Совсем ничего не почувствовал.
-Сделай наклон и вылезай!
Марина кивнула, надавила на рукоятку. Скоро вертолет запашет носом…
Она покинула место пилота и, скрючившись рядом со мной, встала
напротив шевелящейся снежной стены – бледная и решительная.
Многолетние кроны затрещали. Сила, сопротивляться которой было
невозможно, выдернула меня из машины и швырнула на деревья. Я полетел вниз,
пытаясь зацепиться за ветки, обдирая сучьями руки. Вслед устремился хвост с
вращающимся винтом. Но я падал быстрее.
Земля ударила меня.
-Андрей, - сквозь муть я увидел Марину. Сел, встряхнул головой. В ушах
гудело – я потрогал мочку, на пальцах осталась кровь.
-Как ты? – спросил, не узнав свой голос.
-Нормально. А ты?
Я отвернулся и сплюнул кровью на сугроб. Зачерпнул две горсточки сухого
снега - одну растопил во рту и выплюнул, другой растер лицо. Как будто
полегчало… Пришло понимание того, как дико, отчаянно нам повезло. Мы внизу,
на земле, и мы живы.
Марина что-то долго говорила, но я лишь уловил:
-Ты можешь опереться на мое плечо, не думай – я сильная…
Я сидел, прислонившись спиной к дереву, и смотрел на Марину, которая
ходила взад-вперед, что-то возбужденно говорила, доказывала. Она уже
протоптала передо мной тропинку.
Шум в ушах и голове стал болью в висках.
-Спасибо, - пробормотал я, сам не зная, зачем.
Марина встрепенулась:
-Тебе лучше, Андрей?
-Да … лучше. Все-таки я двужильный, - сказал я и поднялся. Кровь
бросилась в голову, в глазах потемнело. Марина подскочила, не дав мне упасть,
подставила плечо.
Выпятив серое брюхо, на мощных кронах повис вертолет. Снизу он казался
маленьким, как теленок.
-Неужели мы оттуда на.бнулись? - пробормотал я.
-А ты и правда двужильный, - проговорила Марина, глядя вверх. - Но вот
ухватиться за ветки ты не смог.
Превозмогая боль в висках, я засмеялся.
7
ОБНИНСК
Мы побрели в направлении разрушенного города, увиденного с вертолета,
в надежде найти там пристанище на ночь.
Один рюкзак и автоматы похерили, и теперь (учитывая мое состояние), в
сущности, - беззащитны. Отвратительное ощущение.
Я опирался на плечо Марины, стараясь как можно меньше давить на него,
но понимая при этом, что без поддержки просто-напросто рухну на снег. Мне
нужна одна ночь покоя и тепла: тогда тело восстановится, сила вновь заструится
по жилам. И, конечно, не помешало б чего-нибудь пожрать… Какие, однако,
жирные крысы шныряли по коридорам Калужской городской администрации!
Город был дальше, чем нам показалось с вертолета. Первые груды битого
кирпича, бывшие когда-то домами, появились только тогда, как на небе выткался
серпик луны.
Зеленоватые лужи, глянцевые, с кусками звездного неба, источали
удушливый гнилостный запах. Я встречал такие: все живое обходит их стороной.
В лесу они редки, здесь же - на каждом шагу.
Этот городок мертвее Калуги… Кирпич, лужи, снег. Из-под снега торчит
былье, лепится к невысоким деревьям кустарник. Жутко, пусто, мрачно…
Неужели здесь когда-то жили люди?
А это - башня… Одна часть – б ольшая, лежит на земле, другая – меньшая,
протыкает небо обломком. Какой исполин переломил ее?
Как тревожно здесь! Тревожно и … знакомо.
Идти дальше незачем – скорее всего, все здания в городке разрушены, и
надеяться на надежное кирпичное укрытие не приходится.
Между тем темнота сгустилась, – вот-вот вынырнет из черноты рука и
схватит за горло…
Марина дышала тяжело. То ли ночной воздух, то ли чувство опасности
прибавили мне сил – я уже не чувствовал себя разбитым. Распрямился, отпуская
плечо девушки.
-Зачем ты? - сказала она,- я совсем не устала.
Я замер, вглядываясь в темноту. Нет, в этом городе надо держать ухо
востро, гораздо дольше, чем где бы то ни было. Тишина лжива: здесь нет ни
стрелков, ни игроков, ни тварей, но наверняка притаилось что-то, более
страшное… Чтобы пережить эту ночь, нам необходимо убежище.
Я огляделся: тьма. Плотная, непроходимая тьма. Серпик луны скрылся в
тучах, на ветру стучит обледенелое былье.
Что-то надвигалось на нас – ближе, ближе – я чувствовал кожей. А лицо
Марины спокойно – это понятно: она не имеет такого, как у меня, опыта игры,
единственная ставка в которой – Теплая Птица…
Металлическая узкая лесенка… Почему я подумал о металлической узкой
лесенке? Откуда эта мысль в моей голове?
-Марина, - я дернул девушку за рукав, - за мной.
Мы побежали к башне.
-Андрей, что ты задумал?
Я не ответил, озираясь по сторонам. «Только б она существовала», -
крутилось в голове.
Лесенка была припаяна к телу башни.
-Лезь.
Марина вцепилась в тонкие перекладины и полезла вверх, осторожно
перебирая руками. Оглянувшись на тьму, я полез следом.
Нам повезло - на вершине башни образовалась небольшая площадка,
частично огороженная острым забором из переломанной, искореженной
арматуры.
Марина лежала лицом к небу и тяжело дышала. Я повалился рядом –
казалось, сердце выпрыгнет из груди.
-Знаешь, Андрей, - выдохнула Марина, взглянув на меня. – Там, внизу,
отчего–то стало так жутко… Я едва не умерла.
Нет, у этой девушки чувство опасности развито не меньше, чем у меня.
Ветер, застревая в металлических обломках, сердито насвистывал.
Редкие звезды показались на небе. Не они ли льют вниз пробирающий до
костей холод? Деться от него некуда, он окружил нас, опутал… Сейчас бы
костерок! И черт с тем, что станем маяком – лишь бы потеплело. Вот только где
взять дрова?
Единственное тепло в окружившем нас мире - это наши тела.
Марина придвинулась ко мне, я обнял ее, уткнувшись лицом в рыжие
волосы, накрылся курткой. Мало-помалу озноб отступил… А сколько, наверно,
погибнет в эту ночь игроков, не успевших развести костер. Сколько примерзнет к
стволам деревьев!
Я закрыл глаза, слушая биение сердца Марины.
-Андрей.
-А?
-Послушай.
Я откинул с головы куртку.
Какое-то время не было слышно ничего, кроме тишины, затем отчетливо
донесся глухой перестук – кто-то лез по лестнице, стуча подошвами. Я оглянулся:
глаза Марины расширились, лицо вытянулось.
-Тихо.
Я поднялся и, пригнувшись, подкрался к краю площадки. Стук подошв по
перекладинам совпадал со стуком моего сердца. Кто это может быть? Игрок?
Едва ли – все игроки, не нашедшие укрытия до этого времени, уже мертвы.
Стрелок? Исключено – стрелки орудуют при свете дня. Тогда кто же?
-Андрей!
Встрепенувшись, я невольно вскрикнул: некто темный, приподнявшись над
лестницей, уставился на меня двумя красноватыми угольками.
-Возьми, гад! - заорал я, вскакивая, и, что было сил, ударил кованым
носком ботинка в промежуток между красными угольками.
Не издав ни звука, пришелец отпустил лестницу и, как мне показалось,
необычайно медленно отделился от металлической стены башни. Я бросился к
краю площадки и проводил взглядом темное кувыркающееся тело. Хрусткий звук
удара о промерзлую землю донесся до нас.
-Кто это был? - прошептала Марина.
-Хер его знает. Уж точно не игрок.
-Что ему было надо?
Марина вдруг заплакала.
-Ты чего? - растерялся я.
-Когда все это кончится? – прокричала она. – Проклятая жизнь!
Чудачка! Как будто есть другая жизнь. Я, например, другой жизни не знал.
-Успокойся, - я присел на колени и обнял ее, погладил спутавшиеся
волосы.– Я с тобой, я защищу тебя.
-Правда? – по-детски спросила она. - Повтори.
-Я защищу тебя.
Девушка прижалась ко мне, вздрагивая. И откуда ты такая взялась в
Джунглях, где цена жизни – мгновение? Мгновение, которого не хватило, чтобы
добежать до убежища? В Джунглях никогда и ни в чем нельзя быть уверенным. Ты
думаешь: надежно спрятался, никто и ничто не угрожает, но вдруг настигает
напасть, какой не ждешь, а это самое хреновое.
Марина устала: смерть старухи, стрелки, полет над Джунглями, моя травма.
А тут еще ночной нежданный посетитель…
-Вздремни, подежурю, – предложил я.
Мы сидели на холодном металле, слушая завывание ветра, дальний гул
