Парень поставил тарелку на стол и положил салфетку на влажную ткань, молясь, чтобы тепло, влага и нажатие не спровоцировали физическую реакцию.
«Да, конечно, потому что от такого никогда не встает».
Тони поднял глаза и заметил, что Ли отвел взгляд, и понял: актер видел, как он опрокинул свою еду. Мозг Тони немедленно наплевал на благоразумие и приплел к теплу, влаге и давлению Ли Николаса.
— Кто-то разговаривал с Чи-Би?
— Питер звонил ему минут десять назад. — Если Адам и заметил напряжение в голосе Тони, то лишь спросил: — А что?
— Просто так.
«Это намного усложнило возможность добраться до босса через Рут. Стоп. Я ведь поеду на студию. Проблема решена».
Чи-Би, мягко говоря, любил разносы, но с ним всегда было легче общаться лично, а не по телефону. Понятие «легче» означало, что теперь ты сам распоряжался своей жизнью.
— Сначала доешь.
— Верно. Спасибо.
«Можно и доесть, поскольку вставать в данный момент не рекомендуется».
— Чи-Би сейчас здесь нет.
— А дети, которых я должен забрать?
Эми оглядела многолюдный постановочный офис так, будто двое малолетних актеров могли прятаться среди серых ламинированных столов или множества канцелярских принадлежностей.
— Не вижу их.
— Отлично. А почему бы Ванде их не отвезти, когда они появятся?
— Потому что ксерокс снова сломался. Ванда на кухне помогает Рут подшивать все стиплером.
Тони повернулся туда, куда показала Эми, и понял, что глухой стук и хруст на заднем плане порождались вовсе не ударами молотка, как он сперва решил. Это был характерный звук степлера, вынужденного прокалывать слишком много листов бумаги. Если бы Фостер обращал больше внимания на окружающее, то ругань, время от времени доносящаяся с кухни, сразу сказала бы ему, что там происходит.
— Значит, мне придется без толку тут болтаться, — вздохнул Тони и, заметив выражение лица Эми, добавил: — Не обижайся.
— Я все равно обиделась.
Нарисованные темные брови сошлись на переносице. Эми хмуро посмотрела на Тони, потом добавила:
— И почти передумала рассказывать тебе о том, что выяснила.
— Если ты про Бренду и Ли, то Николас сам все подтвердил.
— Нет, об этом я и раньше знала. Видел бы ты надписи на стенах в женской уборной. Что такого привлекательного в ассистентках костюмерши? Вроде Мэйсон тоже трахнул последнюю?
— Угу. Трахнул?..
— Самый обычный эвфемизм, — фыркнула она. — В Каулфилд-хаусе водятся привидения.
У Тони ушло мгновение на то, чтобы отделить одно предложение от другого.
— В Каулфилд-хаусе?
— Да.
— Привидения?
— Да!
Глаза Эми сияли под пурпурными прядками челки. Она чуть ли не подпрыгивала от возбуждения.
— Правда, улет?
Мальчик, который был младше всех, в свободной белой рубашке. То есть почти белой, если не считать брызг, похожих на кровь. Они должны были быть кровью, поскольку огромная треугольная рана на правой стороне его шеи выглядела так, будто мальчишку едва не обезглавили. Девочка, разговаривавшая с Ли, была в летнем платьице с одной оторванной лямкой. Облегающий корсаж и обнаженные плечи малышки были запачканы темно-красным. У нее недоставало четверти головы, не было ни скулы, ни левого глаза.
— Вообще-то это не кажется мне улетом.
— Знаешь, в чем твоя проблема? — фыркнула Эми. — У тебя нет воображения! Никакой связи с иным миром, спрятанным за этим, обыденным. — На этот раз она и правда подпрыгнула. — Настоящие призраки, Тони!
Фостер уже собрался заспорить насчет того, что настоящих призраков не существует, и вдруг понял, что этот разговор никак не связан с ним самим. Ему не нужно осторожничать и бояться. Мол, вдруг то, что он замешан в чем-то странном, поможет кому-нибудь отследить вампира Генри Фицроя, который днем беспомощен и уязвим для кола. От старых привычек трудно избавиться. Кстати, «странное» — это второе имя Эми.
— Так откуда ты знаешь, что в Каулфилд-хаусе живут привидения? — спросил парень, примостившись на краешке стола Эми.
— Ба, а как ты думаешь? Я провела исследование в Интернете. Туристы видели тут призраков. Вернее, одного, — нехотя поправилась Эми. — Молодой человек в белом появлялся в одном из окон второго этажа.
«Снова это чувство, будто кровь застывает в жилах!»
— Ванной комнаты?
— А ты откуда знаешь? — Густо подведенные глаза широко распахнулись.
— Удачная догадка. В большинстве фильмов привидения живут именно там, — продолжал он, когда Эми впилась в него подозрительным взглядом. — Знаешь, тела вечно находят в ванне.
— Ну, их тела в ванне не лежали! — огрызнулась она. — В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году, точнее двадцать шестого сентября, отец Стивена и Кассандры Миллз взбесился и набросился на них с топором. Они погибли в ванной комнате. Потом он покончил с собой.
— Как?
Эми, смягченная его заинтересованностью, подалась ближе и объяснила:
— Тем же самым топором. — Она жестами изобразила, как вонзает сей инструмент в собственный лоб.
«Итак, вполне вероятно, тут есть и третий призрак.
Или четвертый…»
— А был там совсем маленький ребенок?
— Ты имеешь в виду?.. — Еще один взмах воображаемым топором.
Когда Тони кивнул, Эми откинулась на спинку стула, пожала плечами и сказала:
— На сайте про него не говорилось. А что?
— Так просто.
— Да, конечно. Ты выслушал мой рассказ о двух убийствах и самоубийстве, а потом просто так спросил про ребенка. Выкладывай.
— Я не…
Эми снова подалась вперед и понизила голос, чтобы никто не услышал:
— Выкладывай, не то я всем в офисе расскажу о тебе и Зеве.
Тони через плечо глянул на дверь, ведущую в монтажный отдел, почти уверенный в том, что звукорежиссер выйдет оттуда как по сигналу. Этого не случилось.
Тогда Фостер в упор посмотрел на Эми и тоже понизил голос:
— Ты не сделаешь этого, потому что не захочешь расстраивать Зева.
— Эй, насколько я припоминаю твой рассказ, он-то в этой истории как раз выглядит хорошо. Это ты играл роль придурка, в котором бушуют гормоны.
Юноша в очередной раз поклялся больше никогда не пить с Эми и вздохнул. К сожалению, «придурок, в котором бушуют гормоны» было довольно точным определением. Тони не сомневался: его собеседница выполнит свою угрозу.
— Ладно, твоя взяла. Я стоял на самом верху главной лестницы, и мне померещился детский плач.
— Как клево!
— Не очень.
— Очень даже!
Эми откинулась в кресле, сплела пальцы с черно-красными ногтями и лучезарно улыбнулась. Это слегка испугало Тони. Такое было вовсе не в ее стиле. Сердитые взгляды, сведенные брови — да. Лучезарные улыбки — нет.
— Возможно, младенец — это Кассандра. Она не способна появляться так, как Стивен. Ее хватает лишь на то, чтобы вернуться в младенческий возраст, — сказала Эми.
— О чем ты толкуешь, дьявол?
— О появлениях эктоплазмы. О призраках, идиот!
Она сделала длинный, почти торжествующий глоток кофе и обменяла чашку на трубку зазвонившего телефона.
— «Чи-Би продакшнс». Что? Подождите секундочку. — Эми крутнулась вместе с креслом и заорала в сторону закрытой двери загона, то бишь пристанища сценаристов: — Билли, это твоя мать! Она говорит что-то насчет того, что твоя коллекция комиксов подмочена!
До них донесся слабый вопль одного из сценаристов. Эми слушала еще несколько секунд, потом повесила трубку.
— Похоже, его комнату в подвале затопило. Значит, призраки… Стивен был на год младше сестры, поэтому он сильнее как дух. У тебя были основания слышать плач ребенка, если так оно и было. Зато, думаю, мало надежды на то, что ты видел молодого человека в белом?
— Правильно думаешь. — Технически это даже не было ложью. — А я считаю, что ты вряд ли захочешь поискать еще информацию об этом доме. Знаешь, просто так.
— На случай чего? Того самого вранья: «Ой, призраки опасны!» — которое появляется в плохих сценариях? Такие вот тени — это несчастные души, застрявшие между жизнью и смертью. Они не могут тебя ранить, большая плакса.
