— Ясно, — собеседник Андрея встал и принялся ходить из угла в угол тесного кабинета. — Ты случайно заглянул в разум шифровальщика и нашел ключ к шифру.
— Скорее — освоил его образ мышления. Шифр — символы, а образ мышления — нечто большее…
— Это еще лучше, — сделал вывод Сноровский. — А кто это был, не помнишь?
Андрей с сожалением развел руками.
— Ладно, потребуется — под гипнозом вспомнишь, а пока садись, пиши перевод.
— Да я уже, — Андрей положил рядом с диском обычную трехдюймовую дискету. — Все здесь…
— Ай да молодец! — Иван Павлович довольно потер руки. — А в двух словах, что за рапорт?
— О том, как проходит адаптация к новым условиям жизни, жалобы на скверный климат и примерная оценка природных ресурсов нашего региона. А еще параметры новых настроек аппаратуры связи и тестовые сигналы для управляющего блока.
— Какого блока?
— Управляющего. Того, что управляет работой ворот. Ну, то есть перехода с их родины к нам, на Землю, я так это понял.
— Вот оно что! Так они не на тарелках к нам прилетают? — Иван Павлович рассмеялся. — То-то ПВО их не замечает!
— У меня сложилось впечатление, что у них очень туго с техноресурсами, — Андрей кивнул. — На постройку тарелок, видимо, металла не хватает.
— Очень прекрасно! — Иван Павлович просто светился от счастья, словно речь шла не о тайном вторжении пришельцев, а о премии в размере пожизненного оклада. — Сейчас проверим твой диск на одном новом суперкомпьютере, и… Посиди пока здесь, я быстро…
— Нет, — твердо возразил Соловьев. — Я пойду с вами.
— Зачем? — искренне удивился Сноровский. — Ты мне не доверяешь?
— Не вам.
— Внедренные пришельцы?
Для человека Иван Павлович был чрезвычайно сообразителен. Андрей поймал себя на этой странной мысли и задумался. Чья это была мысль? Того растрепанного беглеца? Феликса? Или он сам начинал терять душевную связь с общей массой людей?
— Я знаю, по крайней мере, одного… человека, который, скорее всего, таковым не является.
— Кого? — переходя на полушепот, спросил Сноровский.
— Не здесь, — Андрей обвел многозначительным взглядом кабинет.
— Да, тебе лучше пойти со мной, — немного подумав, согласился Иван Павлович. — Надо будет проверить шифровальщиков. Только не увлекайся. Государственные секреты и прочее, сам понимаешь, а ты в штате не состоишь, даже никаких подписок не давал.
— Боб сказал, что мое «Личное дело» в Конторе уже есть…
— Да? — Сноровский потер лысину и ухмыльнулся: — Ну, в таком случае буду прав даже формально. Идем, Андрей Васильевич. Покажу тебе святая святых. Отдел спецсвязи…
* * *
Сошников стоял, понуро опустив голову и разглядывая тупые носки своих ботинок. То, в чем его обвинял старший товарищ, не имело отношения к реальным возможностям Феликса, но оправдываться он не любил.
— Ты понимаешь, что будет, если его раскодируют? — допытывался собеседник.
— Никто его не раскодирует, Кирилл Мефодьевич, — Феликс поднял тоскливый взгляд на пожилого мужчину с широким, гладким лицом и изысканными манерами. — Для этого они должны быть келлами. Мозги у них не так устроены.
— А этот феномен Соловьев? — Кирилл Мефодьевич заложил руки за спину и подошел к Феликсу поближе. — Ты уверен, что его талант ограничен по глубине проникновения?
— Шарлатан этот Соловьев, — уверенно ответил Феликс. — Очередной шизанутый контактер…
— Ты не у себя в Конторе, — строго сказал собеседник, — будь любезен, подбирай выражения.
— Виноват, — Феликс смущенно кивнул. — Все равно не факт, что диск попал в руки моих коллег. Его мог подобрать кто угодно.
— Кроме твоих коллег, вечером на пристани не было ни одной живой души.
— Парыгин мог потерять его и раньше. Вы же видели, в каком он был состоянии.
— Сущность настигла его уже после того, как он вышел с банкета, — задумчиво произнес Кирилл Мефодьевич. — Вряд ли он был таким рассеянным до встречи с этим Проклятием вселенной…
— Не понимаю, — Феликс снисходительно усмехнулся и покачал головой, — как вы можете верить в эту древнюю чушь? Сущность, Проклятие… Нажрался Парыгин, как извозчик, вот и пригрезилось ему! Белая горячка, она и для сапиенсов, и для келлов одного цвета и с одной формулы начинается — С2Н5ОН.
— Общение с людьми делает тебя циничным материалистом, — укоризненно произнес пожилой. — Так недалеко и до полного нигилизма.
— Знаете что, матронарм…
— Ты еще группенфюрером меня назови…
— А, простите, забылся, господин директор… Так вот, господин директор инструментального завода Кирилл Мефодьевич…
— Так еще хуже, — пожилой вздохнул и прикрыл ладонью глаза. — Почему нам нельзя хоть на час вернуться домой? Хотя бы немного поговорить на нормальном языке…
— Вы же матро… то есть директор, вам и вопрос, — Феликс понял, что продолжения взбучки не последует, и немного расслабился. — Я найду того, кто поднял этот злосчастный диск, будьте уверены. Если только это не те, кто платил Призраку.
— А этим-то зачем ввязываться в нашу игру? — удивился собеседник. — У них свои дела, у нас свои…
— Это могло бы многое объяснить, — Феликс многозначительно округлил глаза и приосанился. — Большинство покушений вызывают у моих коллег искреннее недоумение. Устранение Мордехая или Белянина вполне вписывается в схему борьбы между группировками, но Юшкин или Слепцов — уже перебор. Даже с точки зрения Конторы. Они были негодяями, но обеспечивали черному рынку определенную стабильность.
— Значит, злодеям она не нужна. Кто-то желает раскачать лодку, и вот здесь-то кроется главное зло — заговорщики используют все доступные средства, в том числе — опасные для нашей миссии.
— Крупная игра, — глубокомысленно изрек Сошников, — требует таких же ставок…
— Они доиграются, — собеседник поджал и без того тонкие губы. — Опасность надвигается медленно, но неотвратимо. Пока, в силу определенной инертности, Сущность преследует лишь келлов, но недалек тот час, когда она переключит все свое внимание на людей. Придет и их черед…
— Не хотелось бы, — пробормотал Феликс, задумчиво почесав в затылке.
— Почему? — пожилой подозрительно прищурился, и его лицо покрылось сетью морщинок.
— Это будет означать, что люди нас победили, — на этот раз не манерничая, ответил Сошников. — Индикатор — к бабкам не ходи. Сущность предпочитает ставить барьеры на пути сильных, победителей. В этом и кроется секрет ее инертности, потому она до сих пор и преследует келлов. В некотором смысле — по привычке. Если мы проиграем поход на Землю, вот тогда она от нас отстанет. Раз и навсегда. До побежденных ей нет никакого дела. Она ими брезгует.
