— Ну, — победно улыбнулся Лорэлай, — вот всё и встало на свои места. Живые к живым, а мёртвые к мёртвым.
Он грациозно подошёл к распятому у стены Хрому и, почти касаясь его уха губами, прошептал:
— Мальчишка больше не любит тебя. Он теперь мой. И он пришёл сюда убить тебя.
Хром медленно прикрыл глаза. Ну вот оно и случилось. Что ж, по крайней мере, эта пытка, наконец, подойдёт к завершению. И, в общем-то, не такая плохая смерть — от рук любимого человека. Хм. Впрочем, не совсем от рук…
И не совсем человека.
— Иди сюда, дитя моё, — сладко проговорил Лорэлай, мягко и ласково посмотрев на Джейка, мнущегося у порога. — Не бойся. Ты ведь сам этого хотел.
Джейк приблизился.
— Что с твоими волосами? — прохрипел Хром, едва разлепляя растрескавшиеся губы. Джейк страдальчески изогнул брови и, чтобы Лорэлай этого не заметил, прижался к широкой груди байкера.
— Да так. Решил сменить стиль, — ухмыльнулся мальчишка гаденько. А рука, в противоположность голосу, нежно гладила Хрома по ключице. Лорэлай, впрочем, не видел этого несдержанно жеста — он стоял с другой стороны.
— Ну, мой мальчик, — прошептал вампир, — вперёд. Перечеркни своё прошлое одним ударом.
— Подготовься, — сказал Джейк, глядя в глаза байкеру. Тон его был циничным. Но взгляд сказал совсем другое. И Хром, изучивший своего юного любовника гораздо глубже, чем певец-вампир, понял всё, ничем не выдав всколыхнувшихся чувств. Джейк не предал.
— Он мой, — прошептал Лорэлай на ухо байкеру, оскалив клыки. В следующую секунду, как считал вампир, мальчик должен был ударить одновременно с ним.
И мальчик ударил, но…
Алая боль оглушила и ошеломила. Не поверилось в первое мгновение. Это же моё, моё тело! Это моя шея! — пронеслось в голове Лорэлая. А потом он зарычал, взвившись и вырываясь. Но преимущество было на стороне Джейка — он нанёс первый удар, впившись в горло Лорэлая, как рассвирепевший бульдог. Рванул изо всех сил. Крови должно быть как можно больше. Он помнил, что от кровопотери этот чёртов упырь может умереть. Надо, чтобы кровь лилась рекой.
Чувствуя накатывающую волнами слабость, Лорэлай оставил попытки отпихнуть от себя вероломного мальчишку и тихонько прохрипел:
— Нет… нет… Джейк… мальчик мой…
Голос его дрогнул, и Джейк почувствовал, что дрогнуло его собственное сердце, лениво забившееся от полученного питания. К горлу подкатил ком. Лорэлай доверчиво — или же просто обессилено — прижался к нему и дрожащими руками обнял за плечи, словно умоляя отпустить.
Этот упырь любил его. Ведь любил…
Джейк совсем не бережно вырвал острые клыки из страшной раны и сразу же бросился к панели у дверного косяка. Набрал нужный код, и оковы отпустили Хрома. Байкер уже мобилизовал все свои силы, но всё равно пошатнулся и едва не упал. Джейк подскочил к нему и потащил к выходу. Лорэлай сполз по стене, обливаясь тёмной кровью и слезами разочарования и боли.
— Джейк… — сипел он, тщетно пытаясь зажать рану руками, — Джейк, вернись! Помоги мне! Джейк!
Мальчишка быстро набирал следующий код, ненавидя свои уши за то, что они слышали голос Лорэлая. Решётка опустилась, и тяжёлые двери плотно сомкнулись, отгородив умирающего Диву от мальчишки и его едва живого любовника.
— Скорее! — Джейк потащил Хрома за собой по извилистым коридорам и полутёмным лестничным пролётам. И вот они выскочили в обширное помещение, заполненное сыроватым холодом. Гараж. Здесь стоял недавно купленный Лорэлаем новенький байк — лёгкий, но очень быстрый. Роскошный подарок любимому мальчику.
Джейк закусил губу и буквально запихнул Хрома на мотоцикл, сам вскочил в седло и завёл мотор.
По безлюдным ночным улицам неслась юркая обтекаемая машина с двумя седоками, а в подвале мрачной крепости — дома Резугрема — Лорэлай, теряя силы и с ужасом ощущая, как перестаёт подчиняться ему давно мёртвое тело, кое-как дополз до дверей комнатушки и закричал из последних сил, во всю мощь своего оперного голоса:
— Эрих!!!
Биолог не мог слышать крика своего создания. Но зато его услышали зомби-охранники. Лишенные человеческих эмоций, они ни капли не растерялись и не испугались, продолжая мыслить чётко и спокойно. Один из них отнёс уже не шевелящегося Лорэлая в лабораторию, а несколько других отправились за Резугремом.
Джейк гнал свой байк, выжимая всё из несчастной машины, направляясь к окраинам. Именно они, эти дикие, не подчиняющиеся власти города, места, а не роскошные апартаменты певца-вампира, стали ему настоящим домом.
Джейк хотел только одного — попасть, наконец, домой, с существом, которое он по-настоящему любит. Именно его, байкера с жёсткой красной бородкой и грубоватым нравом, а не ласкового и вкрадчивого певца с бархатной кожей и голосом.
* * *
Лорэлай приоткрыл глаза и уставился в белый пластиковый потолок над своей головой. Лаборатория? Его нашли и успели отнести в лабораторию! Хвала небу…
Он пошевелился и слабо простонал, поморщившись от боли. Выжил. Эрих спас его. Но почему Джейк так поступил?
На глаза сами собой навернулись мутноватые холодные слёзы, стало ужасно горько и тошно.
Вампир сделал попытку оглядеться по сторонам в поисках Резугрема. Он должен быть здесь. Просто должен. Он так нужен сейчас. Лорэлай не знал, что Эрих, оказывается, так остро и тягостно ему необходим. Но боль пронзила шею, и вампир улёгся обратно на кушетку, не шевелясь и дожидаясь, пока отпустит боль. Вдруг на его плечо опустилась знакомая шершавая ладонь. И сразу же принесла покой и облегчение.
Слёзы всё-таки вырвались наружу.
Лорэлай зажмурился и несколько секунд просто плакал, оскалив зубы и не проронив ни единого звука. Плакал от злости, обиды, разочарования и физической боли. А Эрих сидел с ним рядом, не говоря ничего, терпеливый, неподвижный и холодный.
— Эрих… Эрих, — шептал Лорэлай, вцепившись в его ладонь и прижав её к своей щеке. — Почему он так? Ну почему?! Что плохого я ему сделал, Эрих?
Биолог сидел рядом на низеньком металлическом стуле и угрюмо молчал. Его чёткий профиль, прямой нос, торчащий из-под лохматой светлой чёлки, темнел на фоне белого света лаборатории. Эрих не считал нужным что-либо говорить. Да и что он скажет Лорэлаю? Ехидненько-циничное «А я тебя предупреждал»? Но разве вампир сам не осознаёт этого сейчас? Не стоит делать ему ещё больнее.
Биолог молчал, бездумно пялясь в белую кафельную стену. А за руку его держало самое любимое создание, его шедевр, его гордость и болезнь. Держало отчаянно и доверчиво.
Потом Лорэлай чуть успокоился и затих — он потерял слишком много крови и должен был беречь силы. Резугрем сидел с ним рядом, как верный сторожевой пёс, пока вампиру не стало лучше, и он не очнулся снова — холодный, спокойный, замкнутый в себе. Прежний Лори… Но отчего-то Резугрему стало тоскливо. Когда Лорэлай был влюблён, пусть даже и не в него, он был действительно живым. А теперь всё кончилось. И вернулось на круги свои.
