Первую половину ночи Андрею снились кошмары. Главной идеей жутких снов была возможность превращения людей в отвратительных монстров, говорящих на незнакомом гортанном языке и шастающих по вселенной, выбравшись через серебристые ворота.
Проснулся Соловьев около трех, ничуть не сомневаясь в том, что больше не заснет.
Немного послонявшись по квартире, он наконец выбрал пристанище для своего бунтующего тела и уселся за компьютерный столик. Здесь же стоял и телефон. Андрей попытался вспомнить номер дежурного Конторы, но память спросонья работала плохо. Соловьев нехотя поднялся и прошел в прихожую. Визитка Бориса всегда лежала в паспорте, это иногда оказывало положительное действие на бдительную, особенно по ночам, патрульно-постовую стражу или суровых сотрудников вытрезвителя. Отыскав в кармане заветный кусочек картона, Андрей уже собрался вернуться к телефону, но вдруг вспомнил о подобранном диске.
Звонок дежурному ничего особо не прояснил. До больницы Бориса довезли живым, но как сложилось дальше, офицер был не в курсе. Чтобы не накручивать в голове лишних вариантов развития событий, Соловьев включил компьютер и, не особо раздумывая, положил на лоток подобранный диск…
* * *
В девять утра Андрей уже пританцовывал на первом обманчивом снежке перед входом в Контору.
— Чего мнешься? — весело окликнул его входящий в здание Феликс.
— Без приглашения как-то неудобно, — ответил Соловьев, натянуто улыбаясь.
— Пошли-пошли, — Сошников подтолкнул Андрея к дверям. — Я только что из госпиталя. В тяжелом состоянии, много крови вытекло, но жить, похоже, будет…
— Что значит — похоже?!
— Они же перестраховщики, хирурги нервно-сосудистые. Мужик, говорят, здоровый, но старые раны могут в минус сыграть, и вообще — человек предполагает, а бог располагает. А ну их, Плейшнеры, все, как один! А ты чего пришел? Не вытерпел? Я бы дежурному обязательно информацию оставил. Ты на будущее так и запомни. В девять ноль-ноль все новости у оперативного. Звони, чтобы не мотаться через весь город.
— Да мне еще с Иван Палычем надо переговорить, Борис велел, — нехотя ответил Андрей, искоса наблюдая за реакцией Сошникова.
Тот даже не повел бровью. — Триста пятый кабинет, — все тем же дружеским тоном подсказал он. — Хотя обычно он не сидит на месте. Вот по этой лестнице на третий этаж и направо. Или на лифте.
— Спасибо, на третий я пешком…
Иван Павлович оказался на месте, но компанию ему составлял еще один человек, которого, при виде Соловьева, он мгновенно выпроводил.
— Не позже первого числа, и смотри у меня, Федор! — напутствовал он сальноволосого юношу.
— Клянусь! — заверил юноша, мельком взглянув сквозь толстые очки на Андрея.
Когда дверь за ним закрылась, Соловьев указал большим пальцем за плечо и спросил:
— Клятвопреступников привечаете, Иван Палыч? Не сделает он ничего к первому числу, в его личном, внутреннем расписании эта работа запланирована на середину месяца…
— Вот стервец! — Сноровский всплеснул руками. — Ну я ему задам, если и вправду первого не будет готово.
— Не будет, — уверенно заявил Андрей, присаживаясь на стул.
— Взяли все-таки Призрака? — Иван Павлович улыбнулся. — Орлы!
— Борису досталось, — огорченно вздохнул Соловьев.
— Ничего. Месяц поваляется, и все дела. Хоть отдохнет немного от суеты. Года три в отпуске не был.
— Четыре. Мы с ним последний раз четыре года назад в горы ездили…
— Ну вот, — Сноровский кивнул. — Не сезон сейчас, конечно, но все равно — отдыхать всегда приятно.
Последовавшая за этим изречением пауза была соткана из невидимых вопросительных знаков. Соловьев немного помялся, но, лишний раз напомнив себе, что Иван Павлович специалист именно по странным делам, сказал:
— Захватом вчерашние приключения не закончились…
— Ну, ну, — заинтересованно подбодрил его Сноровский.
— Вот, — Андрей положил на стол диск. — Это выронил один из участников банкета, когда убегал неизвестно от кого…
— Прямо с банкета убегал? — уточнил Иван Павлович, рассматривая находку. — Что здесь записано?
— Вы… не поверите, — Соловьев снова замялся. — Это рапорт…
— В импортную разведку?
— И да, и нет, — Андрей наконец собрался с мыслями. — Все закодировано, причем компьютер выдает полнейшую абракадабру, какой бы вид дешифровки я ни применял.
— Стандартной дешифровки, — продолжил мысль Сноровский.
— Да. Только я думаю, что и ваши специалисты такой орешек не разгрызут.
— Почему? — удивился Иван Павлович. — Ты плохо о них думаешь…
— Нет, не потому. Просто этот код нелогичен. Это даже и не код, а транскрипция. Понимаете? Запись чужой речи нашими буквами.
— Как дважды два, — заверил Сноровский. — Задачка для второгодников. Постой, а что значит — чужой? Насколько?
— Абсолютно чужой. Только не подумайте, что я брежу… но мне кажется, что внеземной…
— Ого! — Иван Павлович заметно оживился. — А почему на обычном диске?
— Я думаю, что курьерская связь в их ситуации — самое надежное средство. Радиопередачу можно перехватить, сетевое послание — тем более, а свои, инопланетные средства связи, наверное, вообще выдадут их с потрохами. Можно было фиксировать все на особые продвинутые носители, вроде кристаллов или молекулярных чипов, но это тоже слишком опасно. При курьере не должно быть ничего подозрительного, никаких артефактов. Вот они и применили простейший способ. Наши носители информации, курьер и похожая на стандартную кодировка.
— Логично, но кто — они? О ком ты толкуешь? Как ты догадался, что это код пришельцев, а не каких-нибудь шпионов или террористов?
— Я же его прочел, — просто ответил Андрей. — Там нет упоминаний о резидентуре или планов каких-нибудь терактов. Только аналитические данные. Причем в какой-то странной последовательности. Словно составитель рапорта постоянно перескакивал с одной темы на другую. Или руководствовался необычной для человека логикой. Вот я и решил…
— Так ты его прочел? — на этот раз Иван Павлович не удивился, а прямо-таки изумился. — Что, вот так запросто? Без дешифровки?
— Я не могу этого внятно объяснить, — Андрей ожесточенно потер виски. — Понимаете, после всех этих встрясок… после проникновения в чужие мозги, я почему-то стал понимать многое такое…
— Ясно, — собеседник Андрея встал и принялся ходить из угла в угол тесного кабинета. — Ты случайно заглянул в разум шифровальщика и нашел ключ к шифру.
— Скорее — освоил его образ мышления. Шифр — символы, а образ мышления — нечто большее…
