Синтона стояла неповрежденной. Стайса встретили прямо в воздухе и проводили до вершины гамалы короля. Леаддир снова стоял на вершине. Теперь Стайс понял, что молодой синк является сыном короля. Его встретили так, словно ничего и не случилось. Королевская гамала все также была полна народу.
– Прошу короля простить меня. – почтительно обратился Чевинк к главе собрания.
Он изложил перед синками события последних трех дней и поделился своими планами, ожидая одобрения. К удивлению Стайса его не поддержали.
– Война для нас нежелательна. – ответил ему король на все грандиозные планы военных действий, которые Стайс с большим энтузиазмом развернул перед собравшимися.
– Воевать с дреммами равносильно самоубийству, – пояснил он, – мы безнадежно проигрываем по части технического вооружения. Синки никогда ни с кем не воевали. А дреммы – народ, привыкший к конфликтам даже внутри своего сообщества.
Стайс и сам понимал, что в случае открытого выступления город синков просто подвергнется бомбардировке с воздуха, если не чему-то еще худшему. Ведь никто тут еще не знает, что за вооружение у короля дреммов. Он вспомнил об одиноком голосе, вызывающим его откуда-то с гор, пока его не уничтожили.
– А зачем же вы меня вызывали? – спросил он.
И тут же понял, что ошибся. Неизвестный сначала звал его Ярсом Стамайером. И только перед самой гибелью – Стайсом Чевинком. А синки уже знали, что он не Летучий Барс, когда он расстался с ними.
– Возможно, вас искал кто-то из малых королевств, – предположил Леаддир, – нам нет нужды прибегать к передатчику. Синки – менталы. И все это, похоже, было правдой.
– Куда же девался Ярс Стамайер? – спросил Стайс. – Легенда говорит только о том, как он сел в свой корабль вместе с тигром-оборотнем.
Никто не мог дать ему ответа. Синки предполагали, что Ярс улетел обратно к звездам после неудачного похода к Феанноре. Иначе, чем бы объяснить отсутствие на планете его корабля? Так все и думают, подтвердил король. Если бы Ярс добыл секрет молодости Феанноры, то все пришельцы вполне могли бы уже убраться отсюда.
Стайс призадумался. Он уже твердо решил внести свой вклад в эту давнюю историю, теперь недоставало только плана действий. С чего начать? Ясно было, что его техническое оснащение, хоть и превосходит вооружение противника, но, тем не менее, служит скорее помехой. Он открыт со всех сторон, чтобы ни вздумал предпринять. Он может перемещаться куда угодно, но выйти из корабля ему, скорее всего, просто не дадут. Авиация терков будет преследовать его.
Значит, нужно замаскироваться, решил Стайс и тут же получил от Вендрикса одобрение в виде вопля удовольствия. Вендрикс готов идти куда угодно, лишь бы не сидеть на месте.
Пилот вернулся обратно на корабль и стал решать, оставить его тут, или подумать, не спрятать ли куда. Куда можно спрятать такую громаду?
«В океане! – моментально предложил Юсс. – Сделай вид, что убираешься с планеты, пусть терки радуются! А сам тем временем найдешь укромное местечко на какой-нибудь подводной гряде гор и там посадишь челнок. А потом на флайере!»
Совет был дельным, в такой же мере, как и безумным. В принципе челнок мог опуститься в воду. Пребывание в водной среде было предусмотрено в его конструкции, потому что Волки путешествуют везде, в том числе и на миры, где нет суши, и вся планета представляет собою океан. Не такая это редкость – водные миры.
* * *
Чевинк опускался к поверхности океана на стартовых двигателях. Он не заботился, увидит ли кто его посадку. Через обзорные панорамные экраны было видно, как пар окутывает челнок. Дюзы бешено испаряли воду. Небольшой толчок дал понять, что судно вошло в водную среду. Но ничего видно не было, да и не будет, пока работает плазменная топка. Зонд, оставленный снаружи на всякий случай с помехами передавал картину того, как челнок «Погоня» входил в одно из внутренних морей. Напоминало это не посадку, а убежавшее молоко.
Стайс перешел на маневры при помощи гравитатора. Зонд, уходящий за горизонт послушно показал картину всплывающих и лопающихся водных пузырей и прекратил передачу.
Теперь Стайс видел серые подводные горы, проплывающие мимо, как тени. Он искал то место, что выбрала система. Там была довольно ровная площадка. И не слишком глубоко, чтобы не раздавило флайер, когда Стайс на нем всплывет.
* * *
Берег был пустынен, когда он вышел на него. Страна Аффара, в которой пропал Ярс Стамайер, Летучий Барс, была южнее. Стайсу представлялся молодой торговец, чем-то похожий на него самого. Он более не верил, что Ярс мог сбежать, бросив планету синков со всеми проблемами, которые он ей принес.
Лучше всего замешаться среди людей. Терки ждут, что он применит силу и все могущество технических достижений, какими только располагает. Все, что нужно Стайсу, у него в голове. «Я, что ли?» – простодушно спросил Вендрикс Юсс. И нимра тоже, согласился молча Стайс. «Вот не ожидал!» – растрогался примат.
– Надо найти подходящую одежду. – поделился соображениями Стайс, не дожидаясь, пока дело не дошло до признаний в благодарности. Неплохо также влиться в небольшой социум, чтобы обнюхаться.
Он увидел примитивные рыбацкие сети, растянутые на кольях. Следы на песке. Остатки чешуи и потрохов. Птицы, в которых житель Земли признал бы ворон, скакали безбоязненно вокруг Стайса и лакомились вонючими потрохами.
«Все, пора.» – решил Стайс и снял с себя лёгкий скафандр, комбинезон, а также все белье и обувь. Он засунул все это в щель в скалистом берегу и тщательно прикрыл камнями. Теперь он безоружен, как первобытный человек. У него нет ничего. Кроме вплавленной в мозг программы адаптации. «И нимры Юсса.» – тут же напомнил ментальный партнёр.
«И нимры Юсса.» – согласился торговец. Свободный Волк умеет вживаться в любой социум.
Вендрикс был доволен. Не мне одному шататься без штанов, сказал он. И начал развивать идею о том, насколько лучше быть волосатым нимрой, нежели голым слизняком гомо. Стайс терпеливо всё это слушал, лёжа наполовину в воде. О перемазался прибрежной грязью, обвешался водорослями, набил песок в волосы и нещадно ободрал о камни пальцы.
Он так убедительно валялся на песке, что вороны приблизились к нему, приняв его за падаль. Скоро должны явиться рыбаки, чтобы снять сети, пока те не пересушились. Программа адаптации включала знания о примитивных народах, живущих дарами природы.
Птицы становились все нахальнее, подбирались всё ближе и кричали все громче, поэтому Стайс решил ожить от своего беспамятства и с убедительным стоном перевернулся, пока никто не видит. Птицы поняли ошибку и всполошились, разлетевшись в стороны. Стайс ни на мгновение не вышел из роли едва спасшегося из волн несчастного. Неважно, смотрит кто на него или нет. Пока ты веришь сам в то, что изображаешь, ты убедителен. Он тяжело пополз по песку. Сделал пару движений и опять затих, тяжело и с хрипами дыша. Глаза его были закрыты, но обостренный программой инстинкт подсказал, что за ним наблюдают отнюдь не птичьи глаза. Вороны отлетели подальше и возмущенно орали со скал.
