Вскоре такой подход стал хорошей традицией, и Шевцов смог сформировать настоящую армию бойцов, которые, за редкими исключениями, оставались преданы ему. С их помощью он вернул исконным хозяевам три соседних мира, граничивших с его собственным; там также были возведены цитадели, и с тех пор необузданные мигрирующие орды уже сознательно сторонились этого участка Вселенной.
«…Неужели все это было со мной?» — подумал Антон, с трудом заставив свой рассудок вынырнуть из омута воспоминаний. События, что промелькнули перед мысленным взором, казались сейчас такими далекими, что уже с трудом верилось в их реальность. С тех пор, похоже, минула целая вечность, раз он успел позабыть, как строилась Цитадель и откуда появились первые ее обитатели.
Сейчас в его мире постоянно проживало пятьсот с лишним существ. Люди, инсекты и даже несколько логриан, изгнанных из своих миров, прекрасно ладили друг с другом, тщательно оберегая островок спокойствия в океане погрузившейся в хаос Вселенной.
«Впрочем, и они уже вряд ли помнят историю своего появления». — Шевцов был уверен: останови он сейчас любого из поднявшихся на стены воинов, и тот в ответ лишь пожмет плечами — для них Цитадель давно стала домом, и они всерьез считали, что так было всегда.
Вечность.
Прошла целая вечность с тех давних времен.
Воспоминания разбередили душу, чувство восторженной новизны, которое он испытывал минуту назад, показалось теперь глупым и опасным симптомом долгого благополучия.
Внезапно восстановленная память заставила его по-другому взглянуть на назревающее событие. Сквозь хмарь межмирья прорывалось не развлечение, не избавление от скуки, а реальная угроза. Не зря ведь он в далеком прошлом прилагал усилия, отвоевывая миры соседей, возвращая их исконным владельцам: таким образом он создал дополнительную преграду на пути любой недружественной силы.
Однако внезапность событий говорила о том, что соседи не успели ничего предпринять, иначе они предупредили бы о надвигающейся угрозе.
Он вновь прикрыл глаза, сосредоточившись на клубящейся серой мгле.
Пространство межмирья уже не сопротивлялось, оно было прорвано неистовым напором силы — сквозь клубящееся облако виднелись смутные тени, не похожие ни на что из когда-либо виденного Шевцовым. Надвигавшиеся на Цитадель существа имели какие-то причудливые формы, присущие скорее механизмам, чем представителям известных рас.
«Машины. Вне сомнения, это машины. Но разве может какой-либо механизм действовать по своей воле?»
Абсурд. Любым механизмом должно управлять разумное существо, однако мысленный взор Шевцова, проникая через броню, не ощущал присутствия внутри механизмов каких-либо живых организмов.
Неприятный холодок коснулся рассудка, непроизвольная дрожь скользнула по телу, возвращая память о таком полузабытом чувстве, как страх.
— Нижние укрепления? — не выдержав, произнес он.
— На связи.
— Вы видите противника?
— Да.
— Почему не открываете огонь?
— Мы ждали команды…
— К фрайгу! — Древнее слово непроизвольно вплелось в мысленную речь. — Всем батареям — беглый огонь!
Твой мир — это ты сам.
Древняя истина. Шевцов не мог ответить, сколько прошло времени с тех пор, как строились эти стены, возводились и оснащались фортификационные сооружения, но, видимо, смутные, вырвавшиеся из плена воспоминания не лгали: хозяина мира нужно довести до определенной степени осознанного желания, чтобы сотворенное им обрело мощь и предназначение.
Сколько же должно пройти спокойных, размеренных веков существования, чтобы память о тех событиях истерлась, потускнела, практически исчезла, болезненно возвращаясь лишь сейчас с первыми залпами энергетических орудий, полыхнувшими с передовых бастионов Цитадели?
Серую хмарь межмирья, прорвавшуюся вслед за пришельцами в проделанную ими брешь, внезапно озарили десятки ослепительных вспышек — казалось, сама реальность содрогнулась, закручиваясь в тугие смерчи, бледный свет разлился над просторами, озарив клубящиеся у самой земли серые облака и движущиеся на их фоне механизмы.
Их были сотни. Сонмище абсолютно одинаковых машин, сохраняя строй, волна за волной появлялись из серой мглы. Похоже, их совершенно не волновала судьба попавших под ураганный огонь собратьев — длинные, тупоносые, скользящие над поверхностью земли исчадия чьей-то злой воли равнодушно обтекали препятствия, с удручающей целеустремленностью двигаясь к стенам передовых укреплений.
Еще минута, и на равнине, среди пологих возвышенностей, уже горело десятка три чадных костров; из пламени, объявшего пораженные механизмы, с ритмичными хлопками выстреливались непонятные капсулы. Полутораметровые цилиндры с закругленными торцами, пролетая по короткой баллистической траектории, вонзались в податливую почву либо, ударившись бортом, откатывались в сторону, отразившись от какого-либо препятствия, и оставались неподвижно лежать, постепенно накапливаясь в распадках меж холмами.
Ураганный огонь по надвигающейся массе механизмов не стихал ни на секунду, но, несмотря на потери, те продолжали движение. Передовые группы атакующих уже достигли основания стен, и избежавшие попаданий машины вдруг начали трансформироваться, выпуская длинные прочные суставчатые манипуляторы. Еще мгновенье, и они с лязгом вонзились в стены; первый из механизмов, закрепившись, начал подтягиваться, поднимаясь вверх, его сноровистые манипуляторы работали попарно, поднимая тяжелую машину по вертикальной поверхности.
Когда механизмы достигли орудийной площадки одного из нижних укреплений, Шевцов вдруг остро почувствовал: на этот раз ему не удастся отбить внезапную атаку пришельцев. Неприступная Цитадель неизбежно падет под монотонным натиском равнодушных к потерям врагов — их было слишком много…
Добравшиеся до площадки нижних укреплений, механизмы тем временем претерпели очередную трансформацию: теперь их манипуляторы удлинились, а между ними возникло напряженное сияние энергетического поля. Антон не успел даже предположить, что последует дальше. Все свершилось на его глазах: одна из машин резко выдвинула четыре телескопических захвата в сторону защитника цитадели, и красноватое сияние окутало воина-инсекта, спеленав того прочнейшими энергетическими узами.
Шевцов не услышал ни вскрика несчастною, ни каких-либо иных звуков — орудия вышележащих укреплений в этот момент перезаряжались, черпая энергию из ткани самого мира, и вокруг наступила короткая тишина, в которой разыгралась немая, но драматическая сцена — манипуляторы механизма, пленившие инсекта, начали укорачиваться, потом внезапно изогнулись, подавая пленника к открывшемуся в борту машины отверстию. Еще секунда, и инсект исчез внутри, а жадные до добычи манипуляторы вновь начали удлиняться, выискивая на просторной площадке очередную жертву.
