У Тони в животе все перевернулось. Фостера вырвало бы, если бы его не отделяли от ближайшего туалета дюжина взрослых, два ребенка и камера.
К тому же он смотрел всего лишь запись того, что случилось в прошлом. Ему слегка помогло то, что он не видел, как на самом деле умирает ребенок.
«Старина, а ты, наверное, думал, что к сегодняшнему дню уже привык к подобному дерьму?»
Он снова слышал, как оно вопило.
Или он мог слышать, как оно вопило.
В комнате внезапно потемнело.
Тони шагнул назад и с силой захлопнул дверь. Он сообразил, что половинки разделились, закрылась только нижняя. Парень понял, что тьма почти заполнила комнату, выплюнул нужные семь слов, прозвучавших непрерывной цепочкой панических слогов, и потянулся к верхней половине двери. Она захлопнулась.
Полдюжины человек, стоявших у места съемок, наблюдали, как Тони вышел из комнаты.
— Что это была за чертовщина? — спросил Питер, высунув голову из ванной комнаты.
Мечтая, чтобы мурашки между лопатками перестали бегать вверх, вниз, вправо и влево, Тони торопливо отошел от детской.
— Давление воздуха, — объяснил он и развел руками с растопыренными пальцами, дескать, я тут ни при чем. — Дверь захлопнулась, прежде чем я успел ее придержать.
— Если бы мы как раз снимали…
— Мы не снимали, — многозначительно вмешалась Тина из-за мониторов, подняла руку и постукала пальцем по циферблату часов.
Питер широко раскрыл глаза и заявил:
— Правильно. Не торчи там! Жми сюда и скажи Брианне, что ты не видел никакого ребенка.
Заявление Чи-Би насчет всего одного дня съемок было важнее захлопывающихся дверей, неловких оправданий ассистента режиссера и загадочного плача.
Лгать в этом доме могло оказаться плохой затеей, но рассказать восьмилетней девчонке правду в данном случае было еще хуже. Тони торопливо шагал к ванной комнате и очень надеялся, что нечистая сила, замешанная в это дело, примет во внимание данное обстоятельство.
— Он видел Карла.
— Вряд ли, Касс. Никто никогда не видел Карла. Даже Грэхем. Его только слышат.
— Он не прикасался к верхней половинке двери, когда ее закрыл.
— Раньше ты никогда не теряла и эту часть мозга, — сказал Стивен, уставился на сестру и глубоко вздохнул.
— Что?..
Брат показал на то место, где ее голову разрубил топор.
— Живым нужно прикасаться к предметам, чтобы их перемещать. Он жив, следовательно, ему пришлось прикоснуться к двери. Что и требовалось доказать. Ты куда? — Стивен поспешил догнать сестру.
— Мне надо знать, что происходит в ванной комнате, — заявила Касси, не оборачиваясь.
Она неслась по воздуху, а не шла. Это всегда было дурным знаком. Касси обычно воевала за то, чтобы создавать видимость физических действий, говорила, что иначе они забудут, как работает тело.
Стивен уже много лет не видел ее такой расстроенной. Вокруг теснились бесформенные, бесплотные воспоминания, но ему не нравились те чувства, которые они в нем будили.
Поэтому брат уцепился за то, что знал наверняка, и сказал:
— Грэхем велел нам не заходить в ванную комнату, пока ею пользуются те люди.
— Это наша комната.
— Да, но он сказал…
— Грэхем не знает, что здесь происходит.
— Конечно нет, он всего лишь смотритель, который просто не может… Касс!
Брат снова вздохнул, проскользнул сквозь оператора и последовал за сестрой под яркие лампы.
— Но я хочу, чтобы Мэйсон остался! — Протест Эшли легко перекрыл голоса Рида и Николаса и прорвался мимо съемочной группы в коридор. — Он моя мотивация!
— Тут нет места.
Питер говорил с тем самым неестественным спокойствием, за которым неизбежно должен был последовать нервный срыв. При этом тон режиссера был таким ровным и гладким, как будто его голосу сделали инъекцию ботокса. [107]
— К тому же Мэйсон будет наблюдать за тобой из коридора по монитору.
К удивлению Тони, Рид, уже направившийся было в свою гардеробную, остановился, вздохнул и вернулся. Поскольку раньше фразы «Игра в команде» и «Мэйсон Рид» не были созвучными, съемочная группа и Ли посмотрели на него слегка удивленно.
— Если мы не закончим сегодня, то они вернутся, — пробормотал исполнитель главной роли.
Несколько человек широко раскрыли глаза и глубокомысленно кивнули, успокоенные тем, что Мэйсоном по-прежнему двигали эгоистичные мотивы.
Ли хлопнул его по плечу и прошептал:
— Нет большей любви. [108] Я принесу тебе кофе.
— Она в меня не влюблена! — прорычал Мэйсон, вид у которого был слегка паническим.
— Это цитата, здоровяк, — пояснил Николас и добавил, обращаясь уже к Адаму, взглянувшему на него: — Я вернусь через минутку. Питер даже не заметит, что я уходил.
— Только появись к тому времени, как ему понадобишься. — Первый помощник режиссера пожал плечами.
— Мне нужно, чтобы вы несколько раз протанцевали по кругу, — донеслись из коридора указания Питера. — Как будто Мэйсон и Ли все еще… Эшли, не включай воду. Брианна! Не трогай!..
Учитывая все обстоятельства, негромкое «дзынь» было разочаровывающим концом речи Питера.
Главный осветитель, стоявший за левым плечом Сорджа, откуда хорошо были видны оба монитора, нахмурился и сказал:
— Судя по звуку, галогенная лампа накрылась. Я начинаю думать, что с проводкой в этом доме серьезные проблемы. Надо привезти второй генератор.
— Хочешь заставить Чи-Би согласиться на такое? — фыркнул Сордж. — Желаю удачи.
Тони открыл было рот, чтобы объяснить, что проблема не в проводке, а в самом доме, но смолчал.
«У меня и так выдался паршивый денек. Не стоит прибавлять ко всему прочему насмешки, которые обязательно начнутся, если я расскажу о статистах, убитых топором, и поджаренных младенцах. Нет, лучше держаться тихо и не высовываться, раз тебя окружают люди, которые не заметили бы сверхъестественного, даже если бы оно укусило их за задницу».
Это почти в буквальном смысле слова уже случилось с Тиной, только ее укусили повыше.
— Малькольм! Адам!
Главный осветитель и первый ассистент режиссера направились в ванную.
— Эверетт!
— Мне начинает казаться, что там собирается студенческое братство, — заявила Тина, глядя, как гример продирался через толпу, используя свой чемоданчик в качестве тарана. — Сколько людей может влезть в одну ванную комнату?
— Тони!
«Будем надеяться, что там уместится еще один человек».
Фостер протиснулся мимо камеры и с особой осторожностью миновал оператора. Этой весной Маус был заложником тени. Под ее влиянием он сначала поцеловал Тони, а потом поработал над ним кулаками размером с небольшие окорока. Теоретически этот тип, как и остальные бывшие заложники теней, ничего не помнил о случившемся, но парень пару раз замечал, как тот пялился в его сторону. Возможно, у оператора все же сохранились какие-то воспоминания, поэтому Тони всеми силами старался держаться подальше от него. Если повезет, то Маус вспомнит только то, как бил ассистента режиссера, а не поцелуи взасос. Мордобой был неотъемлемой частью характера этого здоровяка.
Кейт тоже побывала заложницей тени, но Фостер, к счастью, в то время почти не общался с нею. Если она и пробормотала что-то грубое, когда он протискивался мимо, то это не имело отношения к сверхъестественному. Просто Тони был одним из тех немногих людей, которые имели на съемках еще меньше веса, чем она сама.
Ванная комната была переполнена. Девочки сидели на краю ванны, пока их пудрили, хотя в этом явно не было нужды. Вообще, учитывая, сколько сюда набилось народу и оборудования, оставалось удивляться, что тут удивительно прохладно.
«А в детской было холодно.
Вот черт, ну просто отлично!
Девочки, Эверетт, Питер, Адам, Малькольм, Маус, Кейт, один из электриков — Тони не помнил, как его зовут, — те люди и предметы, которым и надлежит тут находиться».
