Можно только подивиться взлету людской фантазии, хотя, в деле сочинения сплетен орки от них недалеко ушли — проверено на собственном опыте. Так что вполне может быть, через сотню лет дети в школе будут заучивать деяния Либерийских молодоженов в одиночку вырезавших подлых мятежников. Теперь мне понятно, как мои сарранские предки ухитрились совершить столько неимоверных деяний — с таким уточнением подробностей это совершенно не удивительно.
Но я отвлекся, а это чревато неприятностями.
Быстро осмотрев магическим зрением соседние помещения, я успокоился и дал знак всей группе двигаться дальше. Мы обошли все крыло, никого не повстречав, даже не было следов боев или грабежа. Чем ближе мы подходили к личному кабинету Арчиба, тем больше грыз меня червь сомнения — я не замечал очевидного. Не может такого быть, чтобы захватив дворец, мятежники не добрались до апартаментов королевской семьи — сейфы, документы, ценнейшие артефакты, драгоценности — все эти милые любому монарху безделушки испокон веков хранились под рукой, на случай непредвиденных обстоятельств. Значит, мятежники должны были добраться сюда в первую очередь, а тут подозрительно тихо и пустынно.
Не к добру.
Подойдя к массивным дверям кабинета, я снял воздушный щит и присмотрелся.
На первый взгляд ничего подозрительного — плетения целые, без следов взлома или выжигания, активные ловушки, узелки сигнальных нитей — все на своем месте. Благостная тишина как будто звала подойти к заветной двери и, толкнув тяжелые створки, войти…
Надо сказать, что кабинет имел два входа — парадные двери из коридора (где мы сейчас стояли) и небольшой проход из королевской спальни, на случай, если монарху понадобится заняться ночью государственными делами. Так как длинный коридор заканчивался семейными апартаментами, то для того, чтобы попасть в кабинет, посетители должны были рядом с постом охраны повернуть налево и пройти десять саженей. И мне очень не понравилось то, что все мы собрались в конце этого тупичка, не имея возможности отойти, в случае необходимости. Быстро переговорив со своими орками, мы решили внести свою лепту в разрушение дворца — отойдя назад и спрятав отряд за угол, орки запустили в дверь малый воздушный таран (его применяли для уничтожения мелких препятствий или небольших ворот). Двери скрипнули, но устояли, а вот в магическом плане стали видны изменения — совершенно неожиданно на стене вокруг входа в кабинет проявилось и стало наливаться силой Че незнакомое плетение.
— Прячься!
Люди попадали на пол, закрыв головы руками, а орки выставили мощный щит. И тут как рвануло — огромные языки пламени с ревом пронеслись мимо нас и вломились в кабинет королевы (эти помещения находились друг против друга). Обломки массивных дверей ударили в стены, одна из створок врезалась в наш щит, отскочила и придавила росшую в кадке экзотическую пальму (тетя меня убьет).
Оглянувшись, я убедился, что никто из наших бойцов не пострадал.
Я облегченно вздохнул — обошлось, и тут раздался смутно знакомый голос.
— Эльчеор, наконец-то, я тебя заждался.
Орки моментально закрыли меня собой и укрепили воздушный щит. Пожилой человек начал что-то говорить, но нам ничего не было слышно, так как защита глушила звук. С раздражением взмахнув рукой, человек сделал всем известный жест, призывающий к переговорам.
" Не ходи! Я узнал его — это верховный жрец Че в Либерии".
Сообщение телохранителя пришло вовремя — я никак не мог понять, где я видел этого старикана. Жрец Че… неожиданно. Я был уверен, что на свадьбе мятежники убили его одним из первых, а тут он жив здоров и ставит мне условия. Этот человек не будет вести пустые разговоры, значит, ему что-то от меня надо, осталось только узнать — что именно.
— Для покойника вы слишком живо выглядите, уважаемый жрец. — Старик мне одобрительно улыбнулся, в то же время не спуская глаз с моей охраны. — Не подскажите, как вам это удалось?
— Эльчеор, мой мальчик, этот разговор не для чужих ушей.
Человек кивнул в сторону ополченцев — значит, мнение кланов его совершенно не волновало. Я мысленно отдал команду и один из шаманов тут же завернул людей в воздушную линзу (плотно прижатые друг к другу, они не могли двигаться, но свободно дышали) и перенес за угол, где при всем желании они не могли что-либо увидеть или услышать.
— Я вас внимательно слушаю. — Усилив нашу защиту и убедившись, что жрец пришел один, уточнил. — Времени мало, нам еще герцога ловить.
Конечно, ваш покорный слуга не был полным идиотом и не доверял жрецу ни одного мгновения, но Торрин предупредил меня, что надо обязательно найти всю верхушку заговорщиков, так как Либерия граничила с орочьими землями и гражданская война под боком у кланов нам была не нужна. Ни герцог с сыновьями, ни жрец не находились в подчинении у эльфов, значит, для мятежа у них были собственные причины, достаточно веские, чтобы на кон поставить все — имущество, репутацию, жизнь.
И я хотел знать эти причины, поэтому верховный жрец был еще жив. Старик начал разговор издалека.
— Эльчеор, ты сам из правящей семьи и понимаешь меру ответственности монарха за судьбу его народа и государства.
Орки встали так, чтобы прикрыть меня от любого вида атак, одна пара отошла назад и контролировала коридор, я же не только слушал рассуждения человека, но и следил за соседними помещениями, чтобы исключить возможность внезапного нападения. Однако, жрец пришел один — либо он был излишне самоуверен в своих силах, либо то, что он собирался сказать не могло быть произнесено при заинтересованных свидетелях.
— Конечно, вся эта ситуация с мятежом выглядит не очень хорошо, но мы действовали в интересах государства.
— Скажите это мертвым в тронном зале. — Меня уже тошнит от людской лживости. — Для предательства нет оправдания, если вам не нравится монарх, то убедите его отречься от трона.
— Ты еще так молод…
Жрец было сделал шаг ко мне и поднял руку, будто собирался наложить благословение Че[4], но орки демонстративно положили руки на дубинки и он отпрянул.
— Либерия без перемен погибнет, если мы не изменим текущее положение дел. Да, со свадебными гостями получилось несколько… некрасиво, но будущее нашей страны стоит этих жертв.
Человек говорил уверенно, убежденный в правильности собственной точки зрения, сказывались многие десятилетия службы в храме, где надо было укреплять в вере сотни и тысячи прихожан. К тому же религиозный деятель такого ранга всегда имел некоторые ментальные способности и при большом желании мог убедить кого угодно в чем угодно. Но не меня.
