— Нет, оставьте, — возразил он. — Я просто настрою ее на свободный канал, чтобы у вас была связь друг с другом. И чтобы при этом вы сами вы никому не мешали. Заодно и начальство, при необходимости, может вас вызвать.
Он произвел сначала манипуляции с моей гарнитурой, потом попросил у Алекса его наушники и тоже перестроил их на другой канал. А свою гарнитуру он передал Ольге, так что у нас образовался полный комплект.
Понятно было, что все наши переговоры с этой минуты будут контролироваться, но альтернативы все равно не было, так как ретрансляторы городского передающего центра, а, следовательно, и наши «горошины», работать тут уже не могли. И далеко, и грунт экранировал. Так что в любом случае придется играть по правилам, установленным хозяевами бункера. Мне это претило, особенно после истории с Альбиносом, которая, к тому же, еще не закончилась.
Вот только никто моего мнения на этот счет не спрашивал, да и свободы тут было однозначно меньше, чем на батиплане. Ладно. Я некоторое время мог это пережить. Ради пользы дела, естественно.
Когда я, Ольга, Алекс и наш провожатый добрались до стены ангара, стало ясно, что он оборудован целой системой лифтов, как пассажирских, так и грузовых.
Причем вся эта машинерия выглядела намного более современной, чем на нашей базе, брошенной военными на побережье. Похоже, эти сооружения принадлежали к разным историческим периодам, причем бункер, безусловно, был куда современнее. Скорее всего, он был построен не до войны, а после ее начала, когда биотехи уже были созданы, но еще не вышли из-под контроля. За это говорил и тип носителей информации на подводной базе, и наличие там биотехнологических скафандров.
Я был уверен, что на лифте мы поднимемся вверх, но произошло обратное, кабина начала опускаться. С каждой проходящей секундой у меня все больше отвисала челюсть от удивления, потому что такой глубины сооружения я точно не ожидал. Когда кабина, наконец, остановилась, я подозревал, что мы опустились минимум метров на сто. А это означало, что нижние уровни могли уцелеть даже при прямом попадании термоядерного фугаса в вершину кургана.
Но и это было не все. Дальше нам пришлось ехать на комфортабельной, оборудованной под пассажирскую, рельсовой вагонетке. Она, судя по звуку, приводилась в движение электричеством, а рассчитана была на перевозку около полусотни пассажиров за раз. И скорость развивала приличную. Под землей ориентироваться было почти невозможно, я не знал, под каким углом изгибалась штольня, по которой мы проехали от ворот к ангару и под каким точно углом теперь вели от него рельсы, но подозревал, что мы движемся в сторону вулкана.
И это было весьма логичным с фортификационной точки зрения, ведь если подземное помещение защищено всей грандиозной массой горы, ему не страшны и несколько термоядерных попаданий. Пока не сравняешь гору, а потом не заглубишься еще на сто метров ниже ее подножия, до начальника местного гарнизона не доберешься. Я даже посочувствовал бедняге Байрону. Очень уж неравными были его силы против того, что я видел вокруг себя. И все же он вступил в противостояние с Крысоловом. Или припекло сильно, или, что скорее всего, он попросту совершил какое-то преступление и сбежал отсюда во избежание кары.
Но куда больше меня сейчас интересовала не психология Байрона, а психология самого начальника гарнизона. Это же надо быть таким параноиком, чтобы обустроить себе жилище в столь укрепленном месте. Ну не могло у него быть столь могущественных врагов, от которых все это могло бы реально понадобиться. Да на всей Земле, скорее всего, такого врага уже и не было.
Хотя, конечно, Крысолов вообще мог ничего не знать о происходящем на Земле. Даже люди с побережья Суматры имели весьма туманное представление о жизни в Метрополии, а уж тутошние островитяне — тем более. Радиоперехват не мог дать никакой полезной информации, разве что позволил бы услышать переговоры экипажей баллистических лайнеров. Но из них можно лишь понять, что существуют сами баллистические лайнеры. Не более того. Так что начальник гарнизона мог вообще не знать ничего ни об окончании войны, ни об эпидемии, выкосившей изрядную часть человечества.
Вот о чем он точно знал, так это о существовании биотехов. И, предприняв, наверняка, попытки добраться до побережья, мог составить представление о масштабе этой угрозы. А вот обо всем остальном — вряд ли. Так что, наверняка, придется потратить не мало времени, рассказывая Крысолову последние новости. А поинтересуется он точно, ведь мы тут первые гости после эвакуации, у меня никаких сомнений в этом не было.
Вскоре вагонетка выехала из довольно узкой штольни и оказалась в очень необычном, на мой взгляд, месте, больше всего напоминавшем подземный город. Это не было пересечением гигантских штолен, как на нашей прибрежной базе, и как я здесь ожидал увидеть. Нет, это было огромное, необозримое единое подземное пространство, что-то вроде гигантской пещеры, в которой был выстроен самый настоящий город с многоэтажными зданиями.
Пещера была абсолютно круглой, а свод располагался столь высоко, что и намека на него не получалось разглядеть, сколько я ни силился. Рельсовая дорога, по которой мы двигались на вагонетке, пролегала по окружности, вдоль стены гигантской пещеры, и спускалась вниз по спирали. Каждый оборот приближал нас метров на двадцать к уровню, на котором располагались основания зданий, но витки имели столь большой радиус, что изгиб колеи почти не ощущался. Казалось, что мы едем почти по прямой, и лишь мерное вращение города за окном выдавало форму нашей истинной траектории.
Я невольно сглотнул. Масштаб сооружения не просто меня поразил, он был без преувеличения сказочным, в крайнем случае, фантастическим. Но, по здравому размышлению, я понял, что это, скорее всего, не являлось творением человеческих рук. Вполне возможно, огромная полость внутри вулкана возникла под действием сил природы, а людям осталось лишь найти ее, расчистить и благоустроить. И получить в результате один город снаружи, а другой под землей, защищенный и от вражеских глаз, и от почти любых вражеских воздействий.
И тут меня осенило. А была ли вообще эвакуация в том виде, в котором мы ее себе представляли? Может вообще никто не ушел на кораблях, а все население целиком попросту переселилось под землю, уходя от высадившихся на остров сухопутных биотехов? Идея была логичной, но моя интуиция почему-то взбунтовалась против подобной версии. Словно мое подсознание заметило что-то такое, чего не разглядела сознательная часть мозга. И на основании этих данных теперь подавало сигнал, что версия не верна.