Кабан уже со свистом рассекал воздух, вытянув перед собой свои покрытые радиоактивной грязью мохнатые ноги и злобно сузив глаза, когда из «хай пауэра» одна за одной выпорхнули девять самодельных разрывных пуль.
Восемь из них встретились с целью, снеся мутанту половину черепа.
Белая асфальтоподобная масса под Стеклянным Дубом окрасилась бурым и алым.
Да и сам я стал похож на ходячую рекламу кетчупа «Синьор Помидор».
Практически обезглавленная туша плюхнулась наземь лишь в метре от моих ног. Но сердце мутанта продолжало биться, выталкивая из шейной артерии последние литры дурной крови.
И лишь когда этот адский фонтан заглох, у меня на душе полегчало.
— Ну вот, Штекер, теперь можешь лежать спокойно, — сказал я в пространство.
Любопытство меня когда-нибудь погубит.
На попытки установить причину смерти бедняги Штекера я потратил добрых десять минут.
Огнестрельных или колотых ранений на сталкере не было. Следов зубов и когтей — не считая свежих кабаньих — тоже.
Совсем не похоже было, чтобы его хотя бы зацепила какая-нибудь птичья карусель (которые любят сползаться к Стеклянному Дубу), да и гравиконцентрат тут был явно ни при чем…
Поражение внутренних органов жгучим пухом, большой дозой радона или радиоактивной пыли? Химическое отравление?
Чтобы доискаться до истины, я даже не побрезговал раздеть Штекера до пояса (тут мне очень пригодился мой верный противогаз «Циклон-10», без него возиться с двухдневным трупом — то еще удовольствие).
И не зря: по спине Штекера вдоль позвоночника шли синие пятна.
Что мне это дало?
Откровенно говоря, ни-че-го. Что за аномалия оставляет синие пятна, я не знал.
Меж тем, когда я раздевал труп, из нагрудного кармана выпал ПДА бедолаги.
Вот это был натурально сюрприз. Потому что я, как уже говорилось, был уверен, что о «ведьминой косе», добытой Штекером, Хуарес узнал, расшифровав записи ПДА погибшего.
А ПДА этот ему принес некто, обнаруживший труп, тот самый некто, который поленился посмотреть в контейнер для хабара, проявив тем самым чудеса нелогичности…
Ну а так, с оставшимся на теле Штекера ПДА, эта нелогичность снималась, конечно. Зато появлялась другая. Откуда Хуарес знал?
Кругом одни загадки, понимаешь… Но думать мне о них пока было недосуг, потому что меня кровно интересовал хабар покойного.
Хабар лежал в контейнере, а крышка контейнера так плотно притерлась, что ни в какую не хотела открываться.
Наконец я ее нагрел и открыл. О да, «ведьмина коса», вожделенная цель моего путешествия, была на месте. Причем Штекер запеленал ее по всем правилам сталкерского искусства — в два слоя изоляции — и поместил в фарфоровый стакан. Чтобы она не начала разряжаться раньше времени.
Я видел в своей жизни немало артефактов данного класса, и удивить меня было трудно. Но эта «ведьмина коса» была в своем роде выдающейся. Витков на сто восемьдесят, не меньше. И каждая ее проволочка источала свое собственное золотистое сияньице!
Я переложил «косу» к себе и с интересом поглядел в контейнер Штекера. Что ж, последний день несчастного был, похоже, урожайным. Помимо «косы» бедолага добыл два «каменных цветка», «золотую рыбку» и даже «бенгальский огонь».
Все это я тоже беззастенчиво присвоил.
Пора было уносить от Стеклянного Дуба ноги — что-то уж больно долго я топтался на этой аморфной белой лепешке.
Ступая в свои собственные следы, я думал вот о чем: а вдруг ПДА Штекера сам стучал на своего хозяина? Вдруг кто-то подсадил ему такого «червя»? И ПДА в фоновом режиме потихоньку сообщал внешнему абоненту о перемещениях Штекера и о его хабаре? А что, если этот кто-то — мой приятель Хуарес? И главное: а что, если в моем собственном ПДА сидит такой же точно «червь»?
Поразмыслив, кого бы привлечь в качестве независимого эксперта, я остановился на Лодочнике. Это был сумасшедший сукин сын, промышлявший особо дерзкими и, само собой, совершенно противозаконными пересечениями Периметра. Я лично его услугами пользовался редко — душила жаба. Но по научно-технической части всегда ходил к нему советоваться. Головастый он — страсть.
Отойдя от дуба на полсотни шагов, я обернулся.
Тело Штекера резко выделялось на фоне ровной белой поверхности. Дальше, метрах в трехстах, я заметил движение. Присмотревшись, увидел стаю слепых собак, которая направлялась к Стеклянному Дубу, — они явно почуяли сталкерский труп. А может — и это скорее, — свежую кровь кабана. Что, впрочем, не отменяло того факта, что съеден будет не только кабан, но и Штекер.
«Ну вот… Только с кабаном разобрался, как теперь эти собаки… Впрочем, что тут поделаешь? Такая в Зоне жизнь. Или смерть. Хрен разберешь».
I don’t need nobody.
Don’t need no-one,
That’s no good for me.
You’re no good for me.
«No Good», Prodigy
Вертолеты я услышал в четыре тридцать пять утра. Подбитые кевларом стены моего схрона исказили характерный рокот «вертушек», и в первую секунду мне почудилось, что я слышу бормотание блуждающей псевдоплоти.
Я вскинулся, сжимая влажную сталь своего верного «калаша».
Нет, не псевдоплоть, точно.
Два борта — судя по звуку, не меньше двух, — шли где-то к северо-западу от моего схрона, сквозь ночь. Высота? Высота, я бы сказал, не больше пятисот метров. То есть, согласно нормативам, минимально допустимая.
Тип машины? Тут возможны варианты, но скорее всего — боевые вертолеты, «Аллигаторы» или «Скайфоксы».
Конечно, похожий звук могла издавать и снявшаяся с места особо крупная птичья карусель. И возможно, при выполнении ряда условий, даже дрейфующая воронка.
Но вот чтобы именно особо крупная птичья карусель… Да и воронка… Если верить вчерашнему прогнозу аномалий, разосланному на ПДА Синоптиком, они должны были спокойно сидеть на своих местах, а не гастролировать по Зоне с мюзиклом «Припятские аллигаторы».
«Странно, — подумал я, — и более чем странно. Ночью? Над Зоной? Вертолеты? Это кто тут у нас такой смелый?»
Какой-то армейской или научной шишке не спалось до такой степени, что на ночь глядя были подняты две машины и как минимум пятерка военных сталкеров для эскорта? Это как же надо себя не любить! Как верить в карты Зоны! В детекторы аномалий! В свою счастливую звезду, в конце-то концов!
Ну предположим, хорошо, вам не страшно. И что? Куда вы направляетесь? В Шестую Лабораторию? В Т-Лагерь? А днем проделать то же самое — уже никак?
Впрочем, меня так вымотала Мисс-86, что сил и настроения по-настоящему удивляться у меня не было.
