«Этот человек вообще слышит, что говорит?»
— Если вокруг съемочной площадки слоняются призраки, то это ненормально!
— Неужели? — скривил губы Чи-Би. — Ненормально уступать в рейтинге полудюжине так называемых реальных людей, которые едят дождевых червей, мистер Фостер. Мертвецы должны доставить нам меньше проблем, чем любой из этих смехотворных фан-клубов Мэйсона.
Тони был вынужден признать, что довод веский. У него оставался последний козырь.
— Ваши дочери…
— Предвкушают эту поездку, и я их не разочарую. Последние десять дней они только о съемках и говорят.
— Но…
— Я не разочарую их. Я ясно выразился?
— Предельно ясно.
«Он предпочтет рискнуть жизнями дочерей, лишь бы не навлечь на себя их ярость. Вернее, согласится на то, чтобы привидения измазали краской его девочек. Я вынужден признать, что могу понять мотивы своего босса. Может, это я сам реагирую слишком бурно?»
«На темный путь единожды вступив, навеки свяжешь с ним судьбу свою». [102]
«Итак, в доме появились призраки. Если я единственный, кто об этом знает, то имеет ли вообще значение тот факт, что они у нас завелись?»
— Что-нибудь еще, мистер Фостер?
«Очевидно, это не имеет значения».
— Нет, сэр. Пойду заберу девочек.
Девчонки стояли у наружной двери, не сводя широко распахнутых глаз с Эми, которая разговаривала по телефону. Вполне обычное для нее занятие.
— Почему бы вам не подождать у моей машины? Я сейчас выйду, — сказал Тони.
Девочки кивнули и убежали.
— Что ты с ними сделала? — спросил Тони, когда Эми повесила трубку. — Можешь научить меня такому трюку?
— Я просто посмотрела на них вот так…
— Это уже чертовски страшно.
— И сказала, что если они не уберут свои грязные ручонки от моего телефона, то я наложу на них чары. Тогда они будут до конца жизни писаться в постель всякий раз, когда их пригласят в гости с ночевкой.
Фостер проверил, не подслушивает ли кто, наклонился к ней поближе и спросил:
— Ты и вправду можешь это сделать?
— Меня не удивляет, что Зев тебя бросил, — вздохнула Эми. — Иногда ты бываешь таким идиотом.
«Конечно же, она не может этого сделать. Я не могу, хотя и стал волшебником. Ладно, я пока тренируюсь, причем без особого энтузиазма. Кстати, если такой трюк поможет управиться с дочурками Чи-Би, то не мешает проверить, нет ли в лэптопе более продвинутых уроков».
— Тони?
— Прости. Призраки, девчонки!.. Я просто слегка дергаюсь. Ты можешь позвонить Питеру и предупредить его?
— Боже мой!.. Он не знает?!
Не успел Тони ответить, как на парковке зазвучал знакомый гудок и не желал замолкать.
Фостер коротко бросил через плечо:
— Он не знает! — и пустился бегом.
«Как, к дьяволу, они добрались до гудка? Машина была заперта».
Глава четвертая
Из динамиков оглушительно раздавалась детская песня, модная в этом месяце. Смутно знакомый «седан» занял привычное место Фостера на парковке, и парню пришлось пристраиваться в конце длинного ряда машин.
Тони заглушил мотор и сказал:
— Ладно, отсюда идем пешком.
Эшли, захватившая переднее сиденье несмотря на негодующие вопли младшей, более мелкой сестры, которую она затолкала назад, открыла дверцу и посмотрела на землю.
— Тут грязно, — заявила девчонка.
— Да, и что?
Тони ухватился за проем открытой дверцы, откинулся внутрь машины и напомнил себе о том, что это дочери его босса, поэтому ругаться надо поменьше. Они безнадежно опаздывали из-за задержки в офисе и крюка за мороженым, оказавшегося неизбежным, потому что он хотел сохранить хоть остатки слуха.
— Дождь закончился.
— Ты не можешь заставить меня идти пешком! Я папе скажу! Отвези меня до самого дома.
— Не могу.
— Урна с прахом [103] боится испачкаться. Тогда Мэйсон увидит, что она настоящая свинья, — издевательски сказала Брианна с заднего сиденья. — Хрю-хрю-хрю-хрю-хрю.
— Утихни, Сырник!
— Заставь меня это сделать, Прыщавая!
— Послушай-ка, иди по грязи, а когда перепачкаешься, обвини в этом меня, — вмешался Тони, стараясь не допустить, чтобы оскорбления стали жестче. — Мэйсону я не очень нравлюсь. У вас найдется тема для разговора.
— Прекрасно. — Эшли сощурила карие глаза и посмотрела на него долгим взглядом.
— Прекрасно, — передразнила Брианна.
Со всем достоинством одиннадцатилетней барышни Эшли не ответила сестре, схватила свой рюкзак и вышла из машины. Пока Тони запирал дверцы, Брианна поскакала по дороге.
— Ты ее просто так отпустишь? — возмущенно спросила Эшли. — Она может заблудиться!
— Вряд ли. Колеи, ведущие к дому, в фут глубиной.
— У тебя дурацкая машина.
Тони пошел помедленнее, вторая девочка шагала рядом.
— У мамы машина лучше, — продолжала она. — У ее нового парня три тачки, и все лучше. А на твою как будто кого-то вырвало.
— Так и есть. — На лице Эшли проступило недоверие, и Тони уточнил: — Старого пьяницу возле моего дома прошлой ночью. Дождь уже почти все смыл.
— Фу-у! Никогда не слышала ничего противнее!
Тони ощутил некое самодовольство, но тут же вспомнил, что ему уже не двенадцать.
— Слушай, мне не нравится об этом спрашивать, но почему ты называешь сестру Сырником?
— Ба! Брианна. Бри. Есть такой сыр. — Она бросила на Тони неодобрительный взгляд и стала пугающе похожей на отца. — Я думала, геи знают о сыре все.
— Наверно, я пропустил этот пункт в руководстве.
— У тебя есть руководство?
Визг Брианны избавил его от необходимости отвечать.
«Памятка на будущее! Шутливые замечания — плохая затея».
Тони побежал вперед и увидел, что младшая девочка балансировала на одной ноге. Вторая оказалась босой, сандалии нигде не было видно.
— Эта глупая грязь съела мою обувь! — объявила она, схватившись за футболку Тони. — Ты должен меня понести.
Фостер подхватил ее рюкзак, прежде чем тот успел упасть, и снова надел лямку ей на плечо.
— Иди босиком.
— Когда ходишь босиком, можешь подцепить какую-нибудь заразу. Так мама говорит.
— Да, на тротуарах. Но не здесь. Это парк.
— Это дорога, где ездят машины!
Для восьмилетней девочки она в совершенстве умела одной лишь интонацией передать: «Ты, придурок!»
— У нас нет на это времени! — К сожалению, запугивающее выражение лица, перенятое у Эми, не подействовало, когда Тони попытался его изобразить. — Прекрасно. Я тебя понесу.
Если Чи-Би хотел, чтобы девочки закончили сниматься сегодня днем, то стоило поторопиться. Основываясь на личных ощущениях, Фостер готов был поспорить, что все остальные члены киногруппы будут об этом мечтать.
Он слегка присел перед девчонкой и заявил:
— Карабкайся мне на спину.
Для такого тощего ребенка она весила немало. Тони подхватил ее руками под коленки и выпрямился.
— Тебе лучше найти мою сандалию. Иначе папа уволит тебя.
— Не уволит.
— Хочешь, поспорим?
«Вообще-то не хочу».
— Эшли, ты не могла бы…
— Поцелуй меня в зад. Я не собираюсь рыться в грязи из-за… Оп, вот она.
К удивлению Тони, девочка просунула палец под ремешок и вытащила сандалету из густой черной грязи.
— Ты передо мной в большом долгу!
— Прекрасно. Я перед тобой в долгу.
Скрыв нервную дрожь, тряхнувшую его при мысли о том, что именно эта малолетка может потребовать в счет погашения долга, Тони кивнул в сторону дома и спросил:
— Теперь мы можем идти?
С Брианной, подпрыгивающей на его почках, и с Эшли, продолжающей репортаж о его недостатках, путь к дому показался парню гораздо длиннее, чем в семь тридцать утра.
Когда они наконец поравнялись с последним трейлером, дорогу преградили две знакомые личности.
