Мартин вздохнул и едва справился с искушением потянуть с шеи стальную цепочку, сжать ее в кулаке. Груз ответственности совершенно не был невыносим. Но он был очень, очень тяжел. От крепости нервов, от способности принимать правильные решения, балансируя в узком коридоре между неприемлемым риском вообще и неприемлемым риском не выполнить фактическую боевую задачу, зависело сейчас очень многое. Это вызывало удовлетворение, но это не несло в себе ни малейших признаков того удовольствия, которое он себе так долго воображал.
– Сэр? Расчет завершен и закрыт, сэр. Я начинаю тестирование.
– Отлично.
В этот раз коммандеру не требовалось задавать дополнительные вопросы. Сколько занимает «предварительное», «сухое» тестирование электроники двенадцати «Томагавков», он знал прекрасно. В общей сложности продолжительность непосредственной подготовки ракет к пуску из вертикально расположенных контейнеров составляла до 15 минут. Но большая часть включенных в алгоритм этого процесса этапов или уже прошла – начатая и оконченная даже еще до подсвплытия за возможным отбоем, – или будет завершена в ближайшие же минуты. «Томагавки» вот-вот должны перейти из статуса «постоянной готовности» в статус «одноминутной», и вот тогда и начнется уже настоящее ожидание. Способное сжечь столько нервов каждого из них, сколько не сожгут все любимые женщины на земле.
– Все тесты окончены без сбоев, сэр. Констатирую статус одноминутной готовности для всех контейнеров.
Голос уоррент-офицера потерял размеренность. Теперь он обменивался с лейтенантом, лейтенант-коммандером и двумя другими уоррент-офицерами резкими, короткими фразами, аббревиатур в составе которых было значительно больше, чем полных слов.
– Готовность навигационных систем полная, статус одноминутной готовности для всех контейнеров подтверждаю, сэр.
После того как скороговорка оборвалась и фраза командира отделения боевых систем поставила в ней жирную точку, звуки голосов в центральном командном посту «Сан-Хуана» чуть стихли. Громко гудели вентиляторы, выгоняющие нагретый воздух из чрева компьютеров, – им едва хватало мощности, чтобы удерживать температуру процессоров в пределах технической нормы. Компьютерная техника, даже замкнутая на стоящие миллионы долларов боевые системы, не была новой; смех и позор. Это отражалось и в едва ли удовлетворительном быстродействии, и даже в таких мелочах, как нарушенный баланс вентиляторов отдельных компьютеров, из-за которого они почти все время гудели, как древесные жуки.
– Время до пуска?
– Шесть минут сорок секунд, сэр.
Командир «Сан-Хуана» подавил в себе желание сказать «отлично» или что-нибудь в этом роде. Эффективность предпусковой подготовки не является самоцелью: ее задача – предотвратить сбои при собственно запуске крылатых ракет и обеспечить максимальную точность наведения в отношении «внешних» данных, не вырабатываемых электронными мозгами самой ракеты. Каждой из двенадцати, стоящих свыше 1,4 миллиона долларов в неядерном снаряжении и бог знает насколько больше в ядерном. После этой мысли он окончательно перестал отвлекаться. Шесть минут сорок секунд – это было довольно мало. А сделать за это время им нужно было очень многое. Повинуясь коротким командам своих офицеров, «Сан-Хуан» подвсплыл и еще более снизил ход. Непонятный русский бот или траулер в 6,5 тысячи ярдов перестал отвлекать кого-либо: он не имел никакого значения. Даже если их сейчас услышат, русские уже не имеют возможности предпринять эффективные меры противодействия. Они упустили время и те шансы, которые у них были, и теперь ничто их им не добавит. Включая даже визуальное обнаружение запуска с борта своей калоши, даже если она приписана к военному флоту. Им не хватит минут, чтобы навести на «Сан-Хуан» свою авиацию, даже если она уже в воздухе.
– Две минуты. Пошел обратный отсчет.
Коммандер вытер пот, промежуток между шестью и двумя минутами он не заметил вообще. Выходит, резерв в расчеты времени был заложен командованием не из перестраховки. И даже непонятно, куда ушло это время: то, которое он опасался потратить на пережигание нервов. Обратный отсчет. Лодка неощутимо качнулась, чуть развернутая вновь усилившимся восточным течением, и чтобы восстановить управляемость, ему пришлось отдать команду добавить лишние пол-узла. Курс ничего не значит для системы наведения: она развернет ракету уже в воздухе, включив собственную систему позиционирования. Но это тоже часть «профессиональной культуры». Невозможность удержать лодку в пределах параметров, «согласованных» с мозгами ракеты из-за смены тактической обстановки, почти точно собьет огневое решение. Изменение курса на градус никогда не приведет к этому, но может запустить сложную цепочку действий, которые должна будет выполнить ракета, чтобы эту мелочь компенсировать, – собственно вычисления навигационного блока, подача сигналов на рули, срабатывание механики. В какой-то микроскопической доле случаев все это в конечном итоге приведет к сбою на очередном этапе, и цель останется не поражена. Чего это будет стоить ходу войны, не способен предсказать никто.
Минута десять. На крышки контейнеров вертикальных пусковых установок подается предварительная команда. Коммандер Мартин уже держит ключ в руке: длинная цепочка из блестящих металлических шариков чуть покачивается на весу. Старшина откидывает колпак из желтого оргстекла, закрывающий гнездо.
– Минута ровно… Пятьдесят пять секунд… Ключ в гнездо, сэр!
Странно получить указание от старшины, но все верно. Коммандер Мартин даже не смотрит вправо: он и так знает, что командир отделения боевых систем набирает сейчас на другом пульте последовательность из двух многозначных паролей. Включается подсветка гнезда: значит, пароли «прошли», принятые системой. Сейчас начнут последовательно открываться крышки шахт. Если у русских есть в округе действующая гидроакустическая система, ее оператор в эти секунды может непоправимо испачкать себе штаны.
Не похожий ни на что по форме, нагретый его телом ключ входит в гнездо без усилий, как намасленный. Подсветка мигает: это подтверждает опознание ключа.
– Сорок пять…
Коммандер переводит ключ в первое положение. Газогенераторы пусковых установок начинают работать; краем глаза он видит, как по панели системы управления стрельбой бежит цепочка сигнальных огней. Загораясь один за другим, прямоугольнички сигналят о полной готовности установок, об отсутствии сбоев в цепях собственно ракет, о подаче команды «взведено – предварительная» на взрыватели их боевых частей. Старшина перещелкивает тумблеры по нескольку сразу, быстрыми короткими движениями опытного специалиста.
