным руководством отразить любое нападение.
Вскоре такой подход стал хорошей традицией, и Шевцов смог сформировать настоящую армию бойцов, которые, за редкими исключениями, оставались преданы ему. С их помощью он вернул исконным хозяевам три соседних мира, граничивших с его собственным; там также были возведены цитадели, и с тех пор необузданные мигрирующие орды уже сознательно сторонились этого участка Вселенной.
