отойдемте.
Уведя парня в сторону, мэтр Балейн вытащил из-под мантии некий предмет, по размеру и форме напоминавший футляр для подзорной трубы, но металлический.
— Вот, смотрите, юноша, здесь все очень просто. Надо только…
Глава 5
Курбада из рода Фроглингов
Гилберт, как и договаривались, ждал Данута возле ворот, обращенных к лесу. Их почему — то именовали «Печальными вратами». Откуда взялось такое название, никто толком не знал. Одни говорили, что в незапамятные времена, когда вместо города здесь был маленький рыбацкий поселок, на этом месте померла с горя молодая рыбачка, не дождавшись любимого с моря. А ее парень (или муж, кто теперь ведает?), на самом-то деле спасся чудесным образом, приходил сюда и очень печалился. Другие спорили, утверждая, что название появилось уже в те годы, когда Тангейн стал городом, а на этом месте казнили невинного человека. Потом, когда узнали, что он был ни в чем не виноват, долго печалились и порешили, что казни здесь устраивать не станут. Так, или иначе, но правду все равно теперь не отыскать, зато название осталось. А как же воротам, которых в городе добрых восемь штук, оставаться без названия? Как бы, например, искать Гилберта? А так, вон он, стоит рядом с Печальными вратами.
Рядом с начальником разведки переминается с ноги на ногу не то молодой человек, не то зрелый мужчина. Бывают такие «вечные мальчики», что лет до сорока — пятидесяти выглядят как подростки, а потом резко стареют.
Ко всему прочему проводник — ну, а кто это еще мог быть? — выглядел несколько странно. Ростом на голову ниже Данута, зато в плечах раза в два шире, с длинными руками, свисавшими едва ли не ниже колен и узкой талией, отчего верхняя часть тела выглядела почти треугольной. За плечами мешок, почти такой же, как у него самого, с притороченным лабрисом. Однако! Если проводник умеет обращаться с лабрисом — снимаем шляпу! Самому Дануту умение обращаться с двусторонним топором давалось неважно.
— Твой проводник, зовут Курбада, — представил Гилберт широкоплечего.
— Из рода Фроглингов, — хмуро уточнил проводник.
— Курбада из рода Фроглингов, — послушно повторил Гилберт.
— Приветствую тебя, Курбада из рода Фроглингов, — поприветствовал Данут.
Курбада, не ответив на приветствие, смерил оценивающим взглядом будущего спутника, обошел его кругом, коснулся мешка, висевшего за плечами и, к которому были приторочены меч, лук с десятком стрел. Чужое оружие без разрешения он трогать не стал, зато запустил руку между спиной парня и мешком. Хмыкнул что-то невразумительное, потом потребовал:
— Попрыгай.
Данут не стал препираться, а пару раз подпрыгнул. Греметь в мешке было нечему. Запасные наконечники для стрел завернуты в кусок кожи, подарок гномов тоже, а котелок лежит сверху, прямо на кусках сала и мяса, обернутых промасленной тканью. Все остальное прикреплено поверх вещмешка. Есть еще кое-что металлическое по-мелочи, вроде иголок и рыболовных крючков, но о них можно даже не заикаться.
— А меч в лесу зачем? — поинтересовался проводник. — У тебя же топорик есть.
Походный топор Данута выглядел жалким по сравнении с лабрисом Курбады, но как же в лесу без топора?
— Ну, мало ли, — уклончиво отозвался Данут. — Ветка по дороге попадется, за топором будет лень лезть, так я ее мечом отрублю. А можно еще лучинки нащепать, если костер станем разводить.
— А лук? Ты что, на охоту собрался?
— Вот, представь себе, на нас ночью волки нападут, а я из лука буду шишки сбивать!
— Шишки?
— Ага. Будем в волков шишки кидать, отобьемся!
— Годен! — расхохотался Курбада, похлопав по плечу Данута.
«Ну, ничего себе!» — слегка обалдел Данут, напрягая плечо и спину, чтобы не пошатнуться. А ведь кто — то, от такого шлепка может и на задницу сесть.
— Хочешь меня о чем — то спросить? — поинтересовался проводник.
— Хочу. Мне к тебе все время так и обращаться — Курбада из рода Фроглингов, или можно короче?
— Можно Курбада, — буркнул проводник. Повернувшись к Гилберту, спросил: — Ты чего не сказал, что парень бывалый? Я уж решил, что ты в гонцы какого — то маменькина сынка отрядил. А у него все, как положено — и одет, как надо, мешок не хлябает, мягкое к спине прилегает. И лук не для баловства — вон, мозоль на пальце от тетивы. И вопросы правильные задает.
— Да я и позабыл, что ты в городе редко бываешь, — усмехнулся Гилберт. — А у нас Данута Таггерта каждая собака знает.
— Таггерт? Сын Силуда, торговца? Странно, — покачал головой Курбада. — А я думал, что парень из рыбаков.
— Племянник, — уточнил Гилберт.
— Почему ты решил, что из рыбаков? — поинтересовался Данут.
— По запаху, — лаконично ответил Курбада.
Парень открыл рот, чтобы узнать, как это можно узнать по запаху рыбака (а он уже год как не ловил рыбу!), но Гилберт торопливо сказал:
— В дороге наговоритесь, а сейчас пора. За ночь надо подальше от города отойти.
Дануту стало любопытно — как Курбада из рода Фроглингов сумел определить, что он из рыбаков? По рукам, иссеченными сетью? Ладно, можно спросить и потом.
Конечно, Данут не ждал, что их выпустят прямо через ворота. Предполагал, что со стены спустят какую — нибудь лестницу, веревку, и они тихонько пойдут мимо постов нежити. Но вместо этого Гилберт повел их прочь от стены, завел в какие-то закоулки, а потом юркнул в небольшой сарай. Сдвинув в сторону какое — то барахло, начальник разведки обнажил крышку люка, запертого на замок. Открыв его собственным ключом, с усилием откинул крышку.
— Ну, парни, вам сюда, — кивнул Гилберт куда — то вниз. — Сначала вниз, потом вбок. Ну, не заблудитесь, дорога одна.
Не сговариваясь, Данут и Курбада заглянули в открывшуюся яму. М — да. Углубление напоминало колодец, разве что вода не плескалась.
— Мешки лучше снять, — посоветовал начальник разведки. Потом добавил, с неким сожалением: — Тесновато там, застрять можете.
Первым туда полез Курбада а, а следом, чуть помедлив, Данут.
Спускаться вниз было удобно — в стенках сруба обнаружились железные скобы, потом появился лаз, шедший почти под прямым углом, по которому можно было двигаться только на четвереньках.
Данут терпеть не мог тесных помещений, ненавидел подземные жилища. Если бы предложили лезть в какую — то нору по доброй воле — отказался бы сразу. Уж лучше бы идти мимо скелетов! Теперь же, деваться некуда, пришлось двигаться на карачках, толкая перед собой тяжелый мешок и, стараясь, чтобы ножны меча не выбили глаз.
Сколько они проползли — час, два, а может, все три, но Дануту показалось, что прошла вечность,
