Даже магия тогда была другой. Чародеи, независимо от того, к какому народу они принадлежали, могли использовать как стихийное волшебство, так и магию листвы. Шаманства же не было вовсе, его придумали гораздо позже. Вообще, слово "саторис" в переводе с языка древних — чародей.
— Получается, так называют тех, кто может использовать все виды магии? — перебил я кровера. — Разве это возможно?
— Да, — ответил Эр. — Слушай дальше. Вероятно, что такой высокий уровень развития цивилизации был возможен именно благодаря силе чародеев прошлого. Но это не значит, что маги всех рас были одинаковы. У каждого народа имелись предпочтения: эльфы легче общались с духами природы, люди и кроверы больше любили магию элементов. Только орки и гоблины не имели особого расположения к какой-либо силе и в равной мере использовали как стихийную, так и природную магии. Но в отличие от людей и эльфов волшебники этих народов не могли добиться вершин совершенства ни на одном из путей.
— Но как это вообще возможно? — удивленно спросил я.
— Существует теория, что все в мире состоит из мельчайших частиц, невидимых глазу, — продолжил кровер. — Объединяясь друг с другом, они образуют любую материю. Но большинство магов и исследователей отвергают эту теорию, ссылаясь на то, что еще никому не удалось выявить эти частицы, и должна быть сила, удерживающая их друг рядом с другом. Но она существует, древние называли ее первородной энергией. Вокруг Вирла постоянно циркулирует поток этой силы, поддерживая баланс, форму и содержание всего сущего. Разумные существа, рожденные со способностью чувствовать и использовать эту энергию, и являются чародеями. Ее можно назвать чистой магией. Древние могли использовать эту силу во всех ее проявлениях. Будь то энергия, заключенная в элементах, или магия посредников — духов природы.
Но однажды все изменилось. Никто не знает, был ли это гнев богов, неизвестная Вирлу враждебная магия или просто природная катастрофа. С неба начали падать огромные горящие камни. Они уничтожали все вокруг. Погибли почти все города, древние цивилизации канули в лету. Врезаясь в воду, огненные камни вызывали огромные волны, выплескивавшиеся на сушу и смывавшие все на своем пути. В то время земля изменилась, раскололась на две части, между которыми возникли новые океаны. Досталось даже гномам, их подземные города были разрушены, численность их расы сильно сократилось. После катастрофы выжили немногие. Оставшимся, отброшенным в развитии далеко назад, людям, эльфам, гоблинам и оркам пришлось бороться за выживание. Тогда и появились понятия: свой, чужой. Эльфы спрятались в уцелевших лесах, быстро выбрав нового короля, и изгнали со своей территории гоблинов. Орки, сбившись в племена, стали кочевать по пустынным степям. Некоторые пытались поселиться в эльфийском лесу, полном дичи и съедобных растений, но получили серьезный отпор. Люди же, объединяясь в группы и избирая себе правителей, начали заново отстраивать города. Появилось множество мелких государств, которые сразу принялись воевать друг с другом за плодородные земли.
Изменилась и магия. Поток первородной энергии бросил все силы на спасение мира от полного уничтожения. Из-за этого он истончился и замкнулся, стал нехотя делиться своей силой с волшебниками. И тогда у эльфов осталась только магия листвы, а у людей — стихийная, потому что теперь им не хватало возможностей дотянуться до первородной энергии и использовать ее для создания волшебства, к которому не были расположены с рождения. Хуже всех было гоблинам и оркам, не таким близким к природе как эльфы, но и не способным чувствовать силу элементов, подобно людям. Они вообще потеряли возможность использовать магию. Тогда им и пришлось придумать шаманство, чтобы выжить. В итоге появился новый вид чародейства, который не уступал ни магии листвы, ни стихийной, но со своими недостатками. Шаманы орков и гоблинов долго настраиваются на волшбу посредством танцев, рисунков и песнопений, необходимых для того, чтобы почувствовать энергию природы и стихий. Но, неспособные использовать эти силы по отдельности, они объединяют их воедино, получая нечто качественно новое.
В настоящее время поток первородной энергии стал постепенно восстанавливаться и расширяться. Благодаря этому на свет начали появляться новые саторисы, такие как ты и я.
— Что… Как? — удивленно промямлил я. Окончание рассказа птицелюда просто выбило меня из колеи. — Ты шутишь, Эр?
— Успокойся, Лэй, — ответил кровер. — Хорошенько подумай и ты все поймешь.
Взяв себя в руки, я умолк и погрузился в размышления.
А ведь действительно, если ситуация такова, как ее описывает Эр, то все становится на свои места. Тогда не удивительно, что птицелюд дожил до такого возраста и силен, будто и не старел. Используя магию жизни, он периодически омолаживал свой организм, благодаря ей же он вылечил и мой позвоночник. Но что насчет меня? На ум пришли те три странных случая в академии: взрыв на занятиях, драка в коридоре, когда я справился с недругами с помощью воздушного заклятия, и неожиданное возгорание мантии профессора Алишера. Если предположить, что я саторис, то это все объясняло.
— Вижу, ты понял, — сказал Эр, глядя на меня.
Я молча кивнул.
— Тогда у меня есть к тебе предложение, — сказал кровер. — Ты хотел отправиться в Нордию с наступлением весны, когда перевал освободится от снега. Но чем ты собирался там заниматься? Спокойно жить, помогая своей магией местным племенам? А если тебя найдут, что тогда ты будешь делать? Снова уповать на удачу? Я могу научить тебя использовать силу стихий, магию жизни, шаманство и улучшить уже имеющиеся у тебя навыки. Жить мне осталось не так много, и я не хочу, чтобы мои знания погибли вместе со мной. Что скажешь? Согласен ли ты быть моим учеником? Покинешь меня, когда будешь уверен, что перенял все, что мне известно. И пусть это станет неприятным сюрпризом для тех, кто тебя ищет.
— Согласен! — сразу же выпалил я.
От такой возможности отказываться нельзя. Только безумец будет плевать в Лак'ху, повернувшуюся к нему прекрасной стороной.
Мара
Зимовка в фактории была бесконечно долгой и очень трудной. И дело вовсе не в лишениях. Как раз их и не случилось. Селение было обеспечено провиантом под завязку — без изысков, конечно, но муки, сахара, пшена, вяленого мяса и прочих необходимых продуктов хватало, а свежую оленину мы покупали у нордийцев. Казармы были теплыми и удобными, трактир торговал ржавкой, настойками и мочеными ягодами для непьющих.
