И вот теперь они ушли.
Иногда мне кажется, что Высшие были самыми обычными роботами, запрограммированными на поиск и добычу нужных ископаемых — и только. Ведь встретить среди ледяного космоса «братьев по разуму» и после этого продолжать равнодушно наполнять контейнеры с рудой могли только роботы. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения…
Первые «посланцы с того света» появились не сразу.
Скорее всего, мозг жителей планеты-бэта устроен несколько по-другому, чем мозг человека. Именно поэтому «синдром воссоединения с близкими» вошел в их жизнь не сразу, а очень тихо, вкрадчиво и почти незаметно. Помню, на одной из картин есть довольно показательный эпизод, где какой-то горожанин повествует о своей первой встрече с близким, а огромная толпа, затаив дыхание, слушает его рассказ.
Прошло, наверное, лет десять или даже больше, прежде чем синдром стал переживаться уже не отдельными индивидами, а практически всем населением Мегаполиса. И сейчас не важно, чем была обсуловлена такая длительность вторжения болезни: физиологическими особенностями организма аборигенов или постепенно усиливающимся эффектом воздействия Рефрактора.
Думаю, не важно сейчас и то, каким путем ученые Бэта выявили связь «синдрома воссоединения» с присутствием чужеродной башни, но факт того, что связь эта была обнаружена — не вызывает никаких сомнений. Рисунки красноречиво повествуют о расколе общества-бэта на две части: одной, которая настаивала на уничтожении Рефрактора, и другой, которая ему поклонялась (художник, опять же, почему-то изображает не один гигантский объект, а несколько).
Но шло время, и пока вожди Мегаполиса спорили, нужно ли сносить башню или же, наоборот, следует более тщательно изучить её, их цивилизация стремительно катилась к своему закату. Ведь, несмотря на высокий уровень развития технологий, общество Бэта имело совершенно иные идеалы, нежели научно-технический прогресс или ненасытное потребление, которые так свойственны нашем миру. Получив возможность никогда не расставаться со своими близкими, население города постепенно перестало что-либо созидать и, не замечая смертельной опасности, которую таит в себе «синдром регенерации сверхценных личностных паттернов», целиком погрузилась в эту бездонную квазинаркотическую нирвану.
Спустя полвека Мегаполис перестал существовать.
Разумеется, его здания рухнули не сразу. Не сразу обвалились мосты и заросли дороги. Но механизм разрушения города был запущен задолго до того, как от голода или болезни умер последний его обитатель. Ведь прежде, променяв свободу, творчество и духовное развитие на суррогатную эйфорию вечной зависимости, граждане общества-бэта превратились в безразличных ко всему наркоманов, доживающих свой век в объятиях теней.
Я не знаю, сколько прошло времени с той далекой поры, но в один прекрасный день на руинах Мегаполиса снова возродилась жизнь. Возможно, сюда пришли те, чей разум оказался стоек к полю (лучам или волнам) Рефрактора, но возможно, это были и представители новой расы — об этом мне ничего не известно. Могу лишь сказать, что им было достаточно простых каменных домов, чистой воды из подземных источников и сочных мясистых плодов, которыми так богаты здешние стихийно разросшиеся сады.
У них хватило знаний, чтобы вновь обрести утраченную культуру и религию, воссоздать по крупицам собственную историю и отдать, таким образом, дань уважения своим великим предкам.
Однако новые жители не стремились к прогрессу. Я прошел немало километров по останкам их поселений и нигде не увидел устройства сложнее колодца или гончарной печи (внутри одной из таких печей и было оставлено это письмо), а единственным строением, которое бы отличалось от всех остальных домов, был лишь тот самый храм, о котором я только что рассказал.
Но что стало с ними, потомками Мегаполиса? Ушли они в иные земли или, заболев со временем той же болезнью, что и их предшественники, бесславно исчезли с лица земли-бэта? Увы, узнать это мне удалось. Возможно, ключом к ответу служит последний рисунок, изображающий жуткого гигантского червя, выползающего из широкой трещины в земной поверхности — закономерного итога бесконтрольного опустошения недр…
Сейчас, когда до начала самого последнего моего эксперимента остаются считанные часы, я хочу подвести итог всему сказанному. И хотя выводы мои (как и варианты толкования найденных рисунков), могут показаться кому-то поспешными и не всегда обоснованными, я считаю своим долгом изложить их, потому что других у меня нет.
Итак. Кто или что это такое — приходящие к нам близкие? Галлюцинации, двойники из параллельного мира или объемное кино?
Моя версия такова.
Воздействуя на мозг, Рефрактор каким-то образом стимулирует ту его часть, которая отвечает за хранение сверхценных личностных паттернов, причем именно тех, на которые наложено самое сильное табу подсознания: закрытые или вытесненные массивы воспоминаний об умерших близких людях. Стимулирует настолько мощно, что мозг воссоздает необычайно подробные, информативные (в том числе и эмоционально), образы, которые я назвал — «инфо-макросы».
Но, в отличие от обычного галлюциногена, Рефрактор не заставляет разум порождать галлюцинации и не порождает их сам. Получив от мозга свежевоссоданный образ — «инфо-макрос», башня отправляет его в так называемое Единое Информационное Поле, которое находится не то в каком-то параллельном мире, не то где-то ещё и, найдя в нужном сегменте этого Поля соответствующую на сто процентов личность, открывает носителю пораженного мозга уникальный коммуникативный «тоннель». С помощью такого тоннеля два разума могут общаться друг с другом сколь угодно долго, без риска повторений одних и тех же сюжетов или утраты реальности происходящего (к чему, кстати, рано или поздно привели бы диалоги с галлюцинацией).
При этом, контакт настолько реален и правдоподобен (данный факт опять же говорит против версии о галлюцинации), что человек видит не просто «инфо-макрос» близкого, а видит самого близкого — то есть слышит его речь, может дотронуться и ощутить тепло его рук, уловить знакомый с детства запах и т. д.
Зачем и кому это нужно? Не знаю.
Возможно, Высшие и не желали наступления гибельных, роковых последствий для Мегаполиса, когда строили и запускали Рефрактор: он был им нужен лишь для контроля над агрессивной фауной. Улетая, они даже не удосужились отключить устройство, ведь их задача была уже выполнена. Но, возможно, башня использовалась ими всегда во время освоения планет в качестве разновидности «невидимой войны» или «мягкого вторжения», чтобы спокойно и без риска хозяйничать на свежеоткрытой территоррии (особенно если предположить, что все они являлись роботами). К сожалению, никто, кроме них, не может дать ответа на этот вопрос.
