— Хорошо. Вы сейчас где?
— Перед вашей дверью, сэр. В обществе Рошаля.
— Ладно, входите, капитан, и побыстрее закладывайте ваши секреты.
Дверь тотчас открылась, и в кабинет, коротко кивнув полковнику, вбежали шестеро стрелков и командовавший ими Гринюк. Натренированным глазом капитан безошибочно обнаружил замаскированные в стенах двери и спрятал в крохотные ниши своих людей — по два человека в каждую. Заполнив таким образом три из них, в последнюю — четвёртую, он забрался сам.
Некоторое время после этого за тонкими дверцами была слышна какая-то возня, затем стрелки успокоились, кто-то негромко чихнул, и воцарилась тишина.
— Ну вот, теперь можно принимать гостей, — сказал полковник Жако, энергично потирая руки.
И действительно, почти тотчас же включилась голосовая передача интеркома и Рошаль сообщил, что в приёмной ждёт майор Ламберт.
— Я приму его, Рошаль, пусть войдёт, э-э-э, вместе с сопровождающим, естественно.
Тяжёлая ореховая дверь открылась, и первым в кабинет вошёл Ник Ламберт. За ним осторожно протиснулся Паркер-2.
— Рад приветствовать вас на нашей территории, майор, — торжественно произнёс Жако, бросив взгляд на торчавший за поясом у гостя пистолет.
— Здравствуйте, сэр, — сухо отозвался Ник, осматривая помещение.
— Пожалуйста, присаживаетесь, майор, у нас тут запросто. И вы присаживайтесь, господа.
Ламберт устроился возле стены, чтобы следить за всеми перемещениями в кабинете.
— Я вижу, у вас ещё сохранилось некоторое недоверие к нам, — улыбнулся Жако, осторожно опускаясь в своё кресло. — А между тем мы просто обязаны проверять, на что годятся те, на ком мы остановили свой выбор.
— А зачем было меня проверять? Моё начальство могло бы рассказать вам достаточно.
— Так-то оно так, но если бы я всегда доверял всяким начальникам и завхозам, то, простите меня, не руководил бы одним из самых успешных управлений во всей структуре СИБ, а считал бы дебеты-кредиты, поскольку по первой и основной своей специальности я бухгалтер… Кстати, — без перехода продолжил Жако, — надеюсь, вы понимаете, что ваше проникновение в пилотскую кабину судна ни к чему бы не привело?
— Я все понимал, сэр, и легко бы ушёл отсюда, тем более что корабль скоростной — следовало только заправить его.
— Но это же смешно, майор. — Жако игриво пошевелил бровями и хитро взглянул на Паркера-2 и логиста тайных перемещений Венцлера. Те с готовностью кивнули.
— Это же смешно, — самодовольным тоном продолжал Жако. — Мы обложили бы вас со всех сторон, и никакие заложники нас бы не остановили. Вы ведь заметили, что мы не останавливаемся перед необходимыми жертвами?
— Да, сэр. И я тоже…
— Что «тоже»? — подался вперёд полковник.
— Я взорвал бы реактор, и вы потеряли бы половину своей станции.
— Взорвал бы реактор?! — удивлённо повторил полковник и медленно поднялся. — Взорвал бы… — повторил он. — А как?
— Потом я объясню вам, если вы этого хотите.
— Да, хотим. Если это не блеф…
— Это не блеф, сэр, но, простите моё нетерпение, хотелось бы узнать, зачем меня сюда вызвали и подвергли таким испытаниям. Что за задание мне предстоит выполнить?
— Об этом чуть позже, майор. С минуту на минуту мы ждём прибытия ещё одного участника экспедиции…
Не успел полковник произнести эти слова, как его селектор включился на аварийной волне и чей-то жалобный голос простонал:
— Прошу прощения, сэр! Этот сумасшедший взорвал половину судна, и теперь у нас пожар!
— А что же говорит ваш гость?
— Он обещает взорвать то, что осталось, сэр! — В тоне докладывающего сквозила паника.
— Ну что же, в таком случае объяснитесь с ним и проводите сюда. Надеюсь, вы в состоянии это сделать?
— Надеюсь… — слабо отозвался подчинённый, и связь прекратилась.
Воцарилась незапланированная пауза, и, чтобы заполнить её, полковник поднялся из-за стола, подошёл к аквариуму и стал бросать в него корм.
— Вы как относитесь к животному миру, майор?
— Терпимо, сэр.
— Ага… — Полковник неопределённо кивнул головой, к чему-то внимательно прислушиваясь.
— Прибыл лейтенант Корн, сэр! — спустя секунду доложил из приёмной секретарь.
— Пусть войдёт — мы его ждём, — ответил полковник и, вернувшись в кресло, устремил взгляд на дверь.
Скоро она отворилась, и Ламберт с интересом посмотрел на вошедшего — невысокого человека с быстрыми цепкими глазами.
Дольше других лейтенант изучал Ника. Видимо, поняв, кто перед ним, Корн успокоился.
— Проходите, лейтенант, присаживайтесь, — тоном радушного хозяина предложил Жако. — Можете рядом с майором Ламбертом, он будет одним из ваших партнёров.
— Спасибо, сэр, — отозвался Корн и, ещё раз взглянув на Ника, сел недалеко от него.
— Кстати, лейтенант, майор Ламберт — «корсар».
— Я уже понял, сэр, — ответил Корн.
— Каким же образом? — удивился полковник. — Он что, подал вам какой-то знак?
— Нет, сэр. — Корн и Ламберт понимающе переглянулись. — Просто мы хорошо различаем родственников.
— Постойте. — Жако поднялся и одёрнул флотский мундир. — Вы что же, знакомы? Этого не может быть.
— «Родственники» — это такой жаргон в специальных войсках, сэр, — вмешался Ламберт.
«Какое свинство, а я ничего не знал!» — подумал полковник. А вслух произнёс:
— Ах, как это здорово! Предлагаю за это выпить!
Жако нажал кнопку, в дверях появился секретарь с подносом, на котором было три рюмочки и высокая коньячная бутылка.
— Рошаль, изобразите нам по две трети. Или что там по две трети — лейте по полной. Военные пьют, а не какие-то там штатские!
Секретарь с готовностью наполнил все три рюмки и, пытаясь обойти лейтенанта Корна, едва с ним не столкнулся.
— Ну давайте, что ли, — улыбнулся Жако, быстро хватая свою рюмку.
— Очень вовремя, — улыбнулся лейтенант и, опередив Ламберта, взял вторую рюмку, при этом случайно опрокинув рюмку майора. — О, прошу прощения, сэр. Это от волнения.
— Ничего, Рошаль принесёт мне другую рюмку, — сказал Ламберт.
— Тогда вдвоём, сэр? — обратился Корн к полковнику.
— Конечно, лейтенант! — Жако хитро взглянул на аквариум с рыбками, а затем залпом выпил коньяк. Лейтенант Корн последовал его примеру.
— Хороший коньяк, сэр. Большое спасибо, — поблагодарил лейтенант.
— Хороший-то хороший, только в вашей порции был яд, — произнёс довольный полковник. — А вы накинулись на дармовщинку, ха-ха!
Не в силах сдержать распиравшей его радости от того, что так провёл простака, Жако дурашливо опрокинулся в кресло.
