— Просто клад, а не девушка, — заметил Комаров.
— Остынь, она замужем, — предупредил Кричевский.
— А я что? — Саша поднял на друга невинный взгляд. — Я — ничего!
— Остынь! — повторил Кричевский и погрозил пальцем.
Прошло не больше трех минут, когда в кабинет вошла Соня с большим подносом, полным различных яств. Посреди всего закусочного великолепия возвышалась запотевшая бутылка водки.
— За границей, значит, трудился, — разливая напиток по рюмкам, продолжил беседу Кричевский. — На государевой службе или по контракту?
— В основном вялился на солнышке, — ушел от ответа Комаров. — Скукотища была, даже вспоминать не хочется…
— Ну, ну. — Майор с пониманием кивнул и ухмыльнулся. — А Голиков так и вялится на том солнышке?
— Игорь погиб, — с грустью сказал Саша и, немного подумав, добавил: — В бою… Давай помянем…
Они молча выпили, и Кричевский сразу налил по второй.
— А команду нашу так и не разогнали, представляешь? — Майор закусил и снова поднял рюмку. — Все развалилось, за бортом кто только не оказался, а твои соратники по-прежнему в строю. Их, правда, после окончания полного курса всего пятнадцать осталось, и больше по этой программе никого не готовили, но человек десять и сейчас воюют на невидимых фронтах. Ценит их начальство. Такие спецы любой власти нужны. А может быть, просто боятся их…
— Неужели, кроме наших, не осталось других профессионалов? — удивился Комаров. — Ведомств было много, и во всех имелся свой спецназ.
— В них же кадры подбирал не я. — Кричевский рассмеялся. — Ничего, что я так нескромен?
— Тебе простительно, — благодушно ответил Саша. — Сейчас по старым каналам капитал добываешь?
— Иногда и по старым, — не стал отрицать Сергей. — Ты, кстати, в гости приехал или насовсем?
— Насовсем, — чокаясь, сказал Комаров. — Вот подберу себе теплое местечко и осяду.
— Дело, — одобрил его решение Кричевский. — Ко мне пойдешь?
— Кем?
— Для начала сыщиком, а когда присмотришься — сам выберешь должность…
— Мне бы в себя прийти для начала, — попросил Саша. — Месяц. А то слишком уж все вокруг новое. Уезжал — был загнивающий коммунизм, вернулся — капитализм в извращенной форме… Еще наломаю дров с непривычки.
— Понимаю. — Майор разлил по третьей. — Отдохни, взбодрись после южных пляжей. Хотя, ты знаешь, принципиально ничего пока не изменилось. Те же люди на тех же местах. Ну кто-то на пенсию вышел, кто-то окраску сменил… Действительно что-то стало меняться только в последние год-два. Да сам все увидишь. Подъемные нужны?
— Душевный ты человек, — уклончиво ответил Саша. — Документы тоже…
— Без проблем, — заверил Кричевский. — Псы своих не бросают…
Услышав до боли знакомое слово, Комаров невольно вздрогнул.
— Псы?
— А, ты же не в курсе! — Сергей усмехнулся. — Наших выпускников так один генерал на последнем экзамене обозвал. «Этих парней, — сказал, — даже в царство мертвых можно на задание отправлять. Они Церберу все головы оторвут, а Стикс вплавь форсируют, но все равно и туда проникнут и обратно вернутся без потерь». Большим любителем античной мифологии генерал оказался. А ребятам идея понравилась. Кто-то ее слегка продолжил и в шутку заметил, что Цербер, если лишнее отнять, тот же пес. Потом как-то еще эту идею вывернули и в результате сошлись на том, что Псы не такое уж обидное прозвище. Вася Угрюмов эмблему нарисовал. Так и прижилось.
— Забавно, — задумчиво сказал Саша.
— Ну, — подтвердил Кричевский. — Только сразу признайся, искать тебя будут?
— Наверняка, — ответил Комаров. — Это что-то меняет?
— Нет, — твердо сказал Сергей, — но я должен был спросить. Ты же профессионал и понял меня верно, так?
— Да, — согласился Саша. — Знаешь что, майор, я, пожалуй, прямо с понедельника на работу выйду. Что я, младенец, чтобы к миру целый месяц привыкать?
— И это правильно. — Кричевский вынул из стола конверт и положил его перед Комаровым. — На расходы. А за документами утром приходи. В десять. Можешь, кстати, и понедельника не дожидаться, прямо завтра приступать к знакомству с новыми обязанностями.
— Нет, завтра у меня свидание, надо приодеться…
— Свидание? Когда успел? Или ты… — Сергей обернулся и указал на дверь в приемную. — Комаров, она замужем!
— Да я слышал, не глухой, — со смехом ответил Саша. — Не будь занудой, майор!
— Ну, Комаров, — Кричевский выпил и сразу же налил снова, — ну, погоди!
Как дела? — вышел на мысленную связь напарник.
— Пьют, — коротко ответил Ямата.
— Лишнего объект не сболтнул?
— Ни единого слова. — Воин переместился с кресла на кровать и включил телевизор. — Гостиница на ползвездочки не потянет, а они на фасаде целых четыре нарисовали…
— Дикие времена, — согласился напарник. — Ты ничего не пропустишь?
— Он уже ничего и не скажет. — Ямата махнул рукой. — Водитель Кричевского повез его в гостиницу.
— В твою?
— В соседний номер, — подтвердил титан. — Понаблюдаем, как парень спит. Пьяные зачастую говорят во сне… Если так, то…
— Не спеши.
— Не спешу, — согласился Ямата и включил музыкальный канал.
Комаров не смог в совершенстве овладеть технологией мысленной связи, поскольку трактат на эту тему давал лишь общие указания, однако шесть месяцев тренировок даром не прошли. В полете испытать свой новый талант Саше было не на ком, и, по большому счету, Комаров толком не знал, владеет ли им на самом деле…
На размышления о столь удобном способе коммуникации его натолкнула мысль, пришедшая в голову извне. Саша мог поклясться, что мысль была чужой. Некто думал о том, что синфазная подвижка временной складки и тахионного поля может сгладить возмущение четвертого измерения в пределах двухсот местных часов. Мало того, что Комаров плохо понимал, о чем идет речь, он просто не знал некоторых слов. Однако выводы из произошедшего события он сделал достаточно быстро. Было только восемь утра, и до назначенного Кричевским времени оставалось два часа, но Саша ждать не стал. Он торопливо оделся и выбежал на улицу. Разыскав таксофон, Комаров набрал номер Кричевского.
— Майор, я не приду, — сказал Саша в трубку.
— Накрыли? — догадался Кричевский.
— Почти, — подтвердил Комаров.
— Без паспорта тебе будет трудно, забеги на минуту, не экономь на таких вещах…
— До сих пор обходился, — возразил Саша. — Спасибо за помощь, Сергей. Даст бог свидимся.
— Куда он денется? — Кричевский усмехнулся. — Даст. Позвонишь с нового места?
